Сардарапатское сражение

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Сардарапатское сражение 1918
Основной конфликт: Кавказский фронт (ПМВ)
Наступление турецких войск в 1918 году
Дата	21—28 мая 1918 года
Место	Южный Кавказ, Сардарапат
Итог	победа армян
Противники
Османская империя Армянский Национальный Совет
Командующие
генерал-майор Якуб Шевки-паша, полковник Зихни-бей (левобережье р. Аракс), генерал-майор Мюрсель-паша (правобережье р. Аракс) генерал-майор Силикян (Мовсес Силиков), полковник Даниэл Бек-Пирумян, полковник Погос (Павел) Бек-Пирумян, полковник Христофор Араратов герой Езидов (Джангир-ага)
Силы сторон
36-я кавказская дивизия 3-ей полевой армии Оттоманской империи (с запада) в составе 3-х полков: 106, 107, 108 пехотные полки, ударный пехотный батальон, кавалерийский полк турецкого Кавказского корпуса, артиллерийский полк турецкого Кавказского корпуса, полк башибузуков 5-я пехотная дивизия и 12-я пехотная дивизия (с юга, с правого берега реки Аракс) 1500 курдской кавалерии 40 орудий штаб 2-й пехотной дивизии 2-й кавалерийский полк 5-й карабахский полк 3-я пехотная бригада (на юге — прикрывал тыл с Нахичеванской стороны), которая в административном отношении входила в состав западно-армянской дивизии генерал-майора Андраника, а в татктическом отношении подчинялась командиру Ереванской группировки — генерал-майору М. Силикяну. Зейтунский полк (на берегу реки Аракс — отражал атаки 5-й и 12-й пехотных дивизий кропуса Мюрсель-паши, пытавшихся перейти р. Аракс)
Потери
3500 в ходе боёв 22-26 мая неизвестно

Сардарапатское сражение (арм. Սարդարապատի ճակատամարտ; тур. Sardarapat Savaşı) — сражение Первой мировой войны, которое произошло 21—28 мая 1918 года между армянскими регулярными воинскими частями и ополченцами, с одной стороны, и вторгнувшимися в Восточную Армению турецкими войсками — с другой, в районе железнодорожной станции Сардарапат (при Советском Союзе — гор. Октемберян, а ныне городу возвращено его древнее название — Армавир). Сегодня сражение рассматривается не только как остановившее наступление турецких войск на Армению, но и предотвратившее полное уничтожение армянского народа. Согласно британскому историку Кристоферу Уолкеру, если бы армяне проиграли битву, «вполне возможно, что слово Армения сохранилось бы лишь как термин исторической географии.»

Наступление турецких войск

После победы в России Октябрьской революции русские войска покинули занятые в ходе Первой мировой войны области Западной Армении, оголив Кавказский фронт. Вообще, большевики негласно поддерживали пантюркистский политический проект «Туран Йолу» (Дорога в Туран). Воспользовавшись ситуацией, Турция решила не только возвратить себе Западную Армению, но и захватить Восточную Армению и всё Закавказье. Нарушив заключённое в декабре 1917 года Эрзинджанское перемирие, турецкие войска 10 февраля 1918 года перешли в наступление, до конца апреля заняв Эрзинджан, Эрзрум, Сарикамыш, Карс, а 15 мая — Александрополь (совр. Гюмри).

Действовавший на Кавказском фронте Армянский корпус (командир — генерал Ф. Назарбекян) состоял из нескольких дивизий неполного состава (командиры генералы Михаил Арешев, Мовсес Силикян, Андраник Озанян), а также отряда езидской конницы Джангир Аги.

Под натиском превосходящих сил противника армянские войска отступали, прикрывая толпы западно-армянских беженцев, уходивших вместе с ними. После занятия Александрополя турецкое командование направило часть своих войск на Караклис (совр. Ванадзор); другая группировка турецких войск под командованием Якуба Шевки-паши 21 мая начала наступление в направлении Сардарапата (совр. Армавир), имея целью прорваться к Эривани, выйти на Араратскую равнину и двинуться по «дороге в Туран». Примечательно, что Германия не поддержала инициативу своих союзников.

Силы сторон

В состав турецкой наступательной группировки входили стрелковая дивизия, конный полк, ударный и сапёрный батальоны, 1500 курдских всадников, артиллерийская батарея (40 орудий).

Общее руководство армянскими войсками на Сардарапатском направлении было возложено на генерала Мовсеса Силикяна. Ему подчинялись 2-я Стрелковая дивизия (в неполном составе), 3-я Пехотная бригада и 1-й полк 2-й Конной бригады. Основные силы этой группы войск, под командованием полковника Даниэла Бек-Пирумяна, были сосредоточены на направлении главного удара, наносимого турками на Сардарапат, а 6-й стрелковый, 2-й конный и Партизанский конный полки должны были преградить путь турецкой 9-й дивизии, наносившей фланговый удар от Баш-Апарана на Ереван (см. Баш-Апаранское сражение). Обеспечение тыла армянских частей и оборона Еревана были возложены на Арама Манукяна. Войсками командовали опытный армянский полководец, генерал-майор Мовсес Силикян и его заместитель по Сардарапатскому фронту, полковник Даниэл Бек-Пирумян. На Баш-Апаранском фронте, под общим командованием Мовсеса Силикяна, действовали войска под командованием Дро (6-й Армянский пехотный полк переброшенный с Сардарапатского фронта на помощь добровольческим отрядам апаранцев, 2-й конный и Партизанский конный полки).

Битва

Наступавшие турецкие войска 21 мая заняли станцию Сардарапат, одноименное село (ныне г. Армавир) и с. Гечрлу. 22 мая 5-й Армянский стрелковый полк (командир — полковник Погос (Павел) Бек-Пирумян), Партизанский пехотный полк, Игдирский пехотный полк и особый конный полк перешли в наступление из районов Кёрпалу и Курдукули, сломили сопротивление турок и вынудили их обратиться в бегство. Турки были отброшены на 15—20 км. Однако, воспользовавшись тем, что армянские войска перестали их преследовать, турки перегруппировали свои силы и закрепились на высотах, расположенных к юго-западу от станции Аракс. Армянское командование направило почти половину своих сил на север — на помощь командующему Апаранским фронтом — Дро (Драстамат Канаян), который 23—28 мая сдерживал натиск 9-й пехотной дивизии Эссад-паши, и, отбросив эту турецкую дивизию из Баш-Апаранского района, обеспечил безопасность Сардарапатской группировки армянских войск и спас Ереван от вторжения врага.

В то же время, когда с севера по направлению Апаран-Ереван к Араратской долине пыталась прорваться 9-я турецкая дивизия Эссад-паши, турецкое командование приняло решение и с юга направить подкрепление Якубу Шевки-паше (в ходе боёв 22—26 мая потерявшему до 3500 человек), но армяне отбросили идущую на помощь 5-ю дивизию турок. Здесь себя с лучшей стороны показал армянский добровольческий Зейтунский полк, занимавший оборону на левом берегу р. Аракс и в ожесточенных боях шквалом артиллерийского и пулеметного огня сорвавший все попытки 5-й турецкой дивизии перейти с правого берега на левый.

Армянское командование разработало план нанесения решающего удара и разгрома турецких войск (36-й дивизии). Была создана ударная группировка (командир — полковник К. Хасан-Пашаян), в состав которой вошли пехотный полк из Эрзинджана (в составе одного батальона), отдельный батальон из Маку, два эскадрона, одна рота Хнусского полка и 4 орудия; к ним присоединился также отряд мушцев (2 сотни) под командованием члена Гнчакской партии Пандухта (Микаэл Серян). Обойдя турок, эта группировка нанесла им удар с тыла; одновременно основные армянские силы (5-й Карабахский полк), имея блестящую артиллерийскую поддержку 4-х армянских батарей (командир — полковник Христофор Араратов) начали наступление по фронту. Турецкие войска дрогнули под ударами группировки Хасан-Пашаяна на левом фланге 36-й дивизии и оказавшегося в тылу турок отряда из 200 мушцев. Войска Якуба-паши в этой ситуации уже не смогли противостоять фронтальному натиску 5-го карабахского полка (командир — Погос Павел Бек-Пирумян) и, понеся большие потери, отступили к Александрополю. С Сардарапата начал свой боевой путь Маршал СССР (тогда поручик) И. Х. Баграмян.

Последствия

Благодаря одержанной в Сардарапатском сражении победе, армянское население северной части Араратской долины избежало турецкого геноцида. Кроме того, значительная часть Восточной Армении была спасена от захвата турками, были созданы условия для восстановления армянской государственности. 28 мая 1918 была провозглашена Республика Армении.

Память

В честь разгрома турецкой армии 26 мая 1918 года к 50-й годовщине битвы в мае 1968 года был открыт этот архитектурный ансамбль «Сардарапат», созданный по замыслу архитектора Исраеляна. Это сооружение не имеет прототипов в армянской архитектуре. Здесь гармонично сочетаются архитектура и скульптура Ара Арутюняна (автора монумента «Мать Армения», памятника композитору Комитасу, ашугу Саят-Нове в Ереване), член-корреспондента Академии художеств СССР, а также скульпторов Самвела Манасяна и Аршама Шагиняна. Ансамбль сооружён из красного туфа. Особое своеобразие комплексу придает высокая колокольня-усыпальница. Её прозрачная легкость подчеркивается на фоне массивных скульптур крылатых быков.

Литература

• Аветисян Грант, Победа армянского единства: май 1918 года. Институт истории Академии наук Армении, Ереван, 1998 г. (на арм.: Աւետիսեան Հ., Հայոց ազգային միասնության հաղթանակը. 1918 թվականի մայիս, Երևան, ՀՀ ԳԱԱ Պատմ. ինստ.,1998,302 էջ).
• Аветисян Грант, Армянский вопрос в 1918 г., Ереван, 1997 г. (на арм.: Աւետիսեան Հ., Հայկական հարցը 1918 թվականին, Երևան, 1997, 436 էջ).
• Мкртчян Ваган, Герой Сардарапата: генерал Мовсес Силикян, Ереван, 2012 г. (на арм.: Մկրտչեան Վ., Սարդարապատի հերոսը. գեներալ Մովսէս Սիլիկեան, Երևան, 2012թ.).
• Арутюнян А.О., Турецкая интервенция в Закавказье 1918 г. и самооборонительные бои. Институт истории Академии наук Армянской ССР, Ереван, 1984 г. (на арм.: Յարութիւնենան Ա., Թուրքական ինտերվենցիան Անդրկովկաս 1918թ. և ինքնապաշտպանական կռիւները, Երևան, 1984թ.).
• Врацян Симон, Республика Армения, Париж, 1928 г. (на арм.: Վրացեան Ս., Հայաստանի Հանրապետութիւնը, Փարիզ, 1928թ.).
• Геворгян Гамлет, Дро, Ереван, 1991 г. (на арм.: Գեւորգեան Հ., Դրօ, Երևան, 1991թ.).
• Мемуары генерал-лейтенанта Назарбекяна, Ереван, 2002 г.(на арм.: Գեներալ-լեյտենանտ Նազարբէկեանի յուշերը, Երևան, 2002թ.).
• Арцруни Вагэ, Армяно-турецкая война. Армянское офицерство и Республика Армения. Шатах. Издательство «Мугни», Ереван, 2002 г. (на арм.: Արծրունի Վ., Հայ-տաճկական պատերազմը: Հայ սպայութիւնը և Հայաստանի Հանրապետութիւնը: Շատախ: Երևան, 2002թ.).
• А.Туршян, Сардарапатская герочиеская битва, Ереван, 1968 г. (на арм.: Հ.Թուրշեան, Սարդարապատի հերոսամարտը, Երևան, 1968թ.).
• Серж Афанасьян, Сарадарапатская битва, Ереван, 1990 г. (на арм.:Սերժ Աֆանասեան, Սարդարապատի ճակատամարտը, Երևան, 1990թ.).
• Маршал Советского Союза Баграмян, Мои воспоминания, Ереван, 1984 г. (на арм.: Մարշալ Յովհաննէս Բաղրամեան, Իմ յուշերը, Երևան, 1984թ.).

Отрывок, характеризующий Сардарапатское сражение

– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.