Сарамаго, Жозе

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Сарамагу, Жозе»)
Перейти к: навигация, поиск
Жозе Сарамаго
José de Sousa Saramago

Жозе Сарамаго на презентации фильма «La Flor mas grande del Mundo» (2008)
Имя при рождении:

Жозе де Соза

Дата рождения:

16 ноября 1922(1922-11-16)

Место рождения:

Азиньяга, Рибатежу, Португалия

Дата смерти:

18 июня 2010(2010-06-18) (87 лет)

Место смерти:

Тиас, Лас-Пальмас, Канарские острова, Испания

Гражданство:

Португалия

Род деятельности:

прозаик, поэт, эссеист

Направление:

постмодернизм

Премии:

Нобелевская премия по литературе (1998)

Награды:
Подпись:

Жозе́ де Со́за Сарама́го (также Сарамагу[1], порт. José de Sousa Saramago [ʒuˈzɛ sɐɾɐˈmaɣu]; 16 ноября 1922, Азиньяга, Рибатежу, Португалия — 18 июня 2010[2], Тиас, Лас-Пальмас, Канарские острова, Испания) — португальский писатель и поэт, драматург и переводчик, лауреат Нобелевской премии по литературе (1998). Основатель Национального фронта защиты культуры.





Биография

Жозе де Соза родился 16 ноября 1922 года в крестьянской семье в провинции Рибатежу в посёлке Азиньяга, в 100 км от Лиссабона. Новая фамилия (Сарамаго, португальское народное название дикой редьки) появилась у будущего писателя спустя семь лет, когда выяснилось, что работник архива «на свой страх и риск добавил к имени прозвище нашей семьи»[3]. С 1924 года вместе с семьёй жил в столице. По причине бедности родителей не получил даже среднего образования. Работал автослесарем, чертёжником, служил в сфере здравоохранения и социального страхования. Одновременно изучал иностранные языки, много читал. Женился Сарамаго в 22 года на португальской художнице Илде Рейш. Свою первую книгу («Грешная земля») опубликовал в 1947 году, после этого до 1966 года ничего не публиковал. В 1969 году Сарамаго вступил в подпольную Португальскую коммунистическую партию. После Революции Красных гвоздик некоторое время (1974—1975 гг.) работал политическим обозревателем и возглавлял отдел культуры в газете «Diário de Lisboa», а в 1975 году занял пост заместителя главного редактора ежедневной столичной газеты «Diário de Notícias». С 1976 года журналистская карьера была прервана увольнением, и Сарамаго решил посвятить себя исключительно литературному творчеству. Годом позже в свет вышел первый роман «профессионального» писателя — «Учебник живописи и каллиграфии», который спустя много лет в Нобелевской лекции Сарамаго назовёт «двойной инициацией»: идеальным совпадением момента рождения персонажа и автора.

К этому времени писатель уже развёлся с первой женой. В 1980-е годы он женится ещё раз — на испанской журналистке Пилар дель Рио[3].

Творчество

С некоторыми оговорками творчество Сарамаго принято относить к магическому реализму. Его фантасмагорическая проза исполнена идеей всечеловеческого равенства и глубоким гуманизмом. Стиль письма, начиная с первых вещей, оставался практически неизменным. Малофрагментированный, монолитный по структуре текст традиционно лишен деления на главы. Дополнительную плотность придает отсутствие знаков «тире» и построчной разбивки в диалогах.

«Поднявшийся с земли»

Не беря в расчет ранних творческих опытов, можно сказать, что литературный талант проснулся у Сарамаго поздно. Первое значительное произведение — семейная сага «Поднявшийся с земли» — увидело свет в 1980 г, когда автору было 58 лет. Книгу можно считать итогом семилетней политической деятельности писателя: её тема — гражданское становление португальского крестьянства в эпоху растянувшейся на несколько поколений правой диктатуры. Идеология романа находится под очевидным марксистским влиянием: осознав себя угнетаемым классом, крестьяне начинают политическую борьбу с латифундистами. Результатом становится революция 1974 года, о которой Сарамаго упоминает лишь вскользь, вероятно, потому, что итоги её оказались сомнительны для левого движения. Социальная составляющая (описание нищеты деревенского быта, бесправного положения крестьянства) переплетается в книге с фольклорными мотивами, элементами притчи и даже сказки. Спустя два года после публикации на родине автора, в 1982 году роман был выпущен в СССР, открыв для советского читателя знакомство с прозой будущего нобелевского лауреата.

«Воспоминание о монастыре»

Всего в СССР было опубликовано два романа Жозе Сарамаго. Второй из них — «Воспоминание о монастыре» — увидел свет на русском в 1985 г. Книга повествует о любви ветерана-калеки Балтазара Семь Солнц и ведуньи Блимунды Семь Лун, разворачивающейся на фоне эпического строительства монастыря в Мафре в первой половине XVIII в. Обрисовав удручающее положение простонародья в позднефеодальной Португалии с всесильным влиянием католической церкви, Сарамаго упрочил своё положение на левом литературном фланге. Антиклерикальный настрой романа вызвал ожесточенные обвинения в богохульстве со стороны Ватикана. Впрочем, кинорежиссёр Федерико Феллини назвал «Воспоминания о монастыре» одной из самых интересных книг современности и даже обдумывал её экранизацию. Но замыслу так и не суждено было осуществиться.

«Каменный плот»

Однако, в 2001 г. на экраны вышел фильм «Трещина» («La Balsa de piedra»), снятый французским режиссёром George Sluizer по мотивам другой книги Сарамаго «Каменный плот». В ней автор рассказывает удивительную историю о том, как Иберийский полуостров откололся от материка вдоль Пиренейского хребта и отправился в свободное плавание по Атлантическому океану. Тектонический сдвиг сопровождается рядом событий сказочно-мистического толка, непосредственные участники которых собираются вместе, чтобы отправиться в странствие по отколовшемуся полуострову. «Каменный плот», по форме роман-путешествие, повествует о непростых отношениях испанцев и португальцев друг с другом и остальной Европой.

«Евангелие от Иисуса»

Особое место в творчестве Сарамаго занимает роман «Евангелие от Иисуса»[4]. Через год после его выхода Сарамаго получил Нобелевскую премию по литературе c формулировкой «за работы в форме притч, исполненных фантазии, иронии»[5]. Тем не менее нельзя не отметить очень быструю реакцию Нобелевского комитета на публикацию романа. В соответствии с названием, книга представляет собой альтернативное изложение евангельских событий. Противопоставляя Иисуса ветхозаветному Яхве, вкладывая в его уста земную, человеческую правду, Сарамаго разрушает первоначальный догмат о Троице. Иисус же, в свою очередь, становится фактически революционным персонажем, который пришел именно, чтобы нарушить «закон и пророков», но никак не исполнить[6]. В романе проводится критика христианской догматики с точки зрения левого гуманизма и утверждение ценностей последнего. «Евангелие от Иисуса» является, в некотором роде, обобщением опыта Сарамаго как автора социально-исторической прозы и магического реалиста, и признается большинством критиков пиком его художественного талантаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4980 дней].

«Перебои в смерти»

Жемчужиной позднего творчества Сарамаго стал фантастический роман-притча «Перебои в смерти». В соответствии с названием, автор рисует совершенно невозможную ситуацию, когда в некой стране перестают умирать люди. Причиной оказывается то, что смерть, действующая в книге на правах персонажа, возмутившись неблагодарным к себе отношением, объявляет бессрочную забастовку. В первой части книги, по канонам фантастической литературы, Сарамаго описывает всевозможные бытовые, экономические и политические последствия, к которым привёл сбой жизненного цикла нации. Во второй части тональность неожиданно меняется, и фантастический роман превращается в роман любовный, где действующими лицами оказываются всё та же смерть и стареющий музыкант, которого она пришла забрать, сменив, наконец, гнев на милость. Контрастное сочетание двух разнородных текстов под одной обложкой впервые находит место в творчестве автора, а глубина образов и уровень языка выводят «Перебои в смерти» в список лучших вещей Сарамаго.

Библиография

Романы

  1. 1947 — «Земля греха» (англ.) / порт. Terra do Pecado
  2. 1977 — «Учебник живописи и каллиграфии» (англ.) / порт. Manual de Pintura e Caligrafia
  3. 1980 — «Поднявшийся с земли» (англ.) («Восставшие из праха») / порт. Levantado do Chão
  4. 1982 — «Воспоминание о монастыре» / порт. Memorial do Convento
  5. 1984 — «Год смерти Рикардо Рейса» (англ.) / порт. O Ano da Morte de Ricardo Reis
  6. 1986 — «Каменный плот» / порт. A Jangada de Pedra
  7. 1989 — «История осады Лиссабона» (англ.) / порт. História do Cerco de Lisboa
  8. 1995 — «Слепота» (англ.) / порт. Ensaio sobre a Cegueira
  9. 1997 — «Все имена» (англ.) («Книга имен») / порт. Todos os Nomes
  10. 1997 — «Евангелие от Иисуса» / порт. O Evangelho Segundo Jesus Cristo, Lisboa — 1997[7]
  11. 2000 — «Пещера» (англ.) / порт. A Caverna
  12. 2002 — «Двойник» (англ.) / порт. O Homem Duplicado
  13. 2004 — «[Про]зрение» (англ.) / порт. Ensaio Sobre a Lucidez
  14. 2005 — «Перебои в смерти» (англ.) / порт. As Intermitências da Morte
  15. 2008 — «Странствие слона» (англ.) / порт. A Viagem do Elefante
  16. 2009 — «Каин» / порт. Caim

Поэмы

  1. 1966 — «Возможные стихотворения» (англ.) / порт. Os Poemas Possíveis
  2. 1970 — «Возможные стихотворения» (англ.) / порт. Provavelmente Alegria
  3. 1975 — «Год 1993» (англ.) / порт. O Ano de 1993

Хроники

  1. 1971 — «Этот мир и другой» (англ.) / порт. Deste Mundo e do Outro
  2. 1973 — «Багаж путешественника» (англ.) / порт. A Bagagem do Viajante
  3. 1974 — «Мнения, что „Diário de Notícias” было» (англ.) / порт. As Opiniões que o DL Teve
  4. 1977 — «Примечания» (англ.) / порт. Os Apontamentos

Сказки

  1. 1978 — «Квазиобъект» (англ.) / порт. Objecto Quase
  2. 1979 — «Поэтика Пять чувств - ухо» (англ.) / порт. Poética dos Cinco Sentidos - O Ouvido
  3. 1997 — «Повесть о неизвестном острове» (англ.) / порт. O Conto da Ilha Desconhecida

Путевые заметки

  1. 1981 — «Путешествие в Португалию» (англ.) / порт. Viagem a Portugal

Дневник и воспоминания

  1. 1994 — «Журнал Лансароте» (англ.) / порт. Cadernos de Lanzarote (I-V)
  2. 2006 — «Маленькие Воспоминания» (англ.) / порт. As Pequenas Memórias

Книги для детей

  1. 2001 — «Самый большой Цветок Мира» (англ.) / порт. A Maior Flor do Mundo

Русские переводы

В русском написании фамилия указывается как Сарамаго.

  • Воспоминания о монастыре / пер. Александры М. Косс (СПб.: Амфора, 2002. — 495 с. — ISBN 5-94278-290-3; М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2008. — 416 с. — ISBN 978-5-699-25385-2).
  • Год смерти Рикардо Рейса:
 — пер. Александра С. Богдановского (М.: Махаон, 2003. — 704 с. — ISBN 5-18-000524-8);
 — пер. Александра С. Богдановского, Сергея Александровского, Евгения Витковского, Анатолия Гелескула, Геннадия Зельдовича и Леонида Цывьяна (М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2008. — 592 с. — ISBN 978-5-699-27705-6).
  • Двойник / пер. Елены Г. Голубевой (М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2008. — 336 с. — ISBN 978-5-699-26829-0).
  • Евангелие от Иисуса / пер. Александра С. Богдановского (М.: Вагриус, 1999. — 384 с. — ISBN 5-7027-0817-2; М.: Махаон, 2003—448 с. — ISBN 5-18-000417-9; М.: Махаон, 2005 (2006). — 512 с. — ISBN 5-18-000676-7; М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2007. — 432 с. — ISBN 978-5-699-24995-4).
  • Каменный плот / пер. Александра С. Богдановского (К.: София, М.: Гелиос, 2002. — 464 с. — ISBN 5-344-00268-8; М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2008. — 400 с. — ISBN 978-5-699-25723-2).
  • Кентавр (с. 38−63). — В сб.: Совсем другие истории (сост. Н. Гордимер). — М.: Открытый мир, 2006. — 400 с. — ISBN 5-9743-0040-8.
  • Перебои в смерти / пер. Александра С. Богдановского (М.: Эксмо, 2006. — 256 с. — ISBN 5-699-18377-9; М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2008. — 256 с. — ISBN 978-5-699-26360-8).
  • Поднявшиеся с земли / пер. Александра С. Богдановского и Натальи Малыхиной (М.: Прогресс, 1982. — 392 с.);
    как Поднявшийся с земли / пер. Александра С. Богдановского и Натальи Малыхиной (М.: Махаон, 2002. — 384 с. — ISBN 5-18-000409-8).
  • Слепота / пер. Александра С. Богдановского (М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2008. — 368 с. — ISBN 978-5-699-28384-2).
  • Книга имён / пер. Александра С. Богдановского (М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2010. — 304 с. — ISBN 978-5-699-45257-6).
  • Странствие слона / пер. Александра С. Богдановского (М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2011. — ISBN 978-5-699-50679-8)
  • Каин / пер. Александра Богдановского
  • (Про)зрение / пер. Александра Богдановского

Интересные факты

Награды

См. также

Напишите отзыв о статье "Сарамаго, Жозе"

Примечания

  1. Согласно принятым правилам передачи португальских имён правильнее Сарамагу, однако написание Сарамаго устоялось в русскоязычной литературе.
  2. [lenta.ru/news/2010/06/18/saramago/ Умер португальский писатель Жозе Сарамаго]. Lenta.ru (18 июня 2010). Проверено 14 августа 2010. [www.webcitation.org/61CFcPfwr Архивировано из первоисточника 25 августа 2011].
  3. 1 2 М. Надъярных Жозе Сарамагу: возможность мелодрамы во времена постмодерна // Вопросы литературы. — 2008. — № 1. — С. 73-99.
  4. Рецензии: Злобина А. Возвращение на землю // Иностранная литература. — 1999. — [magazines.russ.ru/inostran/1999/1/zlobina.html № 1]; Николаева О. Творчество или самоутверждение? // Новый мир. — 1999. — [magazines.russ.ru/novyi_mi/1999/1/recen3.html № 1]; Сироткин С. Евангелие от Иисуса: Сарамаго в стане еретиков // Урал. — 2010. — [magazines.russ.ru/ural/2010/7/go11.html № 7].
  5. [www.webground.su/tema/2010/06/18/saramago/ Умер Нобелевский лауреат по литературе Жозе Сарамаго]
  6. Мф.17
  7. Жозе Сарамаго. Евангелие от Иисуса. М., «Махаон», 2005.
  8. [www.newsru.com/cinema/28mar2002/israel_books.html В Израиле бойкотируют книги нобелевского лауреата Жозе Сарамаго]. NEWSru (28 марта 2002). Проверено 14 августа 2010. [www.webcitation.org/61CFdOAXH Архивировано из первоисточника 25 августа 2011].
  9. [www.chinapost.com.tw/art/celebrity-news/2010/06/21/261516/Portugal-mourns.htm Portugal mourns as Nobel laureate's body returned] (21 June 2010).
  10. 1 2 [www.ordens.presidencia.pt/?idc=153 Информация на сайте Президента Португалии] (порт.)

Ссылки

  • [blog.josesaramago.org/ Блог, который вёл Жозе Сарамаго]
  • [magazines.russ.ru/authors/s/saramago/ Сарамаго, Жозе] в «Журнальном зале»
  • [www.lib.ru/HRISTIAN/saramago.txt Жозе Сарамаго. Евангелие от Иисуса]
  • [www.globalaffairs.ru/numbers/2/1956.html Жозе Сарамаго. Почему я поддерживаю антиглобалистов]
  • [www.krugosvet.ru/articles/113/1011397/1011397a1.htm Биография Жозе Сарамаго] в онлайн-энциклопедии «Кругосвет»
  • Сарамаго, Жозе (англ.) на сайте Internet Movie Database


Отрывок, характеризующий Сарамаго, Жозе

– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.


На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям.


Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
«27 го ноября.
«Встал поздно и проснувшись долго лежал на постели, предаваясь лени. Боже мой! помоги мне и укрепи меня, дабы я мог ходить по путям Твоим. Читал Св. Писание, но без надлежащего чувства. Пришел брат Урусов, беседовали о суетах мира. Рассказывал о новых предначертаниях государя. Я начал было осуждать, но вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем того, к чему он не призван. Язык мой – враг мой. Посетили меня братья Г. В. и О., была приуготовительная беседа для принятия нового брата. Они возлагают на меня обязанность ритора. Чувствую себя слабым и недостойным. Потом зашла речь об объяснении семи столбов и ступеней храма. 7 наук, 7 добродетелей, 7 пороков, 7 даров Святого Духа. Брат О. был очень красноречив. Вечером совершилось принятие. Новое устройство помещения много содействовало великолепию зрелища. Принят был Борис Друбецкой. Я предлагал его, я и был ритором. Странное чувство волновало меня во всё время моего пребывания с ним в темной храмине. Я застал в себе к нему чувство ненависти, которое я тщетно стремлюсь преодолеть. И потому то я желал бы истинно спасти его от злого и ввести его на путь истины, но дурные мысли о нем не оставляли меня. Мне думалось, что его цель вступления в братство состояла только в желании сблизиться с людьми, быть в фаворе у находящихся в нашей ложе. Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что я не мог ему отвечать), кроме того, что он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленною к ней. Я не мог быть красноречив и не мог искренно сообщить своего сомнения братьям и великому мастеру. Великий Архитектон природы, помоги мне находить истинные пути, выводящие из лабиринта лжи».