Сарумский обряд

Сарумский (Солсберийский) Обряд (или сарумский чин) (англ. Salisbury = лат. Sarum) был вариацией (обиход) римского обряда, который широко использовался в христианском общественном богослужении, включая мессы и литургии часов. Основоположником его был Святой Осмунд, епископ Солсберийский, в XI веке. Изначально сарумский обряд являлся местным чином, использовавшимся лишь в Солсберийском соборе и диоцезе Солсбери. Он стал широко использоваться по всему югу Англии и, постепенно, стал использоваться в большинстве приходов Англии, Уэльса, Ирландии и, позднее, Шотландии вплоть до правления Марии I Тюдор.

Несмотря на то, что в XVI веке служение по сарумскому чину прекратилось, он сильно повлиял на форму англиканской литургии, представленной в Книге общих молитв.

История

В 1078 году, король Вильгельм Завоеватель назначил Св. Осмунда, нормандского аристократа, на кафедру города Солсбери (в латинской литературе именовавшегося "Sarum"). В качестве епископа Солсберийского, Осмунд инициировал ряд изменений в сохранившемся кельто-англо-саксонском обряде и переработал местную адаптацию римского обряда (Roman rite), соединив родную ему нормандскую традицию с англо-саксонской.

Ревизия, предпринятая Осмундом, привела к созданию нового миссала и молитвенников, которые стали использоваться в большинстве приходов Англии, южных районах Уэльса и Восточной Ирландии.

Некоторые диоцезы создали свои собственные миссалы, вдохновлённые сарумским обрядом, однако со своими собственными молитвами и церемониями. Иные из них были настолько отличными, что их стали идентифицировать в качестве отдельных чинов, как то:

• Херефордский чин,
• Йоркский чин,
• Бангорский чин,
• Абердинский чин.

Прочие миссалы (те, что использовались в Линкольнском соборе или Вестминстерском аббатстве) имели более очевидную преемственность с Сарумским чином и отличались от него лишь в деталях.

Историки-литургисты полагают, что Сарумский обряд оказал очевидное влияние на использование римского обряда за пределами Англии, как то Нидаросский обряд (Nidaros rite) в Норвегии и Брагский обряд в Португалии.

Когда волею Генриха VIII Церковь Англии отделилась от Римо-Католической Церкви в 1530-х гг., она сохранила Сарумский чин с постепенными модификациями. При Эдуарде VI, реформаторское давление по вопросам публичного богослужения привело к замене Сарумского обряда последующими версиями Книги общих молитв (1549 и 1552 гг.). Мария Кровавая восстановила Сарумский обряд в 1553 году и старалась распространить его по всей Англии, но он окончательно был отменен при Елизавете I в 1559 году.

Возрождение

Многие церемониальные практики, ассоциировавшиеся с Сарумским обрядом, были восстановлены в Англиканском сообществе в XIX и XX веках, в результате Оксфордского движения в Церкви Англии. Некоторые англо-католики пытались найти традиционную форму литургии, которая была бы характерно-«английской», а не «римской». Они обратились к 'Ornaments Rubric' 1559 года, согласно которым английские церкви должны быть обустроены так, как это было в начале правления Эдуарда VI. Однако, в настоящее время, в Церкви Англии нет единого мнения касательно деталей богослужения по Сарумскому обряду.

Ссылки

• [www.orthodoxwiki.org/Sarum_Rite OrthodoxWiki page on the Sarum Rite]
• Bergh, Frederick Thomas. [www.newadvent.org/cathen/13479a.htm "Sarum Rite."] // The Catholic Encyclopedia. Vol. 13. New York: Robert Appleton Company, 1912.
• [www.abdn.ac.uk/mediareleases/archive/2000/pr570.hti Media report on 2000 Sarum Mass]
• [anglicansociety.org/corner/sarum_use.html An article from the Rev. Dr. J. Robert Wright on the Sarum Use]
• [books.google.com/books?vid=OCLC04615833&id=3QcNAAAAIAAJ&pg=RA1-PR55&lpg=RA1-PR55&dq=psalterium+sarum&as_brr=1#PRA1-PR15,M1 Monumenta ritualia ecclesiæ Anglicanæ: the occasional offices of the church of England] A discussion of the service books of the Use of Sarum, including texts.
• [web.archive.org/web/20080919113749/pagesperso-orange.fr/civitas.dei/sarum_index.htm Fr. Anthony Chadwick, a traditional Anglican priest, discusses the possibility of reviving the Sarum rite]

Отрывок, характеризующий Сарумский обряд

– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.