Саро-Вива, Кен

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Кенуль «Кен» Бисон Саро-Вива англ. Kenule "Ken" Beeson Saro-Wiwa, 10 октября 1941 — 10 ноября 1995) — нигерийский писатель и общественный деятель. Организатор кампаний ненасильственного сопротивления транснациональным корпорациям и нигерийскому правительству, повешенный военной диктатурой.





Биография

Родился в Дельте Нигера, в семье вождя племени огони. Сестра Кена впоследствии стала известным в стране врачом и правозащитником. Учился в старейшем в Нигерии Ибаданском университете. Преподавал, работал в администрации города Бонни. Во время гражданской войны поддержал федеральное правительство. К военному и послевоенному времени относится начало его работы в литературе и на телевидении.

Некоторое время Саро-Вива занимал должность областного уполномоченного по образованию, но уже тогда его занимало бедственное положение огони и всемогущество иностранных нефтедобывающих компаний. На этой почве произошёл конфликт с руководством, приведший к отставке.

Основной период пропаганды ненасильственного сопротивления уничтожению природы и малых народов пришёлся на период правления генерала Ибрагима Бабангиды. Саро-Вива создал массовую организацию MOSOP (Движение за выживание народа огони). В 1992 году власть Бабангиды пошатнулась, и писатель был незаконно арестован за подготовку срыва выборов.

Не менее активно велась кампания и при диктаторе Сани Абаче, что вызвало ненависть правительства. Как полагают «зелёные», Абача действовал в сговоре с компанией Shell. Начались погромы огони.

Были убиты четверо вождей, поддержавших Абачу — по одной из версий, это была провокация против MOSOP, по другой — часть огони была недовольна результатами гражданского неповиновения, пропагандируемого Саро-Вивой, и решила перейти к насильственным методам сопротивления.

Так или иначе, Саро-Вива и ещё восемь человек были арестованы по обвинениям в причастности к убийствам четырех вождей и приговорены к повешению. Суд проводился с многочисленными нарушениями. За освобождение Саро-Вивы выступили Международная амнистия, США, ЮАР, Великобритания, Содружество Наций.

В ноябре 1995 года приговор был приведён в исполнение. За этим последовали приостановление членства Нигерии в Содружестве, многочисленные санкции. В 2006 году в Лондоне был открыт памятник Саро-Виве.

Родственники писателя длительное время судились с Shell по поводу его гибели, в 2009 году компания согласилась выплатить более 15 миллионов долларов компенсации.

Сын Саро-Вивы — Кен Вива — известный журналист, советник президентов Олусегуна Обасанджо и Умару Яр-Адуа.

Творчество

  • Sozaboy: A Novel in Rotten English
  • On a Darkling Plain
  • The Singing Anthill
  • A Month and a Day: A Detention Diary
  • Mr B
  • Basi and Company
  • Prisoners of Jebs
  • Nigeria: The Brink of Disaster
  • Genocide in Nigeria

Награды и звания

  • Вице-президент UNPO (1993—1995)
  • Премия Голдмана (1995)

Источники

  • [www.kommersant.ru/doc-rss.aspx?DocsID=11750 Нигерия не вписалась в рыночную конъюнктуру (Коммерсант)]
  • [anticomprador.ru/publ/33-1-0-442 Статья на anticomprador.ru]
  • [www.gzt.ru/people/ken-saro-viva/230632.html Начался суд над компанией Shell по обвинению в убийстве нигерийского оппозиционера]
  • [www.baltinfo.ru/news/Shell-zaplatit-155-mln-za-prichastnost'-k-ubii'stvam- Shell заплатит $15,5 млн за причастность к убийствам]

Напишите отзыв о статье "Саро-Вива, Кен"

Отрывок, характеризующий Саро-Вива, Кен

«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?