Сати (ритуал)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Запрос «Сати» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Са́ти (санскр. सती) — похоронная ритуальная традиция в индуизме, в соответствии с которой вдова подлежит сожжению вместе с её покойным супругом на специально сооружённом погребальном костре. На сегодня это явление редкое и запрещённое.

Слово сати — прилагательное женского рода на санскрите, означающее «настоящая», «существующая», а также «правдивая», «честная». Название произошло от имени богини Сати, известной также под именем Дакшаяни, которая принесла себя в жертву, будучи не в силах снести унижения, которым её отец Дакша подверг избранного ею бога Шиву[1].





История

Традиция сати имеет параллели с аналогичными ритуалами в других известных культурах. Например, на похоронной церемонии в виде кремации в корабле или лодке, практиковавшейся на Руси и описанной Ибн Фадланом, вместе с телом хозяина сжигалась его рабыня. Имеются сведения о существовании подобной практики на территории Индии до образования Империи Гупт (примерно в 400 году н. э.). Пару упомянутых в Махабхарате случаев, когда женщины добровольно приносили себя в жертву, и ряд других подобных документов можно рассматривать как частично исторические источники, однако известно, что большая часть этих историй основана на реальных событиях[2].

Греческий историк Аристобул Кассандрейский, путешествовавший с Александром Македонским, описал наблюдавшийся им случай сати в городе Таксиле. Более поздний пример добровольного совместного сожжения относится к индийскому солдату армии Эвмена из Кардиа, чьи две жены боролись за право умереть рядом с ним на погребальном костре (316 год до н. э.). По мнению греков, заведение таких порядков лишит жён потенциальной мотивации отравить своих супругов[3].

Добровольная смерть на похоронах описана в Северной Индии до периода Империи Гупт. Эта практика носила название «анумарама». В отличие от сати, самопожертвования были действительно добровольными, без элемента принудительности, и могли распространяться не только на вдов, но и на других родственников, слуг, идейных последователей или друзей обоего пола, тех, кто желал таким образом выразить свою преданность усопшему. Иногда эти смерти были следствием клятвы верности, данной ещё при жизни покойного[4].

Современные исследователи считают, что практика самосожжения вдов получила распространение примерно в 500 году н. э., под конец существования Империи Гупт. Некоторые связывают это с упадком буддизма в Индии[5], расслоением общества на касты и с тем, что сати могли использовать как метод подчинения в касте. Имеются предположения, что традиция сати была принесена вторгшимися в Индию белыми гуннами буддийского вероисповедания, повлиявшими на распад Империи Гупт.

Примерно в то же время истории о сати стали выбивать на мемориальных камнях. Наиболее ранние из них — в Сагаре, Мадхья-Прадеше, хотя самый большой набор появился в Раджастхане несколько столетий спустя. Эти мемориальные камни, называемые девли или камни сати, стали местом поклонения умершей женщине. Наибольшее количество таких камней — в Западной Индии.

По нынешним сведениям, сати распространились по всему субконтиненту примерно к X веку. Традицию продолжали соблюдать вплоть до начала XIX века в разных районах с большей или меньшей регулярностью.

Описание ритуала

В своей основе акт самосожжения — сати — дело сугубо добровольное. В некоторых общинах считалось естественным, что вдова должна его совершить, и все соответственно ожидали от неё этого. Достоверно неизвестно, насколько это было добровольно и какова была степень давления со стороны общины. Часто высказывалось мнение, что у вдовы будущее было слишком бесперспективным, особенно если она была бездетной. Тем не менее, были также и случаи, когда желание вдовы совершить акт сати не приветствовалось, и члены общины пытались воспрепятствовать её самоубийству[6].

Традиционно погребение должно было осуществляться в течение одного дня после смерти. Таким образом, решение «последовать за мужем» часто приходилось принимать в самый короткий срок. В некоторых случаях, особенно когда муж умер где-то на стороне, вдове предоставлялась та или иная отсрочка.

Узам брака между вдовой и усопшим супругом придавалось большое значение. В отличие от плакальщиц, вдовы-сати одевались на похоронах в свадебные одежды или другие праздничные наряды. Такая смерть рассматривалась как кульминационное завершение брака. В соответствии с регламентацией джаухар, как муж, так и жена должны надеть свадебные одежды и таким образом как бы воспроизвести свой свадебный обряд.

Есть сведения о самых различных формах совершения сати. В большинстве случаев вдова сидела или лежала на погребальном костре около тела мёртвого мужа. Есть также многочисленные описания, когда вдова входила или прыгала в огонь уже после того, как костёр разгорался[7]. Описываются также случаи, когда вдова сама поджигала костёр, сидя внутри[8].

Существуют документально оформленные правила проведения ритуала сати[9].

Принуждение

Предполагалось, что сати должно совершаться добровольно, однако часто на практике это выглядело не совсем так. Не говоря уже о факторе социального давления, во многих случаях вдову склоняли к смерти путём непосредственного применения физической силы.

Сохранившиеся рисунки и описания часто изображают сидящую на сложенном погребальном костре женщину, когда она связана или каким-то другим способом ограничена в движениях, чтобы не сбежала, когда костёр будет зажжён. На одном из них люди стоят вокруг костра с длинными шестами, чтобы не дать вдове выбраться из пламени[10].

Королевские похороны

Королевские похороны иногда сопровождались многочисленными жертвами жён и наложниц. В истории Раджастхана имеется масса таких примеров[11].

Махарани Рай Раджешвари Деви из Непала стала регентом в 1799 году от имени своего сына после отречения её мужа. Её муж вернулся к власти в 1804 году. В 1806 году он был убит собственным братом и десятью днями позже, 5 мая 1806 года, её принудили совершить сати[12][13].

Символическое сати

В истории индийских общин практиковались также и символические сати. Согласно ритуалу, вдова лежит рядом с телом своего мужа, при этом проводятся определённые части церемоний брака и похорон, но без последующей реальной смерти[14].

Джаухар

Основная статья: джаухар

Практикование джаухара, известное в Раджастхане и Мадхья-Прадеше, представляло собой коллективное самоубийство в общине, которое совершалось женщинами (а иногда также детьми, стариками и больными), в то время как их сражающиеся мужчины погибали в бою.

Похороны

В некоторых индийских общинах полагалось хоронить покойных. Известны случаи, когда вдову хоронили живьём вместе с её усопшим супругом[15].

Распространённость

Документы свидетельствуют о распространённости сати почти по всему субконтиненту. Однако это имело существенные отличия в различных регионах и разных общинах.

Количественные характеристики

Точные данные о количестве сати по всей стране отсутствуют. Есть некоторые местные сводки Бенгальского руководства Британской Ост-Индской компании. Общее количество известных случаев в период с 1813 по 1828 годы составляет 8135[16], что можно считать средним арифметическим примерно за 600 лет. Бентинк в своих сводках в 1829 году сообщает о 420 случаях сати в «Нижних Провинциях» Бенгалии — Бихаре и Ориссе, и 44 случаях в «Верхних Провинциях» (верхняя равнина Ганга)[17]. При общем населении более 50 млн максимальное количество самопожертвований среди вдов составляет менее 1 %.

Общины

Согласно официальным сводкам, практика сати более распространена среди высших каст и среди тех, кто претендует на повышение социального статуса. При этом, сати мало известно среди большинства населения Индии и родовых групп[18][19][20]. Согласно по крайней мере одному источнику, это было чрезвычайно редко в поздний период Империи Великих Моголов, исключением являлись королевские жёны, которые подвергались сожжению[21].

Тем не менее, сати не было типичным для женщин высших каст юга (данные из Камата).

Региональные различия

Известны данные по штату Раджастхан с раннего периода (VI век по нынешнее время. Примерно половина известных в Индии камней сати приходится на Раджастхан. Тем не менее, масштабность случаев культовых смертей невелика.

Имеются документальные сведения о сати, совершавшихся на юге, начиная с IX века, во времена империи Виджаянгара, составленные министром судопроизводства Мадхавачария — наиболее известной исторической личностью того периода. Практикование сати продолжалось после распада империи, хотя в значительно меньших масштабах. Существует документ королевского министра из Майсура, давшего в 1805 году разрешение вдове совершить акт сати[22].

В верхней равнине Ганга происходили случаи сати, но нет данных об их широком распространении. Наиболее ранняя из известных попыток со стороны правительства прекратить сати была сделана Мухаммедом Туглаком (Muhammad Tughlaq) в XIV веке в султанате Дели[23].

В нижней равнине Ганга, практикование сати достигло высокого уровня в недавней истории. На основании существующих документов, можно сказать, что наибольшее количество актов сати приходится на Бенгалию и Бихар в конце XVIII века и начале XIX века[24]. Частота случаев увеличилась в период голода и лишений. Рам Мохан Рой утверждал, что случаи сати преобладали в Бенгалии по сравнению с другими регионами субконтинента. Это подтверждается наибольшим количеством сохранившихся документов.

В современной истории практика сати повсеместно продолжалась в штате Раджастхан, преимущественно в районе Шехавати (Shekhawati) и несколькими случаями в равнине Ганга.

Современные случаи

Сати до сих пор иногда имеет место, преимущественно в сельской местности. С 1947 года в Индии зафиксировано около 40 случаев, большинство которых приходится на район Шехавати штата Раджастхан.

Имеется хорошо задокументированный случай сати, имевший место в 1987 году с бездетной 18-летней вдовой Руп Канвар[25]. По следам этого дела были приняты дополнительные акты законодательства против сати, сначала правительством штата Раджастхан, а затем и федеральным правительством Индии.

18 мая 2006 года Видявати, 35-летняя вдова, по утверждениям, совершила сати, прыгнув в погребальный костёр своего мужа, в деревне Рари Буджург района Фатехпур штата Уттар-Прадеш. 21 августа 2006 года Йанакари, 40-летняя женщина, сгорела на погребальном костре своего мужа Прем Нарайана в районе Сагар[26][27].

Поддержка и критика

Брахманы

Брахманы во втором тысячелетии в поддержку практики привели ссылку на письмена. Одно из них: Вийнанесвара — из династии Чалукии (Chalukya dynasty). Другое: Мадхавачария — теолог и министр судопроизводства империи Виджаянгара. Они восхваляли сати как долг честной женщины и квалифицировали это не как самоубийство (которое запрещено и осуждается в письменах), а как акт священного почтения, который, по их утверждениям, должен очистить супружескую пару от накопившегося греха, гарантировать им спасение и обеспечить воссоединение.

Свод законов

Имеется оправдание практики сати в относительно поздних работах, относящихся к первому тысячелетию. Одна из них — Вишну-Смрити:

«И теперь долг женщины… после смерти её мужа для сохранения её непорочности и последовать за ним…» (Vishnu Smriti, 25-14)[28].

Помимо «Вишну-смрити» (20.39, 25.14), обряд сати предписывается в «Парашара-смрити» (IV.32-33), «Дакша-смрити» (IV. 19-20), и, как утверждает Р. Айянгар, ссылаясь на Апарарку, его рекомендуют такие поздние смрити, как «Ангирас», «Вьяса» и «Харита». [www.indostan.ru/biblioteka/5_2631_0.html Вишну-смрити. Памятники письменности Востока. Н. А. Корнеева стр.60] Есть также оправдание сати в поздних работах Брихаспати-Смрити(25-11)[4].

Документ Ману-смрити (Manu Smriti) часто рассматривается как кульминационная в классическом индийском законе, и таким образом она является довольно важной. В ней нет упоминаний или одобрения сати, хотя она предписывает вдовам пожизненный аскетизм. Им запрещено повторное замужество, они не имеют прав на наследство покойного мужа, не могут носить украшения, посещать храм, выходить на улицу, обедать за одним столом с семьей. Считалось, что вдова приносит несчастье всем, кто общается с ней и живёт с ней под одним кровом.

Писания

Хотя, согласно мифу, богиня Сати умерла в огне по своей воле, он не является примером ритуала сати. Богиня не была вдовой — и таким образом миф сам по себе не является первоосновой традиции.

В Пуранах приводятся примеры женщин, совершающих сати, которые преподносятся как желательные и достойные хвалы: «Женщина, которая умирает в компании со своим мужем, будет пребывать на небесах столько лет, сколько волос на её голове.» (Гаруда Пурана 1.107.29). Согласно 2.4.93, она остаётся со своим мужем на небесах в течение правления 14 Индр, то есть в течение Кальпы (в общем, достаточно долго). И Бхагавата-пурана 1.13.57.

Стоит заметить, что в Рамаяне, Тара (Tara) желала совершить сати в знак величайшей скорби по своему умершему мужу Вали. Хануман, Рама и умирающий Вали отговорили её от этого, и в конечном счёте она не стала приносить себя в жертву.

В истории Мадри (Madri) из книги Махабхарата вторая жена Панду совершила самопожертвование по идейным соображениям. Она считала себя виновной в смерти мужа, который, согласно некоему заклятию, был обречён на смерть в случае вступления в интимную связь. Он умер именно во время совершения запрещённого ему акта с Мадри, которая после обвинила себя в том, что не устояла против его домогательств, хотя и была в курсе этого заклятья.

Некоторые разделы Атхарваведы, включая 13.3.1, предлагают жене усопшего продолжать свою жизнь в статусе вдовы, соблюдая необходимых траур, и допускают последующее вступление в новый брак.

Ригведа

Часто утверждают, что в этом наиболее древнем тексте предписывается совершение сати. В основу берётся стих 10.18.7, часть которого предназначена для похорон. Предписывается здесь сати или нет — это под вопросом. Гимн посвящён похоронам, а не кремации. Имеются различные переводы оригинала:

इमा नारीरविधवाः सुपत्नीराञ्जनेन सर्पिषा संविशन्तु |
अनश्रवो.अनमीवाः सुरत्ना आ रोहन्तु जनयोयोनिमग्रे || (RV 10.18.7)
«Эти жены, не вдовые, счастливые в браке,

Пусть натрутся маслом как притиранием! Без слез, без болезней, в красивых драгоценностях Пусть взойдут сначала женщины на (супружеское) ложе!»[29]

В этом тексте не упоминается вдовство; другие переводы отличаются своей интерпретацией слова, относящегося к погребальному костру. Следующий стих даёт вдовам однозначные руководства, которые противоречат любым требованиям её смерти, и ясно указывает, что вдова должна вернуться в свой дом.

उदीर्ष्व नार्यभि जीवलोकं गतासुमेतमुप शेष एहि |
हस्तग्राभस्य दिधिषोस्तवेदं पत्युर्जनित्वमभि सम्बभूथ || (RV 10.18.8)
«Восстань, о женщина, к миру живых!

Ты лежишь рядом с этим бездыханным, иди сюда! Ты вступила в этот брак с мужем, Взявшим (тебя) за руку (и) жаждущим тебя.»[30]

Причина такого разночтения в том, что согласный звук в слове, означающем дом, был преднамеренно заменён на другой, в результате получилось слово, означающее костёр[31].

Контраргументы в самом индуизме

В религиях буддизма и джайнизмa нет никаких упоминаний о сати, приходящиеся на ранние периоды времён Империи Гупт, так как сати в то время было малоизвестно.

Имеется однозначная критика сати в первом тысячелетии. Примером является Медхатитхи, комментатор различных теологических источников. Он квалифицировал сати как самоубийство, которое запрещено Ведами: «Нельзя умирать до того, как это предначертано вращением жизненного круга».[4]

Другой критик — Бана — писал в период царствования Харши (Harsha). Бана осудил сати как самоубийство и бессмысленное действие[4].

Движения реформисты и бхакти имели противокастовую тенденцию в пользу равноправия в обществе и соответственно осуждали сати. Алвар осудил сати в VIII веке[32]. Последователи движения Вирашайвизма (Лингаятизма) также осудили сати в XII и XIII веках[33].

В «Маханирвана-тантре» (10.79-80) также говорится, что «Не следует сжигать жену вместе с её умершим мужем» и что «та женщина, которая по невежеству восходит на погребальный костер своего мужа, отправляется в ад (нараку)».

Неиндусский взгляд и критика

Религия сикхов категорически осуждает практику сати примерно с 1500 года[34].

Большинство иностранцев, побывавших на субконтиненте в средние века, были из Западной Азии: в основном, мусульмане, а позже — европейцы. И те, и другие были очарованы этим обрядом, иногда описывая его как ужасный, но очень часто также как ни с чем несравнимое выражение преданности[35]. Арабский путешественник Ибн Баттута описал один такой ритуал, но признался, что ему стало дурно и его унесли оттуда. Европейские художники XVIII столетия создали множество изображений, на которых вдовы представали высокоморальными, достойными подражания героическими женщинами[36].

Когда субконтинент оказался под властью мусульман, те стали рассматривать сати как варварское явление. Начиная с Мухаммада Туглака, мусульманские правители предпринимали усилия по прекращению ритуала сати.

Когда европейцы захватили власть, их отношение к местным традициям также изменилось в негативном направлении. Первыми европейцами были португальцы в период Гоа. Распространяя христианство на захваченных территориях, они пытались побороть различные местные пережитки, включая сати. Британцы поначалу занимались на субконтиненте исключительно торговлей и относились к подобным традициям с безразличием. Позже миссионеры, как например Уильям Уилберфорс (William Wilberforce) — 1793 год, развернули кампанию против сати. Несмотря на запреты, сати, как и секта Туги, продолжали своё существование, что давало британцам дополнительное моральное оправдание их колониальной политике в Индии. Отношение британцев в период поздней истории Индии, выражено в часто повторяемой цитате, обычно предписываемой генералу Нэпиеру (Charles James Napier):

«Вы говорите, что сжигать вдов — ваша традиция. Прекрасно. У нас тоже есть традиция: когда мужчины сжигают женщину живьём, мы берём верёвку, делаем петлю и накидываем её им на шею. Возводите свои погребальные костры — а рядом наши плотники возведут для вас виселицы. Вы можете следовать вашим традициям — а мы будем следовать нашим.»[37][38]

Английский профессор Колумбийского университета миссис Гайати Спивак (Gayatri Spivak) в своей статье (1988) ставит вопрос, является ли сати формой самовыражения для женщин, которые не могут выразить свою независимость другим образом[39].

Аргумент, что сати явился действием самозащиты

Некоторые индийские учёные, такие, как Прабхат Варун, старались доказать, что сати совсем не был частью индийской доктрины, а был просто проявлением стремления индийских женщин к добровольному самопожертвованию, чтобы избежать унижений и позора, связанных с насилием и домогательствами в период исламского правления в Индии[40].

Запрет

Период Империи Великих Моголов

Великий Могол Хумаюн (1508—1556) издал королевский указ против сати, который позже отменил.

Акбар I Великий ввёл закон о необходимости получения разрешения от его уполномоченных, которые были проинструктированы оттягивать его насколько возможно. Причина в том, что желание умереть возникает импульсивно, а позже эмоции спадают и многое утрясается. В период царствования Шах-Джахана вдовам, имеющим детей, самосожжение запрещалось при любых обстоятельствах. Бывало также, губернатор оттягивал согласие — в этом случае требовалось дать взятку[41]. Позже, в период Великих Моголов, для потенциальных сати предусматривались пенсии, премии, социальная помощь, чтобы отвадить её от совершения самоубийства. Детям это вообще строжайше запрещалось. Великие Моголы продолжали и в более позднее время создавать различные законы, препятствующие ритуальным самоубийствам, но вне столичных городов — на периферии — совершение сати продолжалось.

Наиболее решительная попытка была сделана Аурангзебом. В 1663 году он издал приказ, распространявшийся на все земли Империи Великих Моголов, согласно которому все наместники должны запрещать женщинам совершать самосожжения[42]. Тем не менее, несмотря на запрет, практика продолжалась, особенно в период войн и потрясений.

Британское и европейское правления

К концу XVIII века, сати было запрещено на территориях, находящихся под властью европейских держав. Португальцы запретили сати в Гоа примерно в 1515 году, хотя это место не самого большого его распространения[43]. Голландцы и французы также запретили его в Хугли-Чучуре и Пондишери. Британцы, правившие на большей части субконтинента, и датчане, имевшие небольшую территорию Шрирампур Shrirampur, запретили его в XIX веке.

Попытки запретить или ограничить практикование сати делались отдельными британскими офицерами в XVIII веке. Первый формальный закон о запрете был издан британцами в 1798 году лишь в городе Калькутта. В окрестных районах практикование сати продолжалось. К концу XVIII века кампанию против сати развернула евангелическая церковь в Британии и её последователи в Индии.

Примерно с 1812 года бенгальский реформист Рам Мохан Рой начал свою собственную кампанию против сати, будучи впечатлён тем, как его сводная сестра совершила акт сати. Среди его мероприятий были посещения кремаций в Калькутте с целью уговорить вдов отказаться от самоуничтожения, формирование групп, занимавшихся убеждениями, а также написание и распространение статей, говорящих, что традиции не базируются на священных писаниях.

4 декабря 1829 года практикование сати было формально запрещено бенгальскими властями и губернатором лордом Уильямом Бентинком. Запрет был оспорен в судах, и дело было передано верховному консулу в Лондоне, но рассмотрение откладывалось до 1832 года. Вскоре сати запретили и в других областях. Хотя первоначальный запрет в Бенгалии был категоричным, позже, в том же столетии, британцы внесли смягчающие поправки, допускающие случаи, при которых «личности должно быть не менее 18 лет, и она должна идти на смерть или подвергаться опасности умереть исключительно по собственному желанию»[41].

Последним штатом, издавшим закон против сати, был Джайпур.

Современная история

В современной Индии после серии скандалов, связанных с рядом случаев сати, были приняты жёсткие меры, ставящие вне закона всех присутствующих при этом ритуале. Закон теперь не делает никаких различий между пассивными наблюдателями и подстрекателями — все они признаются одинаково виновными. Другие меры включают усилия по уничтожению ореола самопожертвования женщин. К восхвалению самопожертвования относят сооружение соответствующих надгробий, организацию паломничества к местам погребальных костров и получение любых сопутствующих доходов.

См. также

Напишите отзыв о статье "Сати (ритуал)"

Примечания

  1. ↑ Sen D. C. Sati: a mythological story. — Calcutta, 1916.
  2. ↑ Refs; many, including Yuganta, by Irawati Karve
  3. ↑ Strabo 15.1.30, 62; Diodorus Siculus 19.33; [www.ambedkar.org/research/Sati_Was_Started_For_Preserving_Caste.htm Sati Was Started For Preserving Caste]
  4. ↑ 1 2 3 4 Shastri, Shakuntala Rao. [www.hindubooks.org/women_in_the_sacredlaws/ Women in the Sacred Laws]. — The later law books. 1960
  5. ↑ Decline of Buddhism in India
  6. ↑ [chnm.gmu.edu/wwh/lessons/lesson5/lesson5.php?s=3 Letter, Panduranga Joshi Kulkarni] is a description by a man who stopped his daughter in law’s suicide. This might have been for monetary reasons. [chnm.gmu.edu/wwh/index.html Women in World History] A project of the Center for History and New Media, George Mason University.
  7. ↑ See Kamat for two examples
  8. ↑ [chnm.gmu.edu/wwh/lessons/lesson5/lesson5.php?s=1 Primary Sources: Letter, Francois Bernier] [chnm.gmu.edu/wwh/index.html Women in World History] A project of the Center for History and New Media, George Mason University.
  9. ↑ [groups.yahoo.com/group/INDOLOGY/message/5347?viscount=100 Posting at the Yahoo Indology mailing list], quoting the Yallabhatta, a relatively recent work in Telugu.
  10. ↑ [asnic.utexas.edu/asnic/hardgrave/Satiart.rft.html The Representation of Sati: Four Eighteenth Century Etchings by Baltazard Solvyns] by Robert L. Hardgrave, Jr. — This says 'likely'
  11. ↑ [www.hindubooks.org/women_in_the_sacredlaws/index.htm Women In The Sacred Laws] by Shakuntala Rao Shastri [www.hindubooks.org/women_in_the_sacredlaws/the_later_lawbooks/page24.htm The later law — Books: Page 24] Some of these included servants. These should probably all be seen as being in the original tradition of anumarana, perhaps a separate article.
  12. ↑ [www.4dw.net/royalark/Nepal/nepal6.htm The Royal House of Shah. Genealogy]
  13. ↑ [www.guide2womenleaders.com/womeninpower/Womeninpower1770.htm Women in power 1770—1800]
  14. ↑ [www.zinbun.kyoto-u.ac.jp/~shakti/EnglishHP/suttee.html Defying blessings of the goddess and the community: Disputes over sati (widow burning) in contemporary India] by Masakazu Tanaka. An example in Tamil Sri Lanka.
  15. ↑ [asnic.utexas.edu/asnic/hardgrave/Satiart.rft.html The Representation of Sati: Four Eighteenth Century Etchings by Baltazard Solvyns] by Robert L. Hardgrave, Jr
  16. ↑ [www.datamationfoundation.org/women4.htm Hindu Bengali Widows Through the Centuries] from the Datamation Foundation a non-profit, apolitical, non-partisan registered Charitable Trust (Trust Deed # 3258 dated March 8, 2001) with its head office at Delhi.
  17. ↑ [www.fordham.edu/halsall/mod/1829bentinck.html Modern History Sourcebook: On Ritual Murder in India] 1829 by William Bentinck
  18. ↑ It was little known or unknown in the lowest castes and the tribal groups and elsewhere
  19. ↑ www.vivaaha.org/sati.htm Not available when footnotes constructed
  20. ↑ [asnic.utexas.edu/asnic/hardgrave/Satiart.rft.html The Representation of Sati: Four Eighteenth Century Etchings by Baltazard Solvyns] by Robert L. Hardgrave, Jr.
  21. ↑ John Ovington, A Voyage to Surat «Since the Mahometans became Masters of the Indies, this execrable custom is much abated, and almost laid aside, by the orders which nabobs receive for suppressing and extinguishing it in all their provinces. And now it is very rare, except it be some Rajah’s wives, that the Indian women burn at all.»
  22. ↑ [www.kamat.com/kalranga/women/sati/timeline.htm The Tradition of Sati Through the Centuries] [www.kamat.com/copyrite.htm Kamat’s potpourri]: The Sati System
  23. ↑ L. C. Nand Women in Delhi Sultanate, Vohra Publishers and Distributors Allahabad 1989
  24. ↑ [www.hsph.harvard.edu/Organizations/healthnet/SAsia/forums/sati/prevention.html The Commission of Sati (Prevention) Act, 1987 (No.3 of 1988)] on the web site of the Harvard School of Public Health
  25. ↑ Roop Kanwar
  26. ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/south_asia/5273336.stm India wife dies on husband’s pyre.] // BBC News 22 August 2006
  27. ↑ [timesofindia.indiatimes.com/articleshow/1538375.cms Woman commits 'sati' in UP village.] // The Times of India, 19 May 2006
  28. ↑ [www.sacred-texts.com/hin/sbe07/sbe07027.htm www.sacred-texts.com/hin/sbe07/sbe07027.htm]
  29. ↑ [www.geocities.com/Athens/Agora/4229/in3.htm#sati 3.1 Women in Indo-Aryan Societies:Sati](недоступная ссылка) [archive.is/tVZdU Архивировано из первоисточника 3 января 2013.] this translation is ascribed to Kane References Pages 199—200
  30. ↑ www.sacred-texts.com/hin/rigveda/rv10018.htm compare alternative translation by Griffith. Let these unwidowed dames with noble husbands adorn themselves with fragrant balm and unguent. Decked with fair jewels, tearless, free from sorrow, first let the dames go up to where he lieth. Let these unwidowed dames with noble husbands adorn themselves with fragrant balm and unguent. Decked with fair jewels, tearless, free from sorrow, first let the dames go up to where he lieth.
  31. ↑ [www.hindu-religion.net/showflat/cat/hinduism/67586/0/collapsed/5/o/1 Hindu-religion.net] copy of The Rigveda: Widows don’t have to burn by O. P. Gupta Publication: The Asian Age Date: October 23, 2002
  32. ↑ [www.sabrang.com/cc/comold/feb99/ethos1.htm The little-known Srivaisnava sect in Tamil Nadu is among the few religious traditions in India that treats women on par with men] by Yoginder Sikand, in Communalism Combat February 1999.
  33. ↑ [www.lingayat.com/alingayat/alingayat.asp По поводу Lingayat на lingayat.com]
  34. ↑ [www.sikhs.org/women.htm Женщины у сикхов] Sandeep Singh Brar
  35. ↑ [allaboutsikhs.com/articles/an_incomparable_prophet.htm AN INCOMPARABLE PROPHET:Guru Amar Dass (1479—1574)] by Sirdar Kapur Singh (National Professor of Sikhism) on the «Gateway to Sikhism».
  36. ↑ [asnic.utexas.edu/asnic/hardgrave/Satiart.rft.html The Representation of Sati: Four Eighteenth Century Etchings by Baltazard Solvyns] by Robert L. Hardgrave, Jr. Bengal Past and Present, 117 (1998): 57-80.
  37. ↑ Charles James Napier — [www.adherents.com/lit/Na/Na_216.html Adherents.com: Religious Groups in Literature] Sterling, S. M. Island in the Sea of Time. New York: Penguin (1998); pg. 526.
  38. ↑ [www.guardian.co.uk/waronterror/story/0,1361,566722,00.html#article_continue Limp liberals fail to protect their most profound values] by Polly Toynbee in The Guardian October 10, 2001
  39. ↑ [www.readysubjects.org/teachiwiki/index.php/Gayatri_Chakravorty_Spivak_%22Can_the_Subaltern_Speak%3F Can the Subaltern Speak?]
  40. ↑ [www.christianaggression.org/item_display.php?type=ARTICLES&id=1143494697 Prabhat Varun. Sati-Pratha and its origins. March 27, 2006]
  41. ↑ 1 2 [www.pucl.org/from-archives/Gender/sati.htm Central Sati Act — An analysis] by Maja Daruwala is an advocate practising in the Delhi High Court. Courtsy: The Lawyers January 1988. The web site is called «[www.pucl.org/history.htm People’s Union for Civil Liberties]»
  42. ↑ [www.columbia.edu/itc/mealac/pritchett/00islamlinks/ikram/part2_17.html XVII. Economic and Social Developments under the Mughals] from Muslim Civilization in India by S. M. Ikram edited by Ainslie T. Embree New York: Columbia University Press, 1964. This page maintained by Prof. Frances Pritchett, Columbia University
  43. ↑ Portuguese#*[goenkar.com/node/11 The Portuguese: Goan History] from: Inside Goa by Manohar Malgonkar. #*[www.goacom.com/culture/religion/gch/ To Cherish and to Share: The Goan Christian Heritage] Paper presented at the 1991 Conference on Goa at the University of Toronto by: John Correia Afonso S.J. from: «South Asian Studies Papers», no 9; Goa: Goa Continuity and Change; Edited by Narendra K. Wagle and George Coelho; University of Toronto Centre for South Asian Studies 1995

Литература

  • [annales.info/india/small/diodorus.htm Бонгард-Левин Г. М., Кошеленко Г. А. Диодор Сицилийский об одном из индийских обычаев] // Вестник древней истории. 2007, № 1.
  • M. P. V.Kane. History of Dharmasashtra. — Vol. IV. — Bhandarkar Oriental Research Institute, 1953.
  • L. C. Nand. Women in Delhi Sultanate. — Vohra Publishers and Distributors Allahabad, 1989.
  • E. Garzilli. First Greek and Latin Documents on Sahagamana and Some Connected Problems. — Part 1, in [www.ingentaconnect.com/content/klu/indo/1997/00000040/00000003/00072348;jsessionid=og713ih0tc8h.victoria Indo-Iranian Journal, 40/3 August 1997], part 2 in [www.ingentaconnect.com/content/klu/indo/1997/00000040/00000004/00077521;jsessionid=og713ih0tc8h.victoria Indo-Iranian Journal, 40/4 October 1997]

Ссылки

  • [www.gendwaar.gen.in/Acts/Sati%20Prevention%20Act%20-%201987.htm Sati prevention act]
  • [www.straightdope.com/columns/020405.html «What’s up with those Indian widows who commit suttee?»] from The Straight Dope

Отрывок, характеризующий Сати (ритуал)

Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.

Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.


Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.


На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям.


Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
«27 го ноября.
«Встал поздно и проснувшись долго лежал на постели, предаваясь лени. Боже мой! помоги мне и укрепи меня, дабы я мог ходить по путям Твоим. Читал Св. Писание, но без надлежащего чувства. Пришел брат Урусов, беседовали о суетах мира. Рассказывал о новых предначертаниях государя. Я начал было осуждать, но вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем того, к чему он не призван. Язык мой – враг мой. Посетили меня братья Г. В. и О., была приуготовительная беседа для принятия нового брата. Они возлагают на меня обязанность ритора. Чувствую себя слабым и недостойным. Потом зашла речь об объяснении семи столбов и ступеней храма. 7 наук, 7 добродетелей, 7 пороков, 7 даров Святого Духа. Брат О. был очень красноречив. Вечером совершилось принятие. Новое устройство помещения много содействовало великолепию зрелища. Принят был Борис Друбецкой. Я предлагал его, я и был ритором. Странное чувство волновало меня во всё время моего пребывания с ним в темной храмине. Я застал в себе к нему чувство ненависти, которое я тщетно стремлюсь преодолеть. И потому то я желал бы истинно спасти его от злого и ввести его на путь истины, но дурные мысли о нем не оставляли меня. Мне думалось, что его цель вступления в братство состояла только в желании сблизиться с людьми, быть в фаворе у находящихся в нашей ложе. Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что я не мог ему отвечать), кроме того, что он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленною к ней. Я не мог быть красноречив и не мог искренно сообщить своего сомнения братьям и великому мастеру. Великий Архитектон природы, помоги мне находить истинные пути, выводящие из лабиринта лжи».
После этого в дневнике было пропущено три листа, и потом было написано следующее:
«Имел поучительный и длинный разговор наедине с братом В., который советовал мне держаться брата А. Многое, хотя и недостойному, мне было открыто. Адонаи есть имя сотворившего мир. Элоим есть имя правящего всем. Третье имя, имя поизрекаемое, имеющее значение Всего . Беседы с братом В. подкрепляют, освежают и утверждают меня на пути добродетели. При нем нет места сомнению. Мне ясно различие бедного учения наук общественных с нашим святым, всё обнимающим учением. Науки человеческие всё подразделяют – чтобы понять, всё убивают – чтобы рассмотреть. В святой науке Ордена всё едино, всё познается в своей совокупности и жизни. Троица – три начала вещей – сера, меркурий и соль. Сера елейного и огненного свойства; она в соединении с солью, огненностью своей возбуждает в ней алкание, посредством которого притягивает меркурий, схватывает его, удерживает и совокупно производит отдельные тела. Меркурий есть жидкая и летучая духовная сущность – Христос, Дух Святой, Он».
«3 го декабря.
«Проснулся поздно, читал Св. Писание, но был бесчувствен. После вышел и ходил по зале. Хотел размышлять, но вместо того воображение представило одно происшествие, бывшее четыре года тому назад. Господин Долохов, после моей дуэли встретясь со мной в Москве, сказал мне, что он надеется, что я пользуюсь теперь полным душевным спокойствием, несмотря на отсутствие моей супруги. Я тогда ничего не отвечал. Теперь я припомнил все подробности этого свидания и в душе своей говорил ему самые злобные слова и колкие ответы. Опомнился и бросил эту мысль только тогда, когда увидал себя в распалении гнева; но недостаточно раскаялся в этом. После пришел Борис Друбецкой и стал рассказывать разные приключения; я же с самого его прихода сделался недоволен его посещением и сказал ему что то противное. Он возразил. Я вспыхнул и наговорил ему множество неприятного и даже грубого. Он замолчал и я спохватился только тогда, когда было уже поздно. Боже мой, я совсем не умею с ним обходиться. Этому причиной мое самолюбие. Я ставлю себя выше его и потому делаюсь гораздо его хуже, ибо он снисходителен к моим грубостям, а я напротив того питаю к нему презрение. Боже мой, даруй мне в присутствии его видеть больше мою мерзость и поступать так, чтобы и ему это было полезно. После обеда заснул и в то время как засыпал, услыхал явственно голос, сказавший мне в левое ухо: – „Твой день“.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Сати_(ритуал)&oldid=81208696»