Сатана (Южный парк)

Персонаж «Южного парка»

Сатана
Пол:	мужской
Цвет волос:	чёрные
Возраст:	живёт с тех пор, как появилось зло
Профессия:	Повелитель Ада
Вероисповедание:	христианин, но выступает предводителем сил зла
Первое появление:	«Дэмиен»
Озвучивает:	Трей Паркер

Сатана́, (англ. Satan) — персонаж мультсериала «Южный Парк», основанный на одноимённом христианском демоне зла. Сатану озвучивает Трей Паркер.

Сатана правит в Аду и ведёт давнюю войну с Богом, однако он далеко не так безжалостен и изначально зол, каким его принято показывать. В сериале Сатана — мягкосердечный антигерой, способный на сочувствие и эмоциональные переживания, страдающий от непонимания окружающих.

Большинство появлений Сатаны в сериале (равно как и его роль в фильме «Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный») акцентируются на его романтических отношениях, как правило, гомосексуальных. В начале сериала любовником Сатаны становится Саддам Хуссейн, попавший в Ад после смерти. Однако в дальнейшем Сатана покидает Саддама, так как тот слишком доминирует над ним. С тех пор у Сатаны было ещё два любовника: Крис и Кевин. Также у Сатаны есть редко появляющийся в сериале сын по имени Дэмиен, который нигде явно не упоминается как Антихрист, однако образ которого основан на главном персонаже фильма «Омен».

Появление

В аудиокомментарии к эпизоду «Дэмиен» создатели «Южного парка» Трей Паркер и Мэтт Стоун рассказывают, что идея о Сатане и Саддаме как любовниках пришла к ним на съёмках фильма «БЕЙСкетбол» — они пытались произвести впечатление на девушек, играя импровизированные сценки из взаимоотношений Сатаны с Саддамом. В том же комментарии Паркер упоминает, что идея сделать Сатану слабаком пришла Стоуну под впечатлением от фильма «Восставший из Ада 3».

Мировое господство

За время, описываемое в сериале, Сатана трижды пытается достичь господства над Землёй. Это происходило в эпизодах «Дэмиен», «Лучшие друзья навсегда» и в фильме «Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный». Все три попытки оканчиваются неудачей.

Романтические отношения

На сегодняшний момент известно лишь о трёх любовных связях Сатаны. Подробнее всего были продемонстрированы его отношения с Саддамом Хусейном, показанные в полнометражном фильме «Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный». Эти отношения были не очень удачными, так как Саддам был крайне груб и всячески унижал Сатану, не обращая внимания на его чувства. Кроме того, было очевидно, что Саддама интересуют только секс и возможность мирового господства. Не без помощи Кенни, Сатана решает порвать с Саддамом, и сбрасывает его на скальные выступы, после чего Саддам погибает.

Саддам возвращается в ад в эпизодах «Попадают ли умственно отсталые в ад?» и «Возможно» (это объясняется тем, что Саддам погибает, а, следовательно, имеет полное право находиться в аду). К этому времени Сатана начал встречаться с человеком по имени Крис, который при жизни был вегетарианцем и старался наладить со всеми добрые отношения. Сатана не мог не оценить эти качества, однако Крис был слишком мягким, что создавало проблемы в сексуальных отношениях между ними. После того, как Сатана напился и провёл ночь с Саддамом, между Саддамом и Крисом разгорается война. Они постоянно убивают друг друга, но, будучи уже мертвыми, они каждый день вновь появляются в аду. В это время Сатана обращается к Богу, который «достаточно мудр, чтобы помочь ему». Бог говорит Сатане, что его любовники сделали его слишком мягкотелым, и Сатане нужно расстаться с ними, чтобы разобраться в своих чувствах. Сатана решает последовать этому совету и расстаётся с обоими.

В эпизоде «Лучшие друзья навсегда», Сатане помогает демонический советник, прототипом которого, скорее всего, был Грима Червеуст (или, возможно, Палпатин). Он помогает Сатане в его попытках захватить рай. Когда войска Сатаны начинают проигрывать, и Сатана решает отступить, советник просит его потерпеть. В ответ Сатана выкрикивает: «Нет, Кевин! Я порываю с тобой!» и уничтожает его своим взглядом. Слова Сатаны являлись единственным намёком на возможность каких-либо отношений между ним и Кевином. Если эти отношения действительно имели место, то их последствия являются довольно безобидными.

Празднование Хэллоуина

В эпизоде «Ад на земле 2006» Сатана празднует Хэллоуин, выбираясь на Землю и устраивая роскошную вечеринку в подражание 16-летним девицам с MTV, что в очередной раз демонстрирует его женственную сторону.

Ссылки

• [www.southparkstudios.com/fans/characters/58 Сатана на South Park Studios]

Отрывок, характеризующий Сатана (Южный парк)

– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.