Сборная Германии по хоккею с шайбой
|
| Ассоциация |
|---|
| Федерация хоккея Германии |
| Главный тренер |
 Марко Штурм
|
| Капитан |
| Марцель Гоч |
| Наибольшее количество игр за сборную* |
| Удо Кисслинг: 320 |
| Мировой рейтинг ИИХФ |
| 10 |
| Первая игра |
 Германия 9:1  Швейцария (Монтрё, Швейцария; 10 января 1910) |
| Крупнейшая победа |
Германия 14:0  Югославия(Любляна, Словения; 10 февраля 2000) |
| Крупнейшее поражение |
 СССР 17:1 ФРГ(Лужники, Москва; 31 марта 1973) |
| ФРГ 2:18 СССР (Лужники, Москва; 8 апреля 1973) |
Сборная Германии по хоккею с шайбой — национальная хоккейная команда, представляющая Германию на международных турнирах по хоккею с шайбой. Одна из старейших команд Европы.
Содержание
История
Первый хоккейный матч состоялся в Германии в феврале 1887 года — на льду озера Халензее в Берлине. Команда местного спортклуба выиграла у студенческой сборной со счетом 11:4. Первая официальная игра сборной Германии на уровне сборных команд прошла в Швейцарии в городе Монтрё 10 января 1910 г. со сборной Швейцарии, немецкая сборная выиграла с разгромным счетом 9:1. Популярность хоккея стала расти, особенно в Берлине. Столичные клубы доминировали в этом виде спорта вплоть до Второй мировой войны. В 1910 году, когда немецкая команда впервые приняла участие в чемпионате Европы в Швейцарии, где заняла 2 место. Команда повторила свой успех в 1911, 1912 (аннулирован) и 1914 годах, в 1913 году заняла 3 место.
После Первой мировой войны немецкий коллектив перестал быть одним из фаворитов, но в конце двадцатых вновь стал выигрывать медали: бронза на чемпионате Европы в 1927. В 1930 году немецкая команда стала чемпионом Европы. Спустя четыре года ей удалось повторить этот успех. Однако после этого сборная Германии чемпионских титулов на международных турнирах уже не завоевывала. В 1932 году на зимней Олимпиаде в американском Лейк-Плэсиде немцы заняли третье место, получив бронзовые награды.
Разделение и объединение команды
После разделения Германии хоккейная сборная также разделилась на сборную ФРГ и ГДР. Более успешно и результативно выступала сборная ФРГ. Самого значительного результата сборной ФРГ удалось добиться только в 1953 году на Чемпионате мира в Швейцарии (второе место). А в 1976 году сборная добилась самого большого для себя успеха за всю её историю. На зимней Олимпиаде в австрийском Инсбруке команда ФРГ завоевала бронзовые медали, победив в матче за третье место американцев — 4:1. В 1991 году обе команды объединились под руководством Федерации хоккея Германии.
После объединения
С объединением Германии сборная не показывала значительных результатов: одним из наивысших достижений стало 6 место на чемпионате мира 2003, где немецкий коллектив проиграл в четвертьфинале сборной Канады в овертайме. До этого команда Германии заняла третье место в своей группе и пробилась в четвертьфинал Кубка мира 1996 после неожиданной победы над Чехией 7:1. На Олимпиаде в 1992 году сборная проиграла Канаде в овертайме 3:4 и выбыла в четвертьфинале. Начиная с 1998 года у сборной Германии начался затяжной кризис (на десять лет), как и во всем Немецком хоккее. В том же году команда не попала на зимние Олимпийские игры в Нагано. А в 1999 году не попала на чемпионат мира 1999 в Норвегии.
Современность
На чемпионате мира 2009 в Швейцарии команда заняла унизительное для себя пятнадцатое место. На Зимних Олимпийских играх 2010 в Ванкувере команда Германии заняла 11-е место. Как заявил генеральный секретарь Федерации хоккея Германии Франц Райндль, после Олимпиады в немецком хоккее произойдут грандиозные реформы, чтобы в будущем национальная команда показывала более достойные результаты. И его слова становятся пророческими, учитывая успех на последнем домашнем чемпионате мира 2010, где команда пробилась в полуфинал и заняла четвертое место. На следующем чемпионате мира 2011, который проходил в Словакии, сборная Германии также показала достойный результат. В своей группе заняла первое место выиграв все матчи (у сборной России 2:0, у Словакии 4:3 и Словении 3:2). В четвертьфинале команда уступила сборной Швеции 2:5 и заняла в итоге седьмое место. В этом же, в 2011 году Уве Крупп и Федерация хоккея Германии не договорились о новом контракте. Крупп покинул свой пост главного тренера сборной, вместо него назначен швейцарский специалист Якоб Кёлликер. На чемпионате мира 2012, по разным причинам не смогли принять участия восемь игроков основного состава сборной. Это было одной из причин столь неудачного выступления сборной Германии, где она в своей группе добилась всего двух побед и набрала шесть очков и в итоге не пробилась в четвертьфинал и заняв неутешительное для себя двенадцатое место. В феврале 2013 года германская команда неудачно выступила на домашнем отборочном турнире к Олимпийским играм, не попав на них впервые за всю свою историю. Главный тренер покинул свой пост после этого турнира. Перед чемпионатом мира 2013 года сборную возглавил канадец Пэт Кортина. Под его руководством сборная вновь неудачно выступила, заняв в своей группе пятое место и не вышла в четвертьфинал. На данный момент (2013 г.) сборная Германии находится на 10-м месте в рейтинге ИИХФ. С 2015 года главным тренером и генеральным менеджером сборной Германии является Марко Штурм который выступал за сборную будучи хоккеистом.На чемпионате мира-2016 немецкие хоккеисты пробились в плей-офф где проиграли в 1/4 финала сборной России 1:4 и заняли в итоге седьмое место.
Основные достижения
| Соревнование | Место проведения | Результат | |
|---|---|---|---|
| Олимпийские игры | |||
| Зимние Олимпийские игры 1932 |  США (Лейк-Плэсид)
|
 бронзовая медаль
| |
| Зимние Олимпийские игры 1976 |  Австрия (Инсбрук)
|
бронзовая медаль
| |
| Чемпионаты Мира | |||
| Чемпионат мира 1930 |  Франция (Шамони)
|
 серебряная медаль
| |
| Чемпионат мира 1932 | США (Лейк-Плэсид)
|
бронзовая медаль
| |
| Чемпионат мира 1934 |  Италия (Милан)
|
бронзовая медаль
| |
| Чемпионат мира 1953 | Швейцария (Цюрих, Базель)
|
серебряная медаль
| |
| Чемпионаты Европы | |||
| Чемпионат Европы 1910 | Швейцария (Лез-Аван)
|
серебряная медаль
| |
| Чемпионат Европы 1911 | Германия (Берлин)
|
серебряная медаль
| |
| Чемпионат Европы 1913 | Германия (Мюнхен)
|
бронзовая медаль
| |
| Чемпионат Европы 1914 | Германия (Берлин)
|
серебряная медаль
| |
| Чемпионат Европы 1927 | Австрия (Вена)
|
бронзовая медаль
| |
| Чемпионат Европы 1930 | Франция (Шамони)
|
 Золотая медаль
| |
| Чемпионат Европы 1934 | Италия (Милан)
|
Золотая медаль
| |
| Чемпионат Европы 1953 | Швейцария (Цюрих, Базель)
|
серебряная медаль
| |
Расширенный состав
Заявка на Чемпионат мира по хоккею 2015. Оранжевым цветом выделены хоккеисты расширенного состава сборной, не попавшие на чемпионат по разным причинам.
Основная форма
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Домашняя форма сборной Германии
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Выездная форма сборной Германии
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Нейтральная форма сборной Германии
- Coat of Arms of Germany.svg
Нагрудный Герб сборной Германии
Закреплённые номера
- 4: Удо Кисслинг (р. 1955)
- 14: Эрих Кюнхакль (р. 1950)
- 20: Роберт Дитрих (1986—2011)
- 23: Дитер Хеген (р. 1962)
- 80: Роберт Мюллер (1980—2009)
См. также
Напишите отзыв о статье "Сборная Германии по хоккею с шайбой"
Ссылки
- [www.deb-online.de Хоккейный союз Германии] (нем.)
Отрывок, характеризующий Сборная Германии по хоккею с шайбой
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.
Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]
Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
