Сафтлевен, Корнелис
| Сафтлевен, Корнелис | |
| Имя при рождении: |
нидерл. Cornelis Saftleven |
|---|---|
| Влияние: | |
| Влияние на: | |
 Работы на Викискладе | |
Корнелис Сафтлевен (нидерл. Cornelis Saftleven, 1607, Горинхем — 5 июня 1681, Роттердам) — нидерландский живописец и график эпохи барокко.
Жизнь и творчество
Отцом К. Сафтлевена был художник Герман Сафтлевен, бывший и его учителем живописи (как и для братьев Корнелиса — Абрахама и Германа Сафтлевена (младшего). После получения художественного образования Корнелис вместе с братьями живёт некоторое время в Утрехте. На раннее творчество художника оказали влияние такие мастера живописи, как Адриан Браувер и Давид Рейкерт. На своих полотнах К. Сафтлевен отображал сценки из крестьянской жизни, пейзажи, сценки с животными, писал также портреты и картины на библейские и мифологические сюжеты. Изображённые им сцены в аду являются одними из наиболее самобытных в нидерландской живописи.
Уехав из Утрехта, К. Сафтлевен прожил большую часть своей жизни в Роттердаме, однако период между 1632 и 1634 годами он провёл в Антверпене где, по всей видимости, был знаком с жившим в этом городе Рубенсом и его творчеством, влияние которого чувствуется в некоторых работах Сафтлевена.
Сохранилось приблизительно 200 картин К. Сафтлевена, написанных масляными красками, и около 500 его произведений графики.
Галерея
- Cornelis Santleven - Zelfportret met een schildersezel.jpg
Автопортрет (до 1629)
- Cornelis Saftleven Liegende Kuh.jpg
Лежащая корова
- The Duet c1635 by Saftleven.jpg
Дуэт (1635)
Напишите отзыв о статье "Сафтлевен, Корнелис"
Примечания
Отрывок, характеризующий Сафтлевен, Корнелис
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
