Сасун (гавар)

Сасу́н (арм. Սասուն) — гавар в провинции Алдзник Великой Армении, в системе Армянского Тавра. В настоящее время является одноимённой северной частью турецкого ила Батман.

География

Сасун является десятым гаваром провинции Ахдзник. Армянский географ VII века Анания Ширакаци описывает Алдзни следующим образом:

Агдзник, на реке Тигре, имеет 10 областей: 1. Арзен, 2. Неперкерт, 3. Кег, 4. Кетик, 5. Татик, 6. Азнуац-дзор, 7. Херхетс, 8. Гзез, 9. Санадзор, 10. Сасун. В этой области добываются: нефть, много железа, чернильный орех и птица дехзук.

На северо-западе Сасун граничил с гаваром Аштянк, на севере — с Тароном и Аспакуньяц Дзором, на северо востоке — с Хутом, на крайнем востоке — с Гзегхом, на юго-востоке — с Ерхетком, а на всём юге — с Нпркертом.

История

Великая Армения

Исторически Сасун представлял собой гавар в составе провинции Алдзник Великой Армении. В X—XIII вв. являлся полунезависимым княжеством, чья зависимость от чужеземных завоевателей часто носила формальный характер.

Османское иго

С XIV века начался приток в Сасун курдских племен, который в первой четверти XVI века, в связи с установлением османского владычества, приобрёл целенаправленный и интенсивный характер. Подобная политика турецких султанов, проводившаяся в отношении всех армянских гаваров, имела тяжелые последствия и для Сасуна.

Захватив владения армянских феодалов, курды со временем основали в отдельных районах Сасуна собственные княжества (Хулп, Хаззо, Хаведан, Моткан). Тем не менее значительная часть Сасуна (так называемый Верхний Сасун), прибегнув к вооружённой самозащите, вплоть до начала XX в. успешно отстаивала свою независимость. Некоторые казы, такие как Хут-Брнашен, управлялись совместно армянскими и курдскими князьями.

В начале XX в. Сасун имел в своем составе казы: Верин гавар (Передний Сасун), Шагах, Гавар (Кавар), Талворик, Цовасар (Буланк), Хут-Брнашен, Моткан, Маратук (Хаблджоз), Хаззо (Хзу), Псанк, Хианк, Хули. По административному делению Османской империи сасунские казы были включены в Битлисский, Мушский и Генджский санджаки Битлисского вилайета. Из более чем 400 местных поселений около 250 были армянскими (примерно 50 тыс. человек, или более половины всего населения). Частью Сасуна являлась также обширная Харбинская каза Сгердского санджака.

В конце XIX в. Сасун стал центром армянского национально-освободительного движения. Турецкое правительство, пытаясь искоренить свободолюбивые устремления Сасунских армян и свести с ними счеты, спровоцировало армяно-курдские столкновения. В 1891-93 вооруженные армянские группы Верхнего Сасуна, неоднократно отражали нападения кочевников. В 1894 регулярные турецкие войска, осадив Верхний Сасун. сумели сломить упорное и героическое сопротивление армян и в июле-августе учинили здесь чудовищную резню. До основания было разрушено и разорено 48 сел, число жертв, согласно разным источникам, составило от 10 до 16 тыс. человек. Были разгромлены десятки армянских церквей, школы в Шенике, Семале, Агби, Гелиегузане, Талворике, Ишханадзоре. Погромы и грабежи продолжались в 1895 96, когда в Хулпе, Хианке, Хаззо и других местах было разорено большое число армянонаселенных сел. Население Верхнего Сасуна в 1904 подверглось новым погромам (45 разоренных сел. 3—8 тыс. убитых). Только благодаря упорному сопротивлению гайдуцких групп резня не приняла более широких масштабов и армянское население получило возможность перебраться в безопасные районы. После подавления сопротивления, турецкое правительство в некоторых стратегически важных селах Семал, Гелиегузан, Тапык, Талворик, Ишханадзор построило казармы и разместило значительное число воинских подразделений. Однако героическая борьба гайдуков и всего армянского населения не позволила турецким властям осуществить свой план по полной курдизации этой части Сасуна (до 1907-08 армянское население вернулось в оставленные прежде села).

Геноцид армян в Сасуне

Тридцатитысячное население горной области Сасун, жившее среди неприступных скал, всегда отличалось свободолюбием. В 1915 году, узнав о кровавой резне, то есть Геноциде (который предстояло пройти сасунцам) от рук турок и курдских отрядов над армянами на территории, всё ещё подконтрольной Турции, сасунцы сплотились в единый военный лагерь и поклялись держаться до последнего. В 1915, окружённое со всех сторон армянское население Сасуна в течение почти 6 месяцев (март-август), неся тяжёлые потери, героически сопротивлялось турецким войскам и башибузукам (см. Сасунская самооборона (1915 г.)). Регулярные турецкие войска, насчитывавшие свыше 30 000 человек, не смогли в течение нескольких месяцев проникнуть в стан сасунцев. Только отсутствие боеприпасов и продуктов помогло палачам взять область.

Вот, как описывает современник, события 1915 года в Сасуне:

• «Когда турецкие войска начали свой последний штурм, у защитников Сасуна уже не было патронов, иссякли запасы пороха. По существу, турецкие банды ворвались не в лагерь, а в огромное кладбище и больницу. Немногие оставшиеся в живых были вырезаны… Так трагично закончилось героическое сопротивление сасунских армян».

Избежавшие гибели сасунцы (около 15 тыс. человек) вынуждены были перейти в Восточную Армению, обосновавшись в нынешних Талинском и Аштаракском районах Республики Армения.

Литература

«Давид Сасунский» (арм. Սասունցի Դավիթ) — легендарный средневековый армянский эпос, повествующий о борьбе богатырей из Сасуна против захвата Армении Арабским халифатом. Сложился в VII — X веках. Эпос состоит из четырёх ветвей:

• Первая: Санасар и Багдасар
• Вторая: Мгер;
• Третья: Давид;
• Четвёртая: Мгер младший.

Впервые эпос «Давид Сасунский» записан в 1873 году, существует более 50 вариантов его записи.

См. также

• Сасунская самооборона (1894)
• Сасунская самооборона (1904)
• Сасунская самооборона (1915)
• Давид Сасунци

Литература

• Т. Х. Акобян (1981). Историческая география Армениия. Ереван, издательство «Митк»  (арм.)
• Ինճիճյան Ղ., Ստորագրութիւն հին Հայաստանեայց, Վնտ., 1822
• Հարությունյան Բ., Մեծ Հայքի վարչա-քաղաքական բաժանման համակարգն ըստ «Աշխարհացոյց»-ի
• Երեմյան Ս., Հայաստանը ըստ «Աշխարհացոյց»-ի, Երևան, 1963
• Ուլուբաբյան Բ.Ս., Դրվագներ Հայոց Արևելից կողմանց պատմության IV—VII դդ., Երևան, 1981

Ссылки

• [akunq.net/hy/?p=2195 Административное деление Великой Армении на сайте akunq.net]

Армения   История   География

Отрывок, характеризующий Сасун (гавар)

– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.