Сборная Уругвая по футболу

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сборная Уругвая по футболу
Прозвища

«чарруа» (исп. Charrúas), «небесные олимпийцы» (исп. La celeste Olímpica), «небесно-голубые» (исп. La celeste)

Конфедерация

КОНМЕБОЛ

Федерация

Футбольная ассоциация Уругвая

Гл. тренер

Оскар Табарес[1]

Капитан

Диего Годин

Наибольшее
кол-во игр

Макси Перейра (114)[2]

Лучший
бомбардир

Луис Суарес (47)[3]

Дом. стадион

Сентенарио

Рейтинг ФИФА

12 ▼ (-3) (14 июля 2016)[4]

max:

2 (июль 2011)

min:

76 (декабрь 1998)

Код ФИФА

URU

Основная
форма
Гостевая
форма
Первая игра

Уругвай 2:3 Аргентина
(Монтевидео, Уругвай; 16 мая 1901)

Самая крупная победа

Уругвай 9:0 Боливия
(Лима, Перу; 6 ноября 1927)

Самое крупное поражение

Уругвай 0:6 Аргентина
(Монтевидео, Уругвай; 20 июля 1902)

Участие

12 (впервые 1930)

Достижения

Чемпионы 1930 и 1950

Участие

39 (впервые 1916)

Достижения

Чемпионы 1916, 1917, 1920, 1923, 1924, 1926, 1935, 1942, 1956, 1959, 1967, 1983, 1987, 1995, 2011

Спортивные награды
Чемпионаты мира по футболу
Золото Уругвай 1930
Золото Бразилия 1950
Олимпийские награды
Футбол
Золото Париж 1924 Команда
Золото Амстердам 1928 Команда

Сбо́рная Уругва́я по футбо́лу (исп. Selección de fútbol de Uruguay) представляет Уругвай в международных матчах и турнирах по футболу. Управляется и контролируется Ассоциацией футбола Уругвая — главным руководящим футбольным органом страны. Ассоциация является членом ФИФА с 1923 года, членом КОНМЕБОЛ с 1916 года.

Сборная Уругвая — одна из самых титулованных футбольных сборных. На счету уругвайцев две победы на чемпионате мира (1930 и 1950), две победы на Олимпийских играх (1924 и 1928), 15 побед в Кубке Америки (рекорд Южной Америки) и победа на Золотом кубке чемпионов мира по футболу (1981). Уругвай — самая маленькая по населению страна, сборная которой выигрывала чемпионат мира (население Аргентины, второй по малочисленности страны — победителя мировых первенств, превышает население Уругвая более чем в десять раз), и самая маленькая страна, состоящая в КОНМЕБОЛ (Южноамериканской конфедерации футбола). Всего пять сборных стран с нынешним населением меньше Уругвая когда-либо участвовали в финальных стадиях мировых первенств — Северная Ирландия (3 раза), Словения (2 раза), Уэльс, Ямайка, Тринидад и Тобаго (все по одному разу).

Команда Уругвая была наиболее успешна в 1920—1950-х годах, когда сборной удалось выиграть дважды подряд золото на олимпийских турнирах (1924 и 1928 годах) и впоследствии первый чемпионат мира ФИФА, проводившийся на их родине. В остальных двух довоенных чемпионатах сборная участия не принимала, а в 1950 году, сенсационно обыграв бразильцев в «Мараканасо», второй (и последний на сегодняшний день) раз стала чемпионом мира.

Сборная Уругвая — первая команда в мире, выигравшая все три престижнейших турнира для сборных (чемпионат мира, Олимпийские игры и континентальное первенство).

Наибольшее количество матчей за сборную сыграл Максимильяно Перейра — 114 матчей[5]; лучший бомбардир сборной — Луис Суарес (47 мячей)[3].

По состоянию на 14 июля 2016 года сборная Уругвая в рейтинге ФИФА занимает 12-е место[4], в континентальном — 5-е.

Главный тренер команды — Оскар Табарес, назначенный на эту должность 7 марта 2006 года[1]; действующий капитан сборной — защитник Диего Годин.





История

Первые успехи, олимпийские победы

В первые годы профессионального футбола сборная Уругвая по праву считалась командой первой величины. За небольшой период 1924—1930 «урус» смогли выиграть три титула мирового значения: дважды взять золото на Олимпийских играх и стать первыми победителями Кубка мира.

Английские рабочие завезли футбол в Уругвай в конце XIX века. Игра вскоре стала национальным спортом маленького государства. Именно благодаря уругвайцам английский стиль «кик энд раш» приобрёл современные формы комбинационной игры. Футболисты Уругвая использовали дриблинг, короткий пас, быструю контратакующую игру.

Сборная Уругвая выиграла в первые десятилетия XX века ряд турниров Южной Америки, на равных состязаясь со своим главным противником тех лет сборной Аргентины.

В 1924 году уругвайцы смогли показать свой высочайший уровень игры на мировой арене. Команда, состоящая из простых рабочих — мясников, чистильщиков обуви и лавочников — отправилась третьим классом во Францию участвовать в Олимпийских играх. Поездка финансировалась за счёт пожертвований и бенефисных дружественных матчей, проводимых по дороге.

Прибыв в Париж, «урус» в блестящем стиле провели турнир и в финале нанесли поражение сборной Швейцарии 3:0.

Насколько южноамериканский футбол сильнее европейского, было ещё раз продемонстрировано в 1928 году на Олимпиаде в Амстердаме. В финале противостояли друг другу вечные конкуренты Уругвай и Аргентина. Лишь в дополнительной игре «урус» смогли одержать вверх над аргентинцами 2:1.

Чемпионат мира

К тому времени стало ясно, что футбол должен выходить на новый уровень, и было решено провести первый отдельный чемпионат мира по футболу под эгидой ФИФА. До того Олимпийские турниры 1924 и 1928 годов проводились ФИФА в качестве «чемпионатов мира по футболу среди любителей». После долгих споров среди членов ФИФА честь провести первый чемпионат была предоставлена Уругваю, который в 1930 году собирался отметить 100 лет своей независимости. В результате ряд ведущих европейских сборных в последний момент отказался отправиться на чемпионат. Из Европы прибыли на пароходах лишь 4 команды.

Первым чемпионом мира стали хозяйка поля и фаворит сборная Уругвая. Она обыграла в финале Аргентину 4:2, снова подтвердив своё превосходство над соседями. Лучшими футболистами «золотого состава» сборной были капитан Хосе Насасси и легендарная «чёрная жемчужина» Хосе Леандро Андраде. Таким образом, сборная Уругвая выиграла подряд сразу три крупнейших турнира общемирового уровня — две Олимпиады (имевшие статус любительских чемпионатов мира) и первый чемпионат мира ФИФА уже с допуском профессиональных игроков.

В последующих двух чемпионатах мира в Италии и Франции Уругвай не принимал участия, ответив тем самым на бойкот европейских команд в 1930 году.

Первый послевоенный чемпионат мира 1950 года проходил в Бразилии. Хозяева поля считались фаворитами первенства. В решающем матче встречались сборные Бразилии и Уругвая. Бразильцев устраивала ничья.

Уругвайцы в течение чемпионата показывали неуверенную игру, однако в последнем матче, проигрывая по ходу хозяевам поля, вырвали на последних минутах победу со счётом 2:1 благодаря голам Хуана Альберто Скьяффино (величайшего уругвайского футболиста XX века) и Альсидеса Гиджи.

Поражение повергло бразильских болельщиков в шок. Три человека скончалось на стадионе от инфаркта, один покончил жизнь самоубийством. В соседнем же Уругвае снова царил праздник. Этот матч впоследствии получил название «Мараканаса».

Ко всем четырём титулам мирового уровня первой половины XX века имел отношение Эрнесто Фиголи — в качестве главного тренера в 1924 году, а затем как член тренерского штаба, помощник главного тренера и массажист в 1928, 1930 и 1950 годах.

Сборная Уругвая наибольших успехов в чемпионатах мира добивалась в «круглые» годы: 1930 и 1950 — чемпионы мира, 1970 и 2010 — выход в полуфинал. Исключением стал 1954 год, когда «Селесте» также играла в полуфинале. Интересно также, что более 40 лет Уругвай не мог победить европейскую сборную в рамках чемпионатов мира, после того, как в 1970 году в 1/4 финала обыграл сборную СССР 1:0.

Новая победа над европейской сборной случилась лишь спустя 44 года: 19 июня 2014 года на чемпионате мира в Бразилии Уругвай одержал историческую победу над Англией — 2:1. При этом оба гола в ворота соперника забил лучший футболист сезона в английской Премьер-лиге Луис Суарес, выступающий за «Ливерпуль».

Выступления в последние десятилетия

Успех 1950-го года был последним достижением подобного уровня. Долгое время уругвайцы оставались в числе ведущих сборных планеты, но бороться за победу с другими командами не могли. Бывшие новаторы футбольного стиля в определённый период слишком много внимания уделяли оборонительной тактике и жёсткому отбору. В XX веке ещё дважды сборная доходила до полуфинала чемпионатов мира, занимая в результате 4-е место (в 1954 и 1970 годах).

В 1980 году Уругвай выиграл Мундиалито, или Золотой кубок чемпионов мира по футболу, турнир, посвящённый 50-летию первого чемпионата мира, прошедший также в Монтевидео. В финале «Селесте» обыграла сборную Бразилии со счётом 2:1, повторив результат Мараканасо. В 1980-е годы у Уругвая была крепкая команда во главе с такими звёздами, как Антонио Альсаменди, Энцо Франческоли, Пабло Бенгоэчеа, Рубен Пас, Рубен Соса, Даниэль Фонсека, . Уругвай выиграл в 1983 и 1987 годах два Кубка Америки, но на чемпионатах мира выступал неудачно. 1986 году в подгруппе мирового первенства уругвайцы были разгромлены датчанами 1:6. Тем не менее, команда дважды выходила в 1/8 финала чемпионатов мира.

В 1990-е годы команда не сумела пробиться на Мундиаль. Определённый ренессанс прошёл на стыке веков, но на чемпионате мира 2002 года Уругваю с такими звёздами как Альваро Рекоба и Паоло Монтеро (а также молодым Диего Форланом) не хватило для выхода в плей-офф лишь одного гола в ворота сборной Сенегала на групповом этапе (3:3).

Оптимальный состав Уругвая в 2016 году.

Несмотря на относительный упадок 1990-х годов, сборная Уругвая по достижениям по-прежнему относится к самым успешным командам мира (5-е место после Бразилии, Италии, Германии, Аргентины). На Кубке Америки Уругвай показывает стабильные высокие результаты, практически всегда доходя до стадии полуфинала (из последних турниров 1999 — финал, 2001 и 2007 гг. — 4-е место, 2004 — 3-е место, 2011 — победа). В домашних матчах команда фактически не терпит поражений и если турнир проходит в Монтевидео, становится обладателем кубка (последний раз в 1995 году).

Часто причиной относительного спада в последнее десятилетие (если не считать довольно стабильные выступления на Кубке Америки) называется отсутствие центрального полузащитника мирового уровня. В сборной Уругвая большое количество великолепных нападающих, фланговых и опорных (оборонительных) полузащитников, защитников, но так называемых «распасовщиков» уровня Энцо Франческоли и Пабло Бенгоэчеа, блиставших в 1990-е годы, в Уругвае длительное время не было. Поэтому сборной часто не хватало собранности и одного-единственного гола в матчах с заведомо более слабыми соперниками.

В 2010 году, спустя 40 лет, сборная Уругвая вернулась в мировую футбольную элиту, выйдя в полуфинал чемпионата мира в ЮАР. Уругвайцы разбили сразу несколько неудачных серий, преследовавших их в последние годы — смогли одержать несколько побед в ходе одного турнира, пройти дальше стадии 1/8 финала и т. д. (Правда, они вновь не сумели одержать победу над европейской сборной.) Лидер уругвайцев нападающий Диего Форлан был признан лучшим игроком чемпионата мира 2010. На турнире в ЮАР Уругвай в своей группе A не пропустил ни одного мяча, сыграв вничью с Францией (0:0), выиграв у хозяев чемпионата сборной Южной Африки (3:0) и у сборной Мексики (1:0). В 1/8 финала уругвайцы победили Южную Корею (2:1), а в 1/4 финала Уругвай встретился с Ганой. Счёт в матче в добавленное к первому тайму время открыли ганцы, но на 55-й минуте Диего Форлан сравнял счёт. За несколько минут до конца матча ошибся вратарь сборной Муслера, и мяч полетел в пустые ворота. Однако Луис Альберто Суарес отбил его руками, за что получил красную карточку, а пенальти, назначенный в ворота Уругвая, не был реализован. По серии послематчевых 11-метровых ударов Уругвай победил 4:2 (решающий гол эффектно забил Себастьян Абреу) и впервые за 40 лет вышел в полуфинал, где проиграл Нидерландам (2:3). В матче за 3-е место, где Селесте встретилась с Германией, Уругвай вёл со счетом 2:1, но из-за грубейших ошибок защитников пропустил 2 мяча и занял 4-е место.

Свой статус сильнейшей сборной Западного полушария Уругвай подтвердил год спустя, выиграв рекордный 15-й Кубок Америки. Важную роль в этой победе сыграл новый лидер сборной Луис Альберто Суарес, ставший лучшим футболистом турнира.

На квалификации к ЧМ 2014 Уругвай занял 5 место и принял участие в межконтинентальных стыковых матчах со сборной Иордании. В первом матче Южноамериканцы наголову разбили азиатов со счётом 5:0, а во втором сыграли вничью, благодаря чему попали на чемпионат мира в Бразилии. На нём они попали в группу смерти со сборными Коста-Рики, Англии и Италии. В первом же матче Уругвай проиграл Коста-Рике со счётом 3:1, однако потом он обыграл сборные Англии и Италии и вышел в плей-офф со второго места. Но там Уругвай неожиданно проиграл сборной Колумбии.

Текущий состав

Матчи и голы отредактированы по состоянию на 11 октября 2016 года (после игры в рамках отборочного турнира к ЧМ-2018 против Колумбии).
№ Имя Дата рождения Игр Голов Клуб
Вратари
1 Фернандо Муслера 16 июня 1986 86 -92 Галатасарай
12 Мартин Кампанья 29 мая 1989 1 0 Индепендьенте
23 Гастон Гурусеага 15 марта 1995 0 0 Пеньяроль
Мартин Сильва 25 марта 1983 8 -3 Васко да Гама
Защитники
2 Федерико Рикка 1 декабря 1994 0 0 Малага
3 Диего Годин 2 апреля 1986 104 8 Атлетико Мадрид
4 Хорхе Фусиле 19 декабря 1984 48 0 Насьональ
6 Альваро Перейра 28 января 1985 81 7 Серро Портеньо
13 Гастон Сильва 5 марта 1994 9 0 Гранада
18 Матиас Корухо 8 мая 1986 19 1 Сан-Лоренсо де Альмагро
19 Себастьян Коатес 7 октября 1990 24 1 Спортинг (Лиссабон)
Хосе Мария Хименес 20 января 1995 30 3 Атлетико Мадрид
Максимильяно Перейра ¹ 8 июня 1984 114 3 Порту
Маурисио Викторино 11 октября 1982 24 0 Насьональ
Полузащитники
5 Карлос Санчес 2 декабря 1984 24 0 Монтеррей
7 Кристиан Родригес ³ 30 сентября 1985 95 11 Индепендьенте
10 Гастон Рамирес 2 декабря 1990 40 0 Мидлсбро
14 Николас Лодейро 21 марта 1989 50 4 Сиэтл Саундерс
15 Матиас Весино 24 августа 1991 7 1 Фиорентина
16 Джорджиан Де Арраскаэта 1 июня 1994 7 1 Крузейро
17 Эхидио Аревало Риос 27 сентября 1982 85 0 Хагуарес Чьяпас
20 Диего Лаксальт 7 февраля 1993 2 0 Дженоа
Альваро Гонсалес 29 октября 1984 66 3 Атлас
Рикардо Гусман Перейра 16 мая 1991 3 0 Пеньяроль
Нападающие
8 Абель Эрнандес 8 августа 1990 27 11 Халл Сити
9 Луис Альберто Суарес ² 24 января 1987 88 47 Барселона
11 Кристиан Стуани 12 октября 1986 31 5 Мидлсбро
21 Эдинсон Кавани 14 февраля 1987 88 36 Пари Сен-Жермен
22 Диего Ролан 24 марта 1993 22 3 Бордо

Форма

1901—1910
1903
1901—1910
1901—1910
1901—1910
1910-н.в.
1991—1996
1935, 2000-е (запасная)
1990, 2010-н.в. (запасная)

На чемпионатах мира

Чемпионат мира по футболу
Год Раунд Место И В Н П ГЗ ГП
1930 Чемпион 1 4 4 0 0 15 4
1934 Не участвовал - - - - - - -
1938 Не участвовал - - - - - - -
1950 Чемпион 1 4 3 1 0 15 5
1954 4-е место 4 5 3 0 2 16 9
1958 Не прошли квалификацию - - - - - - -
1962 Групповой этап 13 3 1 0 2 4 6
1966 1/4 финала 7 4 1 2 1 2 5
1970 4-е место 4 6 2 1 3 4 5
1974 Групповой этап 13 3 0 1 2 1 6
1978 Не прошли квалификацию - - - - - - -
1982 Не прошли квалификацию - - - - - - -
1986 1/8 финала 16 4 0 2 2 2 8
1990 1/8 финала 16 4 1 1 2 2 5
1994 Не прошли квалификацию - - - - - - -
1998 Не прошли квалификацию - - - - - - -
2002 Групповой этап 26 3 0 2 1 4 5
2006 Не прошли квалификацию - - - - - - -
2010 4-е место 4 7 3 2 2 11 8
2014 1/8 финала 12 4 2 0 2 4 6
2018 -
2022 -
Всего 12/20 2 титула 51 20 12 19 80 70

Достижения

Чемпионат мира ФИФА

Кубок Америки

Олимпийские игры

  • Олимпийский чемпион — 1924, 1928

Золотой кубок чемпионов мира

  • Победитель — 1980/81

Знаменитые игроки

Значительную часть футболистов в сборную страны делегировали 2 гранда уругвайского футбола — «Пеньяроль» и «Насьональ». В статьях про эти клубы указаны знаменитые уругвайские футболисты, которые выступали в том числе и за сборную.

В 2000-е годы к суперзвёздам мирового футбола причисляли, в первую очередь, Альваро Рекобу (в одно время футболист миланского «Интера» был самым высокооплачиваемым футболистом мира) и Диего Форлана. В 2007 году в «Пеньяроле» завершил карьеру Паоло Монтеро, много лет игравший в итальянском «Ювентусе». Также стабильную игру в европейских клубах демонстрировали Вальтер Пандиани, Диего Лугано (лучший защитник Южной Америки 2005 года, капитан сборной), Эрнесто Чевантон. Наиболее яркими представителям нового поколения уругвайских игроков являются Луис Альберто Суарес и Эдинсон Кавани.

Рекордсмены сборной

Полужирным выделены футболисты, продолжающие карьеру.

За основу взяты данные с rsssf.com[6], в таблицах ниже данные обновляются после каждого матча.

Наибольшее число матчей

№ Игрок Годы Матчей Голов
1 Максимильяно Перейра 2005—н.в. 114 3
2 Диего Форлан 2002—2014 112 36
3 Диего Годин 2005—н.в. 104 7
4 Диего Лугано 2003—2014 96 9
5 Кристиан Родригес 2003—н.в. 95 11
6 Диего Перес 2001—2014 91 2
7 Луис Суарес 2007—н.в. 88 47
Эдинсон Кавани 2008—н.в. 88 36
9 Фернандо Муслера 2009—н.в. 86 0
10 Эхидио Аревало Риос 2006—н.в. 85 0
11 Альваро Перейра 2008—н.в. 81 7

Лучшие бомбардиры

№ Игрок Годы Голов Матчей
1 Луис Суарес 2007—н.в. 47 88
2 Эдинсон Кавани 2008—н.в. 36 88
Диего Форлан 2002—2014 36 112
4 Эктор Скароне 1917—1930 31 52
5 Анхель Романо 1911—1927 28 69
6 Оскар Мигес 1950—1958 27 39
7 Себастьян Абреу 1997—2012 26 72
8 Педро Петроне 1924—1930 24 29
9 Фернандо Морена 1971—1983 22 53
Карлос Агилера 1983—1997 22 64

Тренеры сборной

Любительская эпоха, роль тренера выполнял капитан команды:

Любительская эпоха:

Профессиональная эпоха:

Напишите отзыв о статье "Сборная Уругвая по футболу"

Примечания

  1. ↑ 1 2 [sport.rbc.ru/news/139922/ Табарес назначен тренером сборной Уругвая]. sport.rbc.ru. Проверено 3 сентября 2014.
  2. ↑ Martín Abreu. [www.ovaciondigital.com.uy/futbol/maxi-pereira-record-seleccion.html «Mono» récord] (исп.). ovaciondigital.com.uy (6 июня 2016). Проверено 6 июня 2016.
  3. ↑ 1 2 [www.rsssf.com/miscellaneous/bijtertje-intlg.html Luis Alberto Suбrez - Goals in International Matches] (англ.). RSSSF. Проверено 3 сентября 2014.
  4. ↑ 1 2 [www.fifa.com/worldranking/rankingtable/index.html FIFA/Coca-Cola World Ranking] (англ.). FIFA.
  5. ↑ [www.marca.com/futbol/copa-america/2016/06/10/575a035ee2704eea768b458b.html Maxi Pereira se convierte en el jugador con más partidos con Uruguay] (исп.). Marca. Проверено 10 июня 2016.
  6. ↑ Luis Fernando Passo Alpuin. [www.rsssf.com/miscellaneous/uru-recintlp.html Uruguay - Record International Players] (англ.). rsssf.com (21 апреля 2011). Проверено 1 декабря 2011. [www.webcitation.org/65SagtZKo Архивировано из первоисточника 15 февраля 2012].

См. также

Ссылки

  • [www.auf.org.uy/ Официальный сайт ассоциации]  (исп.)
  • [www.seleccionuruguayadefutbol.com/ Сайт о сборной Уругвая]  (исп.)
  • [www.celeste-rus.ru/ Русскоязычный сайт о футболе Уругвая]  (рус.)


Национальные футбольные сборные Южной Америки (КОНМЕБОЛ)

Отрывок, характеризующий Сборная Уругвая по футболу

Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Сборная_Уругвая_по_футболу&oldid=81286906»