Сара-хатун
| Сара-хатун | |||
| |||
|---|---|---|---|
| Вероисповедание: | Ислам, суннитского толка | ||
| Род: | Баяндурлу | ||
| Супруг: | Али-бек Байандур | ||
| Дети: | сыновья: Узун-Хасан дочь: Хадидже-хатун | ||
Сара-хатун (? — ?) — дипломат от государства Ак-Коюнлу, мать Узун-Хасана.
Содержание
Дипломатическая деятельность
Сара-хатун была искусным дипломатом[1], и именно поэтому её сын, Узун-Хасан, не раз направлял её во главе групп посланцев с целью урегулирования спорных вопросов.
Особенно успешно проходили переговоры с османским султаном Мехмедом II.
Переговоры с Мехмедом II
Первые переговоры с Мехмедом II состоялись в 1453 году в Койлухисаре. Там ей удалось заключить мир, по которому Узун-Хасан обязывался не препятствовать захвату Трапезунда турками, а турки должны были уйти с территории Ак-Коюнлу.[1]. Ей даже удалось убедить османского султана Мехмеда II в том, что часть казны Трапезундского царства должна принадлежать её невестке — трапезундской принцессе Деспина-хатун Комнина и привезти это богатство во дворец сына.
Во время этих переговоров Мехмед II и Сара-хатун даже называли друг друга «Мать» и «Сынок»[2]. Вот, например, что Сара-хатун говорила Мехмету II во время переговоров по Трапезунду:
«Зачем тратить столько усилий, сын мой, — сказала она принимавшему её султану, — из-за такой ерунды, как Трапезунд?»[2]
Сара-хатун также помогла последнему Трапезундскому императору, обеспечив ему и его семье свободу. Она, пользуясь своими доверительными отношениями с Мехмедом II, взяла с него обещание не трогать императора и его семью. И Мехмед II выполнил обещания, данные Саре-хатун: император, его дети и юный племянник Алексей были милостиво приняты султаном и отправлены на специальном корабле в Константинополь с придворными и всем личным имуществом, за исключением груды драгоценностей, которые были отданы Саре в качестве вознаграждения за её любезное посредничество.[2]</blockquote>
Другие переговоры
Сара-хатун также была послана вести переговоры с Тимуридским правителем Абу Саидом, однако эти переговоры остались безуспешными.[1]
Напишите отзыв о статье "Сара-хатун"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [odlar-yurdu.ru/index.php?newsid=2242 ГАСАН-БЕК БАЙАНДУР (УЗУН ГАСАН) «Азербайджан. Новости Азербайджана. Южный Кавказ. Азербайджанская музыка и песни. Азербайджанские фильмы. Азербайджанская армия. Азербайджанск…»]
- ↑ 1 2 3 [vizantia.info/docs/180.htm Стивен Рансимен. Падение Константинополя в 1453 году. Глава 12. Европа и завоеватель / Византия / Византийский урок]
Отрывок, характеризующий Сара-хатун
– Но, мой друг…– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.
В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
