Сборная Швеции по хоккею с шайбой
| Сборная Швеции по хоккею с шайбой | |
|---|---|
 | |
| Прозвища | Tre Kronor (рус. Три короны) |
| Федерация | Шведский хоккейный союз |
| Код ИИХФ | SWE |
| Страна | Швеция |
| Цвета команды | |
| Форма | |
| |
| Гл. тренер |  Рикард Грёнборг
|
| Капитан | Хенрик Седин (КМ-2016) |
| Наибольшее кол-во игр |
Йорген Йонссон (285) |
| Лучший бомбардир (гол+пас) |
Свен Тумба (186) |
| Рейтинг ИИХФ | 5 (текущий) |
| 1 (макс.) | |
| 5 (мин.) | |
| Первая игра Швеция 8:0  Бельгия(Антверпен, Бельгия; 23 апреля 1920) | |
| Самая крупная победа Швеция 24:0 Бельгия(Прага, Чехословакия; 14 февраля 1947) | |
| Самое крупное поражение Швеция 0:22  Канада(Шамони, Франция; 29 января 1924) | |
| Олимпийские игры | |
| Участие | 21 (Впервые 1920) |
| Достижения |  (1994, 2006) (1928, 1964, 2014) (1952, 1980, 1984, 1988)
|
| Чемпионат мира | |
| Участие | 63 (Впервые 1920) |
| Достижения | (1953, 1957, 1962, 1987, 1991, 1992, 1998, 2006, 2013) (1947, 1951, 1963, 1967, 1969, 1970, 1973, 1977, 1981, 1986, 1990, 1993, 1995, 1997, 2003, 2004, 2011) (1954, 1958, 1965, 1971, 1972, 1974, 1975, 1976, 1979, 1994, 1999, 2001, 2002, 2009, 2010, 2014)
|
| Чемпионат Европы по хоккею с шайбой | |
| Участие | 12 (Впервые 1921) |
| Достижения | (1921, 1923, 1932) (1922, 1924)
|
Сборная Швеции по хоккею с шайбой (швед. Sveriges herrlandslag i ishockey) — национальная команда, представляющая Швецию на международных турнирах по хоккею с шайбой. Контролируется Федерацией хоккея Швеции (с 1922 года, до этого Швецию в ИИХФ представлял с 1912 года Шведский футбольный союз). Девятикратные чемпионы мира, двукратные олимпийские чемпионы. Является одной из сильнейших хоккейных сборных мира, в мировом рейтинге ИИХФ за 2016 год находится на пятом месте[1].
Содержание
История
Часто сборную Швеции по хоккею называют «Тре-Крунур» (швед. Tre Kronor), что переводится со шведского языка как «Три короны». Это название закрепилось за сборной с февраля 1938 года, когда впервые на мировом первенстве в Праге игроки сборной вышли на лёд в свитерах с изображением трёх синих корон на жёлтом фоне, данное изображение является популярным символом Швеции наряду с национальным флагом и гербом страны.
Хоккейная сборная Швеции является одной из ведущих сборных мира и наряду со сборными Канады, России, США, Финляндии, Словакии и Чехии, входит в так называемую «большую хоккейную семерку».
1920—1980-е годы
Первую олимпийскую награду шведы выиграли ещё в 1928 году на Олимпиаде в Санкт-Морице (серебро), а вот на отдельных от Олимпиад чемпионатах мира скандинавам удалось впервые подняться на пьедестал почёта лишь в 1947 году (серебро). В 1953 году шведы впервые стали чемпионами мира. В 1957 и 1962 годах «Тре-Крунур» ещё дважды становились чемпионами мира. Но все эти турниры проходили без участия кого-то из сильных соперников: в 1953 году не участвовали сборные Канады и США, а сборная Чехословакии снялась с турнира из-за траура по президенту К. Готвальду; в 1957 году не участвовала сборная Канады в знак протеста против ввода советских войск в Венгрию в 1956 году; в 1962 году от участия отказались сборные СССР и Чехословакии, выразившие протест против дискриминации сборной ГДР, игрокам которой было отказано во въездных визах в США. Однако затем с усилением сборной СССР шведам очень долгое время не удавалось выиграть ни чемпионат мира, ни зимние Олимпийские игры (в очных встречах шведы проигрывали советским хоккеистам в шесть раз чаще, чем выигрывали). Шведы регулярно были призёрами (в 1969—1977 годах выиграли медали 9 раз подряд), но с 1962 по 1987 год ни разу не становились первыми. В 1976 году шведы вместе с канадцами бойкотировали хоккейный турнир Олимпийских игр в Инсбруке в знак протеста против фиктивного использования термина «спортсмены-любители» и ограничений для профессиональных хоккеистов из Северной Америки (многие ведущие шведские хоккеисты играли за клубы НХЛ и ВХА и согласно регламенту не могли выступить на Олимпийских играх)[2][3].
Наконец на чемпионате мира 1987 года в Австрии шведы, благодаря разгрому канадцев (9:0), сумели обойти по разнице шайб в финальной группе сборную СССР (очная встреча Швеция — СССР закончилась вничью 2:2). Примечательно, что в связи с особенностями регламента шведы, став чемпионами мира 1987 года, уступили звание чемпионов Европы 1987 года, разыгрывавшегося в рамках чемпионата мира, не попав даже в призёры этого турнира (чемпионом Европы стала сборная СССР). В 1987 году сборная Швеции впервые в своей истории была удостоена Золотой медали шведской газеты Svenska Dagbladet, вручаемой лучшим спортсменам и командам Швеции с 1925 года[4].
1980-е годы также были отмечены для шведов тремя подряд бронзовыми наградами на Олимпийских играх (1980, 1984 и 1988), при этом на каждом из этих турниров шведы были разгромлены сборной СССР: 2:9 (1980), 1:10 (1984) и 1:7 (1988).
1990-е годы. Первое олимпийское золото
Выиграв чемпионат мира 1991 года (Матс Сундин стал лучшим бомбардиром турнира), на следующем турнире шведы впервые в своей истории сумели защитить это звание (при этом «Тре-Крунур» с трудом смогли попасть в четвертьфинал, из пяти матчей на групповой стадии выиграв только у аутсайдеров поляков, но затем в плей-офф победили россиян, швейцарцев и финнов). На обоих турнирах главным тренером шведов был Конни Свенссон.
В 1994 году на Олимпийских играх в Лиллехаммере «Тре-Крунур», ведомые в нападении опытным Хоканом Лообом и молодыми Патриком Юлином и Петером Форсбергом, сумели впервые в своей истории стать олимпийскими чемпионами. В полуфинале шведы, которых тренировал бывший помощник Конни Свенссона Курт Лундмарк, сломили сопротивление сборной России (4:3), а в финале долгое время вели в счёте против канадцев, но в итоге исход матча решался в серии буллитов. Победный буллит забил 20-летний Форсберг, а вратарь Томми Сало отразил последний бросок Пола Карии. Эта медаль стала для Швеции всего лишь одной из двух золотых, завоёванных во всех видах спорта на Играх в Лиллехаммере. В символическую сборную турнира были включены голкипер Томми Сало и форварды Патрик Юлин и Матс Неслунд. Лооб, Неслунд и защитник Томас Юнссон по итогам турнира стали первыми в истории членами «Тройного золотого клуба» (в него входят хоккеисты, выигравшие олимпийское золото, золото чемпионата мира и Кубок Стэнли).
В 1995 году шведы принимали чемпионат мира на льду Стокгольма и Евле. В полуфинале хозяева в овертайме сумели обыграть канадцев и в финале встретились с финнами. Хозяева считались фаворитами, финны же ни разу до этого в своей истории не побеждали на чемпионатах мира. Однако вдохновенная игра 21-летнего Вилле Пелтонена, сделавшего хет-трик в решающем матче, принесла финнам сенсационную победу (4:1).
XXI век
Олимпийские игры 1998 и 2002 годов шведы провели неудачно, оба раза проиграв в четвертьфинале. Особо памятным стало сенсационное поражение в четвертьфинале Игр 2002 года от сборной Белоруссии. Шведы выиграли свою отборочную группу, победив канадцев, чехов и немцев, и являлись однозначными фаворитами четвертьфинала. Но белорусы сумели оказать достойное сопротивление. В середине третьего периода ветеран сборной Матс Сундин сравнял счёт, но за 2,5 минуты до конца матча защитник Владимир Копать броском из центра площадки застал врасплох Томми Сало, и белорусы победили (4:3).
Спустя несколько месяцев на домашнем чемпионате мира 2002 года шведов ждало очередное разочарование. В полуфинале против команды Словакии в Гётеборге шведы вели 2:0 (шайбы Пера-Юхана Аксельссона и Томаса Юханссона), но сначала Владимир Орсаг отыграл одну шайбу, а за две минуты до конца основного времени матча Мирослав Шатан сравнял счёт. Исход матча решился в серии буллитов, где сильнее были словаки. В итоге шведы завоевали бронзу, переиграв финнов.
На чемпионатах мира 2003 года в Финляндии и 2004 года в Чехии шведы дважды были близки к победе, но оба раза по похожему сценарию уступали канадцам. В 2003 году в Хельсинки шведы вели в конце первого периода 2:0, но канадцы сумели сравнять счёт в середине третьего периода, а на 14-й минуте овертайма Энсон Картер принёс победу североамериканцам. При этом в овертайме шведы перебросали канадцев 12-5. Матс Сундин был признан самым ценным игроком турнира, он же вместе с Петером Форсбергом вошёл в символическую сборную. Через год в Праге в финале шведы забросили канадцам две шайбы уже к восьмой минуте матча, в середине второго периода «Тре-Крунур» вели 3:1, но затем пропустили 4 шайбы и уступили 3:5.
На Олимпийских играх 2006 года в Турине шведы второй раз в истории стали чемпионами, и вновь их лидером спустя 12 лет после успеха 1994 года был Петер Форсберг, ярко сыграли также опытные Даниэль Альфредссон и Матс Сундин. Тренером был бывший капитан национальной сборной Бенгт-Оке Густафссон. Немало упрёков вызвала игра шведов в последнем матче группового этапа, когда они уступили 0:3 словакам, и в результате попали в четвертьфинале на команду Швейцарии, а не на канадцев или чехов. В 2011 году Форсберг в одном из интервью признал, что команда не полностью выкладывалась в игре против Словакии. В результате ИИХФ попросила Форсберга дать письменные объяснения, и швед уточнил, что его слова были неточно интерпретированы, и речь шла лишь о недостатке мотивации в матче, который ничего не решал для сборной[5][6]. В результате в четвертьфинале шведы разгромили швейцарцев (6:2), в полуфинале уверенно обыграли чехов (7:3), а финале победили финнов (3:2). Победную шайбу на 10-й секунде третьего периода забросил защитник Никлас Лидстрём[7]. Кенни Йонссон был признан лучшим защитником турнира.
В том же 2006 году шведы впервые за восемь лет стали чемпионами мира. На турнире в Риге шведы в четвертьфинале разгромили американцев со счётом 6:0 (хет-трик на счету Мики Ханнулы), а в полуфинале в упорном матче переиграли канадцев — в начале второго периода шведы повели 5:2, но канадцы сумели отыграть две шайбы к 44-й минуте, однако шведы всё же удержали преимущество (5:4). В финале шведы не испытали особых проблем в игре с чехами (4:0). Опытный центрфорвард Микаэль Нюландер сделал семь результативных передач в трёх матчах плей-офф. 25-летний защитник Никлас Крунвалль был признан самым ценным игроком турнира и лучшим игроком обороны, а Юхан Хольмквист — лучшим вратарём.
В 2010 году на Олимпийских играх в Ванкувере шведы уверенно вышли из группы, одержав три победы, причём сборные Германии и Финляндии были обыграны всухую. В четвертьфинале шведы уступили словакам (3:4). Таким образом на шести подряд Олимпиадах (1992—2010) шведы или выигрывали золото (2 раза) или вылетали в четвертьфинале (4 раза).
В 2014 году на Олимпийских играх в Сочи шведы впервые с 1964 года выиграли серебро этого турнира. На групповом этапе скандинавы последовательно переиграли сборные Чехии (4:2), Швейцарии (1:0) и Латвии (5:3). В 1/4 финала были разгромлены словенцы (5:0, 4 шайбы были заброшены в третьем периоде), а в полуфинале шведы уступали финнам 0:1, на затем две шайбы Луи Эрикссона и Эрика Карлссона, заброшенные во втором периоде, принесли победу «Тре-Крунур» (2:1). К финалу шведы испытывали серьёзные проблемы с составом, оставшись без целого ряда ведущих центрфорвардов. В итоге канадцы всухую обыграли шведов (3:0) и в очередной раз стали олимпийскими чемпионами. 23-летний Эрик Карлссон из клуба «Оттава Сенаторз», набравший 8 очков (4+4) в шести матчах, был признан лучшим защитником турнира. Кроме того, Карлссон вошёл в сборную всех звёзд турнира, где компанию ему составил голкипер Хенрик Лундквист.
На чемпионатах мира с конца XX века шведы очень стабильны: с 1997 года шведы лишь четырежды (по состоянию на 2016 год) не сумели выйти в полуфинал этого ежегодного турнира (2000, 2012, 2015, 2016). При этом титулов у них не так много: золото «Тре-Крунур» брали в XXI веке дважды (2006 и 2013). В 2006 году шведы выиграли золото спустя три месяца после победы на олимпийском турнире, при этом в плей-офф «Тре-Крунур» одержали две сухие победы: в четвертьфинале над американцами (6:0) и в финале над чехами (4:0). Победа в 2013 году на льду стокгольмской «Глобен-Арены» стала для шведов первой в истории на чемпионатах мира на домашней площадке. Решающий вклад в успех шведов в 2013 году на стадии плей-офф внесли братья-близнецы Хенрик и Даниэль Седины, приехавшие на турнир после вылета их клуба «Ванкувер Кэнакс» из розыгрыша Кубка Стэнли. Хенрик набрал 9 очков (4+5) в 4 матчах, а Даниэль — 6 очков (1+5) в тех же 4 матчах. Юнас Энрот, пропускавший на турнире 1,15 шайбы в среднем за игру был признан лучшим вратарём.
Достижения
На Олимпиадах
- 1924 — 4-е место
- 1928 — Серебро
- 1932 — Не участвовали
- 1936 — 5-е место
- 1948 — 4-е место
- 1952 — Бронза
- 1956 — 4-е место
- 1960 — 5-е место
- 1964 — Серебро
- 1968 — 4-е место
- 1972 — 4-е место
- 1976 — Не участвовали (бойкот)
- 1980 — Бронза
- 1984 — Бронза
- 1988 — Бронза
- 1992 — 5-е место
- 1994 — Золото
- 1998 — 5-е место
- 2002 — 5-е место
- 2006 — Золото
- 2010 — 5-е место
- 2014 — Серебро
См. также
Напишите отзыв о статье "Сборная Швеции по хоккею с шайбой"
Примечания
- ↑ [www.iihf.com/home-of-hockey/championships/world-ranking/mens-world-ranking/2016-ranking/ 2016 Men's World Ranking]
- ↑ Jamie Fitzpatrick. [proicehockey.about.com/od/olympichockey/a/olympictimeline.htm The Olympic Hockey Timeline] (англ.). Проверено 20 мая 2013. [www.webcitation.org/6GpAjNo4a Архивировано из первоисточника 23 мая 2013].
- ↑ [www.goironpigs.com/?cat=65&paged=3 Archive for 1976 OG Innsbruck]. Проверено 20 мая 2013. [www.webcitation.org/6GpAk2lf1 Архивировано из первоисточника 23 мая 2013].
- ↑ [www.svd.se/sport/bragdguldet/bragdmedaljorer-genom-tiderna_485089.svd Bragdmedaljörer genom tiderna] (швед.). Svenska Dagbladet. Проверено 20 мая 2013. [www.webcitation.org/6GpAkzEPn Архивировано из первоисточника 23 мая 2013].
- ↑ [www.sports.ru/hockey/133043751.html Петер Форсберг: «Сдали» матч против Словакии на ОИ-2006»]. sports.ru (20 декабря 2011). Проверено 20 декабря 2011. [www.webcitation.org/65JnLNklG Архивировано из первоисточника 9 февраля 2012].
- ↑ [www.sports.ru/hockey/133383116.html ИИХФ закрыла «дело Форсберга» о сдаче матча на Олимпиаде в Турине]. sports.ru (26 декабря 2011). Проверено 26 декабря 2011. [www.webcitation.org/65JnOdwql Архивировано из первоисточника 9 февраля 2012].
- ↑ [www.iihf.com/Hydra/OG06/data/iihf/output/xml/11/IHM400101_74_3_0.pdf PLAY-OFF ROUND GOLD MEDAL GAME GAME] (англ.). IIHF. Проверено 20 мая 2013. [www.webcitation.org/6GpAp2vAF Архивировано из первоисточника 23 мая 2013].
Ссылки
- [www.swehockey.se/t2.asp?p=75266 Официальный сайт Федерации хоккея Швеции] (швед.)
Отрывок, характеризующий Сборная Швеции по хоккею с шайбой
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
