Сафронов, Никас Степанович

Никас Сафронов
Николай Степанович Сафронов
Фотография Паньженской Е. Ю.
Дата рождения:	8 апреля 1956(1956-04-08) (68 лет)
Место рождения:	Димитровград (Ульяновская область), РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР→ Россия Россия
Звания:
Сайт:	[nikas.ru/ u]

Ни́кас Степа́нович Сафро́нов (род. 8 апреля 1956, Ульяновск ) — советский и российский художник. Заслуженный художник РФ (2013).

Биография

Никас Сафронов родился 8 апреля 1956 года в Ульяновске. Рос в малообеспеченной многодетной семье, в которой было шестеро детей.

Отец — Сафронов Степан Григорьевич (род. 1910), русский, из семьи потомственных православных священников, ведущей своё начало согласно симбирским летописям с 1668 года. Мать — Сафронова Анна Фёдоровна (род. 1920), литовско-финского происхождения, родом из литовского города Паневежис.

По окончании восьмого класса ульяновской средней школы поехал поступать в Одесское мореходное училище. Проучившись в мореходке один год, уехал в Ростов-на-Дону, где с 1973 по 1975 год учился в Ростовском художественном училище имени М. Б. Грекова по классу живописи. Одновременно работал в Ростовском ТЮЗе художником-бутафором, подрабатывал сторожем, дворником и грузчиком. Училище не окончил. Его призвали в ряды Советской армии, в ракетные войска. Служил в Эстонии, в городе Валга.

После демобилизации из армии уехал в Литву, в город Паневежис, на родину матери, где некоторое время работал художником в театре Донатаса Баниониса и параллельно трудился на льнокомбинате художником по тканям.

Затем Никас Сафронов переехал в Вильнюс, где с 1978 по 1982 годы учился в Государственном художественном институте Литовской ССР (ныне — Вильнюсская художественная академия) на факультете дизайна.

Изучал психологию в Московском государственном университете технологий и управления.

С 1973 года он активно пишет, выставляет и продает свои работы, и со своей первой персональной выставки 1978 года в Паневежисе становится известен как яркий сюрреалист, портретист и экспериментатор.[www.inter-view.org/man/2381.htm]

Сафронов построил церковь Святой Анны в Ульяновске и часовню Святой Анны в селе Вышки Ульяновской области в честь своей матери Анны Фёдоровны, а также оказывает помощь в возведении православного храма Иоанно-Предтеченского прихода в Ульяновске. [www.starhit.ru/novosti/nikas-safronov-vosstanavlivaet-tserkov-v-turtsii-113328/]

Средняя общеобразовательная школа № 65 с углубленным изучением культурологии в Ульяновске и гуманитарно-экономический лицей в Димитровграде, куратором и опекуном которых является Никас Сафронов, носят его имя.

Никас Сафронов живёт и работает в России, Италии, Англии.

В 2015 году принял участие в проекте «Быть поэтом!».

Личная жизнь

• Первая супруга — Драгана, училась в Сорбонне на филологическом факультете, русский язык знала практически в совершенстве. Поженились в 1984 году, прожили вместе 20 дней.
• Вторая супруга — Франческа Вендрамин (род. 1967), итальянского происхождения. Познакомились в 1990 году, развелись через тринадцать лет после свадьбы.
  • Сын — Стефано Сафронов (род. 1992). Живёт вместе с матерью в Лондоне.
• Третья супруга (неофициальный брак) — Мария.

Внебрачные дети:

• Сын — Дмитрий (род. 1985), живёт в Литве.
• Сын — Лука Затравкин (род. 1990), пианист.
• Сын — Ландин Сороко (род. 1999), живёт в Австралии.

Творчество и выставки

В 1978 году художник Никас Сафронов организовал свою первую персональную выставку в городе Паневежис.

В 1980 году в Вильнюсе прошла следующая персональная выставка художника.

В 1983 году Никас переехал в Москву.

В 1992—1994 годах он являлся арт-директором, а с 2000 года — главным художником русского издания журнала «Пентхауз», консультантом и оформителем научного журнала «Аура-Зет», журналов «Дипломат» и «Мир звёзд», арт-директором журналов «Америка» и «МОНОЛИТ-дайджест», главным художником журнала «Москва и москвичи».

В 2009 году сеть художественных галерей «Раритет-Арт» (директор Олег Торгало) стала эксклюзивным представителем творчества Никаса Сафронова на Украине. Были организованы выставки художника в Киеве (InterContinental Hotel Kiev) и Одессе (Морская арт-галерея).

Живопись

Сафронов писал портреты многих политических и общественных деятелей, артистов шоу-бизнеса.

В 2006 году в интервью газете «Труд» Сафронов заявил, что три его картины куплены Эрмитажем.

В 2011 году на аукционе Sotheby’s картина «Мечты об Италии» была продана за 106 000 долларов США.

17 октября 2008 года в передаче «Гордон Кихот» на Первом канале с участием Никаса Сафронова был процитирован ответ директора Государственного Эрмитажа Михаила Пиотровского на запрос, заявившего, что никаких картин Сафронова Эрмитаж не покупал. В ответ Сафронов заявил, что имелись в виду так называемые «бисквиты», слепленные из пластилина, потом вылитые в специальную форму, и расписанная тарелка. В той же передаче прозвучал ряд отрицательных оценок творчества Сафронова от известных искусствоведов: директора Московского дома фотографии Ольги Свибловой, заведующего отделом живописи второй половины XX века Государственной Третьяковской галереи Натальи Александровой и доцента Московского государственного академического художественного института имени В. И. Сурикова Ивана Лубенникова.

Полиграфия

В 2002 году вокруг работ Сафронова разгорелся скандал. Покупатели обнаружили, что портреты представляют собой раскрашенные краской фотографии. Первым на это обратил внимание бывший министр внутренних дел России А. Ф. Дунаев, заплативший за портрет Путина две тысячи долларов. Согласно статье в газете «Известия» таких портретов в России больше, чем настоящих произведений Сафронова. Последний, в свою очередь, обвинил своего продюсера Александра Гайсина в несанкционированном изготовлении этих портретов. Гайсин в ответ заявил, что производство поддельных полотен осуществлялось с разрешения самого Сафронова. Контракт с Никасом на распространение его копий у него действительно есть. Однако там не сказано, что копии надо выдавать за подлинники. Сафронов утверждает, что документы и его подпись на них поддельные, и фальшивки делались без его ведома, при этом сам он в итоге обратился с заявлением в правоохранительные органы .

Признание

Государственные награды и звания

• 2013 — почётное звание «Заслуженный художник Российской Федерации» — за заслуги в области изобразительного искусства.

Общественные звания

• Профессор Ульяновского государственного университета (УлГУ).
• Почётный доктор Азербайджанского государственного университета культуры и искусств.
• Действительный член Российской академии естественных наук РАЕН.
• Почетный гражданин России.
• Почётный гражданин города Ульяновск (1998).
• почётный гражданин города Баку.

Гражданская позиция

28 июня 2005 года Никас Сафронов подписал «Письмо в поддержку приговора бывшим руководителям „ЮКОСа“».

Ссылки

• [nikas.ru Официальный сайт Никаса Сафронова]
• [www.starhit.ru/novosti/nikas-safronov-vosstanavlivaet-tserkov-v-turtsii-113328/ Никас Сафронов восстанавливает храм в Турции]
• [www.inter-view.org/man/2381.htm Биография Художника]
• [mirnov.ru/rubriki-novostey/kultura/nikas-safronov-nuzhno-budet-zaschischat-rodinu-vozmu-ruzhe-i-poidu.html «Нужно будет защищать Родину - возьму ружье и пойду»]
• [www.iskusstvo-tv.ru/Imena/Nikas-Safronov.html Художник Никас Сафронов. Интервью программе «Избранное» (2005 год) // iskusstvo-tv.ru]
• [www.teatral-online.ru/news/1447/ Никас Сафронов: «Оставить всё на волю случая» // teatral-online.ru (27 декабря 2007 года)]
• [instagram.com/safronov_nikas/ Официальный Instagramm Никаса Сафронова]
• Е. Ломакина-Вульф [www.newlookmedia.ru/?p=14537 «НИКАС САФРОНОВ: ВРЕМЕНА НЕ ВЫБИРАЮТ»] // «Новый Взгляд» : газета. — Москва, 2011. — № 04. — С. 02.
• Е. Додолев [www.kp.ru/daily/25665/827110/ «Чем Никас Сафронов похож на испанца Сальвадора Дали?»] // «Комсомольская правда» : газета. — Москва, 2011. — № 8 апреля. — С. 23.

Отрывок, характеризующий Сафронов, Никас Степанович

– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.