Сарычев, Алексей Андреевич

Алексей Андреевич Сарычев
Дата рождения	1760(1760)
Место рождения	Кронштадт
Дата смерти	25 ноября 1827(1827-11-25)
Место смерти	Санкт-Петербург
Принадлежность	Россия Россия
Род войск	флот
Звание	вице-адмирал
Командовал	корабли «Европа», «Иона» и «Болеслав», Черноморская эскадра
Сражения/войны	Русско-шведская война (1788—1790) Русско-турецкая война (1806—1812)
Награды и премии
Связи	младший брат Г. А. Сарычев

Алексей Андреевич Сарычев (1760 — 25 ноября 1827, Санкт-Петербург) — вице-адмирал, сенатор, командующий Черноморской эскадрой.

Биография

Родился в 1760 году в семье прапорщика морских батальонов в Кронштадте Андрея Сарычева (умер около 1778 года) и его жены — Мавры Афанасьевны (умерла после 1803 года). Был, вероятно, старшим из семерых детей. Отец его владел 5-ю крепостными в Севском уезде Орловской губернии. Воспитывался в Морском кадетском корпусе, откуда был выпущен в 1775 году, и служил в Балтийской эскадре.

В 1788 году произведён в капитан-лейтенанты. В 1784 году был командирован для описания рек Днепр и Сож, а в 1790 году в должности флаг-офицера при адмирале Крузе участвовал в Красногорском и Выборгском сражениях со шведами и за отличие получил чин капитана 2-го ранга.

С 1792 года исправлял должность советника Комиссариатской экспедиции, с 1794 года последовательно командовал кораблями Балтийского флота «Европа», «Иона» и «Болеслав». В 1797 году произведён в капитаны 1-го ранга, 1801 году — в капитан-командоры, а в 1803 году — в контр-адмиралы. С 1805 года был капитаном над Кронштадтским портом. В 1810 году назначен на должность флотского начальника в Севастополь; командовал Черноморской эскадрой у берегов Анатолии и ходил, держа свой флаг на корабле «Ягудиил», к Варне и Трапезунду для овладения последним, но безуспешно.

В 1820 году произведён в вице-адмиралы.

Одновременно с морской службой исполнял и административные обязанности: в 1807 году был начальником интендантского отделения хозяйственной экспедиции, с 1821 года — членом Адмиралтейств-коллегии, а с 1827 года — сенатором, с оставлением членом государственной Адмиралтейств-коллегии.

Среди прочих наград Сарычев имел орден св. Георгия 4-й степени, пожалованный ему 26 ноября 1802 года за проведение 18 полугодовых морских кампаний (№ 1397 по кавалерскому списку Григоровича — Степанова).

Умер 25 ноября 1827 года в Санкт-Петербурге, похоронен на Смоленском православном кладбище.

Семья и потомки

У Алексея Андреевича с супругой, имя которой неизвестно, было семеро детей:

• Василий (1790—1830) — подполковник, командир кондукторских рот учебного морского рабочего экипажа.
• Александра (1794-?) — в 1812 году окончила Смольный институт.
• Любовь (1797—?) — в 1815 году окончила Смольный институт с шифром.
• Александр (1798—1826) — лейтенант, командир канонерской лодки № 20, умер во время кампании в Финских шхерах.
• Гавриил — генерал-майор с 1859 года.
• Надежда — выпускница Смольного института.
• Ещё одна дочь, имени которой история не сохранила.

Его младший брат, также адмирал и генерал-гидрограф Гавриил Андреевич, приобрёл имение в Новоладожском уездеСанкт-Петербургской губернии, состоявшее из деревень Борки, Пурово и Селивёрстово, чтобы вывозить своё семейство на летний отдых. Там нередко гостил и Алексей Андреевич с женой и детьми. Здесь же братья-адмиралы подружились с уездным предводителем дворянства Илларионом Никитичем Философовыми, жившим неподалёку в своей вотчине Загвоздье и слывшим большим ценителем изобразительного искусства. Со временем Сарычевы даже породнились с Философвыми. Так Василий, старший сын Алексея Андреевича, женился на дочери Никиты Илларионовича — Наталии (1796—1848), а их сыновья продолжли военно-морскую династию Сарычевых:

• Фёдор Васильевич (1824—1884)— контр-адмирал, участник Крымской войны, управляющий двором его императорского высочества Константина Николаевича.
• Илларион Васильевич — капитан 2-го ранга.
• Алексей Васильевич — поручик.

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. — Т. II. Л—Я. — М., 2009.
• Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
• Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). — СПб., 1869.

Отрывок, характеризующий Сарычев, Алексей Андреевич

Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.