Саттагидия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Саттагидия — сатрапия в государстве Ахеминидов, на территории центрального Афганистана (Кабул[1]) и северо-западного Пакистана. Столицей сатрапии был город Таксила. Северной границей Саттагидии был Гиндукуш[2], за которым начиналась Бактрия; на юге — Арахозия, на востоке — Гандхара.

После походов Александра Македонского вошла в состав государства Селевкидов и стала известна как Паропамисады[3].

Напишите отзыв о статье "Саттагидия"



Примечания

  1. [constitutionallaw.ru/?p=288&page=76 Древний Восток. Том 1. Хрестоматия]
  2. [www.e-reading-lib.org/chapter.php/1014743/18/Olmsted_-_Istoriya_Persidskoy_imperii.html Завоевания Кира на Востоке]
  3. [www.neizvestniy-geniy.ru/cat/literature/obsh/867869.html Эхо Хорасана сквозь века и тысячелетия]

Отрывок, характеризующий Саттагидия

Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.