Сауран

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Средневековое городище
Сауран
каз. Сауран
Страна
Казахстан
Область
Основан
Координаты

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Саура́н — средневековое городище на юге Казахстана.

Городище расположено на территории, подчинённой городу Туркестан Южно-Казахстанской области, в 43 км северо-западнее города, в 1,5 км от административной границы с Кызылординской областью, в 2 км южнее автомобильной трассы Самара-Ташкент, в 500 м от железной дороги.

Памятник входит в состав государственного музея-заповедника «Азрет-султан» с центром в Туркестане.

Современный аул Сауран[1] расположен в 14 км к юго-востоку от городища.

В VI—XIII веках город Сауран располагался в 3 км к юго-востоку от более позднего города — теперь это городище называется Каратобе. Город на месте современного городища Сауран функционировал в XIII—XVIII веках, после чего был заброшен. Сауран являлся важным торгово-экономическим центром, контролировавшим проход между хребтом Каратау и Сырдарьёй, по которому проходил караванный путь. Население города во время расцвета оценивается от 3 до 15 тысяч жителей.

Городище овальное в плане, вытянуто с северо-востока на юго-запад на 800 м, с северо-запада на юго-восток на 550 м. Высота крепостных стен из сырцового кирпича до 7 м, основание стен до 3 м, ширина ворот 5-6 м.

Сауран — место первой находки на территории Казахстана системы кяризов — ирригационной системы колодцев с подземными каналами для орошения полей, в 2002 году подобные сооружения были найдены ещё в трёх местах Туркестанского оазиса.

Арабский географ Макдиси писал: «Сауран (Савран, Сабран) — большой город, окруженный 7 стенами, соборная мечеть находится во внутреннем городе».

В первой половине XIV века Сауран являлся столицей джучидской Белой Орды. Здесь был в 1320 г. похоронен правитель Белой Орды Сасы-Бука.

В период 1465 по 1718 годы — один из городов Казахского Ханства. В 1514—1515 годах в Сауране жил поэт Васифи, оставивший описание города и окрестностей. Был в числе разрушенных в 1723-1727 гг. джунгарами городов. Древнее городище было окончательно заброшено в начале XIX века.


Напишите отзыв о статье "Сауран"



Ссылки

  • [www.archaeology.kz/sauran.htm Сайт Института археологии Казахстана: Сауран]
  • [www.kazpravda.kz/index.php?uin=1152073573&act=archive_date&day=1&month=11&year=2005 Казахстанская Правда: статья о Сауране]
  • [www.deutsche-allgemeine-zeitung.de/rus/index.php?option=com_content&task=view&id=489&Itemid=53 Сауран — жемчужина шёлкового пути]
  • [www.fotokritik.ru/photo/221538/ Фотография: Глиняный замок — Сауран на рассвете]
  • [www.transoxiana.org/13/smagulov-sauran-rus.php Е.А. Смагулов «Средневековой археологический комплекс Сауран в Южном Казахстане»]
  • [go-kz.ru/2011/04/28/sauran/ Городище Сауран]
  • [www.farsah.kz/rus/rais/6/133 Археологическое и архитектурное наследие ЮКО: Сауран]

Примечания

  1. [kazindex.otrok.ru/16/13.html почтовый индекс 161216]
]

Отрывок, характеризующий Сауран

Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.