Сафарян, Самвел Аракелович

Самвел Аракелович Сафарян
арм. Սամվել Առաքելի Սաֆարյան
Основные сведения
Страна	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Дата рождения	9 июня 1902(1902-06-09)
Место рождения	Шуша, Российская империя
Дата смерти	9 января 1969(1969-01-09) (66 лет)
Место смерти	Ереван, Армянская ССР, СССР
Работы и достижения
Учёба:	Ереванский государственный университет
Работал в городах	Ереван, Москва
Важнейшие постройки	Здание президиума НАН РА, Ереванский государственный медицинский университет имени Мхитара Гераци, Школа № 8 Еревана
Награды
Премии
Звания

Самве́л Араке́лович Сафаря́н (арм. Սամվել Առաքելի Սաֆարյան; 6 июня 1902 года, Шуша, Нагорный Карабах — 9 января 1969 года, Ереван) — советский архитектор, заслуженный деятель искусств Армянской ССР (1940), заслуженный архитектор Армянской ССР (1968). Лауреат Государственной премии СССР (1970, посмертно), Государственной премии Армянской ССР (1971, посмертно). Окончил архитектурное отделение технического факультета Ереванского университета (1928). С 1932 года преподавал в Ереванском политехническом институте. В 1941—1953 годах был председателем правления Союза Архитекторов Армении. Награждён двумя орденами «Знак Почёта» и орденом Красной Звезды, а также медалями.

Работы

Павильон Армянской ССР на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в Москве (1939, совместно с К. С. Алабяном); Жилой дом Академии наук в Ереване (1939, совместно с М. В. Григоряном); второй Дом правительства Армянской ССР (при участии В. А. Аревшатяна), здания медицинского и сельскохозяйственного институтов — все в Ереване, окончены в 1955 году; комплекс Бюраканской обсерватории (1956), клинический санаторий в Арзни (1958), Институт марксизма-ленинизма (ныне посольство Китая в Армении), Школа имени А. С. Пушкина, ансамбль зданий АН Армянской ССР в Ереване (1950—1970; 2 корпуса НИИ — совместно с М. М. Манвеляном), театр в Гюмри (совместно с Р. Багдасаряном).

Ссылки

• Сафарян Самвел Аракелович — статья из Большой советской энциклопедии.
• Товмасян А. [www.golos.am/index.php?option=com_content&task=view&id=24017 Один из плеяды первопроходцев] // Голос Армении : общественно-политическая газета. — Ер., 2008.

Литература

• Арутюнян В. М. Творческая заслуга и жизнь архитектора Самвела Сафаряна. — Ер.: «Век», 2002. — 68 с.

См. также

• Архитектура Армении

Отрывок, характеризующий Сафарян, Самвел Аракелович

В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.