Сахарозаменители
Са́харозамени́тели — вещества и химические соединения, придающие пищевым продуктам сладкий вкус и применяемые вместо сахара и близких ему подслащивающих продуктов (патока, мед). Как правило, сахарозаменители имеют меньшую калорийность по сравнению с дозой сахара, необходимой для достижения той же интенсивности сладкого вкуса.
Сахарозаменители могут подразделяться на пониженно-калорийные (с калорийностью, близкой к таковой сахара) и низкокалорийные сахарозаменители. Среди низкокалорийных сахарозаменителей как вещества, имеющие ненулевую калорийность, но имеющие сладость, многократно превышающую сладость сахарозы (интенсивные подсластители), так и вещества не принимающие участие в обмене веществ и не усваиваемые организмом.[1]
По классификации Международной ассоциации производителей подсластителей и низкокалорийных продуктов (Calorie Control Council), к группе собственно сахарозаменителей относят фруктозу, ксилит и сорбит, а в отдельную группу интенсивных подсластителей (химических веществ, не принимающих участия в обмене веществ; их калорийность — 0 ккал) входят цикламат, сукралоза, неогесперидин, тауматин, глицирризин, стевиозид и лактулоза[2][нет в источнике]К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан).
Согласно исследованию, опубликованному в журнале Cell Metabolism, сахарозаменители приводят некоторых людей к перееданию, провоцируя возникновение в нервной системе связей, способствующих неадекватной оценке калорийности простых углеводов[3].
Содержание
Фруктоза
Фрукто́за — в 1,7 раза слаще сахара и не обладает привкусом. При рациональном питании поступает в организм человека с натуральными фруктами, ягодами и овощами, однако всасывается в 2—3 раза медленнее. В США длительное время применяется в качестве сахарозаменителя в процессе производства прохладительных напитков и продуктов питания. Тем не менее, последние исследования показали, что преимущественное использование фруктозы в качестве сахарозаменителя для лиц с сахарным диабетом и ожирением не обоснованно, так как в процессе метаболизма в организме человека превращается в глюкозу[2].
Многоатомные спирты
Ксилит
Ксили́т (впервые получен Фишером и Бертраном в 1891 году, промышленный выпуск был налажен только в 1960 году) — пятиатомный спирт, хорошо растворимые в воде кристаллы без запаха. По сладости не отличается от сахара (интенсивность сладкого вкуса — 0,9…1,2; калорийность — около 4,0 ккал/г). В настоящее время получают путём гидролиза кукурузных кочерыжек, а в Финляндии — из берёзовой коры[2].
Сорбит
Сорби́т (впервые, в 1868 году, получен из рябины, лат. sorbos) — шестиатомный спирт, обладающий сладковатым вкусом (уступает сахару: интенсивность сладкого вкуса — 0,6; калорийность — 3,5 ккал/г), наиболее широко применяется в медицинской практике[2].
См. также
Напишите отзыв о статье "Сахарозаменители"
Примечания
- ↑ Международная ассоциация производителей подсластителей и низкокалорийных продуктов (Calorie Control Council). [www.caloriecontrol.org/sweeteners-and-lite/sugar-substitutes Sugar Substitutes] (2015). Проверено 9 мая 2015.
- ↑ 1 2 3 4 Генделека Г. Ф., Генделека А. Н. Использование сахарозаменителей и подсластителей в диетотерапии сахарного диабета и ожирения // Международный эндокринологический журнал (Міжнародний ендокринологічний журнал (укр.)) — 2013. — № 2 (50). — С. 34-38.
- ↑ [lenta.ru/news/2016/07/13/sweeteners/ Названа главная опасность сахарозаменителей.]
Литература
- Корпачев В.В. Сахар и сахарозаменители. — К.: Книга плюс, 2004. — 320 с.
- Мазовецкий А.Г., Алексеев Ю.П., Клячко В.П. Фруктоза и её применение в клинике // Пробл. эндокринол. — 1973. — № 5. — C. 114-121.
- Rodin J., Reed D., Jammer L. Metabolic effects of fructose and glucose implications of food intake // Amer. J. Clin. Nutr. — 1988. — Vol. 47. — P. 683-689.
Ссылки
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Сахарозаменители
Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
