Сарафанов, Геннадий Васильевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Геннадий Васильевич Сарафанов

Почтовая марка СССР «Полёт космического корабля „Союз-15“», 1974, 10 копеек,  (ЦФА (ИТЦ) #4403; Скотт #4257)
Страна:

СССР СССР

Специальность:

космонавт

Экспедиции:

Союз-15

Дата рождения:

1 января 1942(1942-01-01)

Место рождения:

с. Синенькие, Саратовский район, Саратовская область, РСФСР, СССР

Дата смерти:

29 сентября 2005(2005-09-29) (63 года)

Место смерти:

дер. Леониха (вблизи Звёздного городка), Щёлковский район, Московская область, Россия

Награды:

Генна́дий Васи́льевич Сарафа́нов (1 января 1942 — 29 сентября 2005) — лётчик-космонавт СССР, кандидат технических наук, полковник (2 сентября 1974), Герой Советского Союза (1974).





Биография

Родился в селе Синенькие Саратовской области. Детские и школьные годы провёл в Саратове, где в 1959 году окончил среднюю школу № 16. В 1960 году окончил один курс 6-го военного училища первоначального обучения лётчиков ВВС Прибалтийского военного округа в Каменке. В том же году поступил в Балашовское высшее военно-авиационное училище летчиков, которое окончил в 1964 году, получив диплом «лётчика-инженера». После окончания училища служил в авиационных частях Военно-воздушных сил СССР. Был помощником командира корабля, правым лётчиком 128-го гвардейского военно-транспортного авиационного полка 11-й гвардейской военно-транспортной авиационной дивизии Прибалтийского военного округа. За время службы освоил несколько типов самолётов.

В 1965 году зачислен в отряд советских космонавтов. С ноября 1965 по июнь 1974 года проходил полный курс общекосмической подготовки и подготовки к полётам на космических кораблях типа «Союз» и орбитальных станциях типа «Салют» («Алмаз»). В июле 1974 года вместе с Львом Степановичем Дёминым входил в состав дублирующего экипажа космического корабля «Союз-14».

С 26 по 28 августа 1974 года совершил полёт в космос в качестве командира космического корабля «Союз-15» (вместе с Львом Дёминым). В результате нештатной ситуации в работе системы сближения предусмотренная программой полёта стыковка с орбитальной станцией «Салют-3» не состоялась, и экипаж «Союза-15» досрочно вернулся на Землю, совершив первую в мире ночную посадку. Продолжительность пребывания в космосе составила 2 дня 12 минут 11 секунд.

Работал в Центре управления полётами и Центре подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина. В 1975—1979 годах вновь готовился по программе «Алмаз» в составе группы космонавтов. В 1978 году заочно окончил Военно-воздушную академию имени Ю. А. Гагарина, получив степень кандидата технических наук. В 1979—1980 годах проходил подготовку к испытательному полёту на Транспортном корабле снабжения в качестве командира условного экипажа вместе с Владимиром Преображенским и Валерием Романовым. Однако полёт не состоялся в связи с закрытием пилотируемой программы ОПС «Алмаз» и ТКС.

В июле 1986 года по болезни покинул отряд космонавтов и уволился в запас из Вооружённых сил СССР. Работал заместителем председателя Правления общества «Знание», а затем старшим научным сотрудником промышленного объединения «Автоматика, наука и технология». В начале 1990-х годов работал помощником главы администрации города Щёлково Московской области.

Умер 29 сентября 2005 года из-за послеоперационных осложнений по поводу рака предстательной железы. Похоронен на кладбище деревни Леониха (вблизи Звёздного городка) Щёлковского района Московской области.

Почётные звания и награды

См. также

Напишите отзыв о статье "Сарафанов, Геннадий Васильевич"

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1876 Сарафанов, Геннадий Васильевич]. Сайт «Герои Страны».

  • [www.astronaut.ru/as_rusia/vvs/text/sarafanov.htm?reload_coolmenus Геннадий Васильевич Сарафанов].
  • [tvroscosmos.ru/frm/encyclopaedia/kosmonavt/30.php Космонавт Юрий Артюхин]. Видеоэнциклопедия «Космонавты». Телестудия Роскосмоса.

Отрывок, характеризующий Сарафанов, Геннадий Васильевич



На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.