Сатылганов, Токтогул

Токтогул Сатылганов
кирг. Токтогул Сатылганов
Дата рождения:	25 октября 1864(1864-10-25)
Место рождения:	кишлак Кушчусу, Кокандское ханство
Дата смерти:	17 февраля 1933(1933-02-17) (68 лет)
Место смерти:	с. Сасык-Джийде Киргизская АССР, РСФСР, СССР
Гражданство:	Российская империя, СССР
Род деятельности:	поэт, акын
Язык произведений:	киргизский

Токтогул Сатылганов (кирг. Токтогул Сатылганов; 25 октября 1864, кишлак Кушчусу, Кокандское ханство — 17 февраля 1933, с. Сасык-Джийде, Киргизская АССР) - киргизский советский народный акын.

Исполнитель на комузе. С 12 лет слагал песни. Был сослан в Сибирь за сочинение сатирических произведений, бежал из ссылки в 1910.

Память

• В 1959 году на киностудии Киргизфильм был снят художественный биографический фильм «Токтогул» (реж. Владимир Немоляев).
• В 1964 к столетию писателя выпущен памятный знак, представляющий собой диск с его портретом анфас, указанием периода (1864−1964) и имени с лицевой стороны и двух строк из стихотворения на русском ("Умру, наступит мой черед, но будет вечен мой народ") и киргизском языках. И еще было написано произведение "Свиньи" про детей богатого бая.
• В 1965 учреждена республиканская государственная премия им. Токтогула.

Избранные труды

• Токтогул Сатылганов. Избранное / Пер. с кирг. Ю. Гордиенко и др. — Фрунзе: Кыргызстан, 1964. — 278 с. — (Циклы: Обличительные стихи. Песни узника. На казахской земле. Возвращение Токтогула. Состязание акынов. О том, что видел. Назидания. Навстречу красным знамёнам. Кедей-хан). — 3000 экз. — ISBN 5-660-00039-8.
• Токтогул Сатылганов. Избранное / Пер. с кирг.; Сост. и коммент. М. А. Рудова, Отв. ред. К. Б. Бобулов. — Фрунзе: Адабият, 1989. — 326 с. — 4000 экз. — ISBN 5-660-00039-8.
• Токтогул Сатылганов. Избранное : [Стихи] / Пер. с кирг. — М.: Гослитиздат, 1958. — 279 с. — 10 000 экз.
• Токтогул Сатылганов. Избранные произведения / Пер. с кирг. — М.: Гослитиздат, 1940. — 168 с. — 7000 экз.
• Токтогул Сатылганов. Избранные произведения / Пер. с киргиз. — Фрунзе: Киргизгосиздат, 1950. — 108 с. — 3240 экз.
• Токтогул Сатылганов. Избранные произведения / Пер. с кирг. — Фрунзе: Киргизгосиздат, 1954. — 168 с. — 15 000 экз.
• Токтогул Сатылганов. Песня о Ленине [Что за мать родила такого сына, как Ленин?] / На языках народов СССР. — Фрунзе: Кыргызстан, 1965. — 110 с. — 5000 экз. || . — 1967. — 126 с. — 10 000 экз. || Какая мать родила такого сына, как Ленин : стихотворение = What kind of a mother could bear such a son as Lenin / Пер. с кирг.; текст паралл.: кирг., рус., англ. — Фрунзе: Адабият, 1989. — 31 с. — 1000 экз. — ISBN 5-660-00096-7.
• Токтогул Сатылганов. Назидания : Стихотворения / Пер. с кирг. : Для сред. шк. возраста. — Фрунзе: Мектеп, 1987. — 21 с. — 9000 экз.
• Токтогул Сатылганов. Певца послушай, молодёжь : Стихи / Переводы : Для сред. и старш. шк. возраста. — Фрунзе: Мектеп, 1964. — 59 с. — 2500 экз. || . — Фрунзе: Адабият, 1989. — 63 с. — (Циклы: Вспоминайте меня, родные. Мы друг друга любить должны. Мой голос, неустанно пой. Пою о Родине моей). — 4000 экз. — ISBN 5-660-000176-9.
• Токтогул Сатылганов. Чыгармалырынын жыйнагы. — Т. 1-2. — Фрунзе, 1968.

Литература

• Абдраев М., Алагушов Б. Токтогул-композитор. — Фрунзе, 1964.
• Аманалиев Б. Общественно-политические и философские идеи Токтогула и Тоголока Молдо (дооктябрьский период). — Фрунзе: Киргизгосиздат, 1963. — 228 с. — 3000 экз.
• Богданова М. И. Токтогул Сатылганов : Критико-биогр. очерк. — М.: Гослитиздат, 1959. — 111 с. — 3000 экз.
• Бобулов К. Б. Бессмертная песнь Токтогула. — Фрунзе: Кыргызстан, 1989. — 41 с. — 1000 экз. — ISBN 5-655-00610-3.
• Виноградов В. С. Музыкальное наследие Токтогула. — М., 1961.
• Виноградов В. С. Токтогул Сатылганов и киргизские акыны. — М.; Л.: Музгиз, 1952. — 216 с. — 13 000 экз.
• Имаева Н. Идеи воспитания в творческом наследии Токтогула. — Фрунзе: Мектеп, 1971. — 126 с. — 1500 экз.
• Краткая биография Токтогула (1864–1933) : (Матер. для докладов о жизни и творчестве акына) / Отв. ред. А. Деев. — М., 1937. — 15 с. — 50 экз.
• Маленов Б. Великий акын-демократ / Пер. с кирг.. — Фрунзе: Кыргызстан, 1964. — 59 с.
• Кыдырбаева Р. З. Токтогул Сатылганов : Науч.-попул. биогр. очерк. — Фрунзе: Илим, 1989. — 144 с. — 1000 экз. — ISBN 5-8355-0362-8.
• История киргизской советской литературы. — М., 1970.
• Таштемиров Ж. Токтогул жана кыргыз адабияты. — Фрунзе, 1964.
• Акыны. Акыны Киргизии в переводах Марка Ватагина. — Бишкек: Адабият, 1991. — 220 с.

См. также

• Роза Аманова
• Гульнур Сатылганова

Отрывок, характеризующий Сатылганов, Токтогул

– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.