Сборная Японии по футболу

</tr></tr></tr></tr></tr></tr>

Сборная Японии по футболу
Прозвища	Синие самураи (яп. サムライ・ブルー Самураи буру:)
Конфедерация	АФК
Федерация	Футбольная Ассоциация Японии
Гл. тренер	Вахид Халилходжич
Капитан	Макото Хасэбэ
Наибольшее кол-во игр	Ясухито Эндо (152)
Лучший бомбардир	Кунисигэ Камамото (80)
Рейтинг ФИФА	57(▼4) (14 июля 2016) </td></tr>
Код ФИФА	JPN </td></tr>
Основная форма Гостевая форма
Первая игра
Япония 0:5 Китай (Токио, Япония; 9 мая, 1917) </td></tr>
Самая крупная победа
Япония 15:0 Филиппины (Токио, Япония; 27 сентября, 1967) </td></tr>
Самое крупное поражение
Япония 2:15 Филиппины (Токио, Япония; 10 сентября, 1917) </td></tr>
Чемпионат мира
Участие	5 (впервые 1998) </td></tr>
Достижения	1/8 финала 2002, 2010 </td></tr>
Кубок Азии
Участие	7 (впервые 1988) </td></tr>
Достижения	Чемпионы 1992, 2000, 2004, 2011 </td></tr> </table> Спортивные награды Кубок Азии Золото Япония 1992 Золото Ливан 2000 Золото Китай 2004 Золото Катар 2011 Кубки конфедераций Серебро Япония/Южная Корея 2001 Летние Олимпийские игры Бронза Мехико 1968 Сбо́рная Япо́нии по футбо́лу — национальная футбольная сборная, которая представляет Японию на международных матчах и турнирах по футболу. Контролируется и управляется Футбольной Ассоциацией Японии. Главный тренер команды — Вахид Халилходжич Прозвища сборной Обычно национальную сборную называют Сакка Ниппон Дайхё (яп. サッカー日本代表), Ниппон Дайхё (яп. 日本代表) или просто Дайхё (яп. 代表). Хотя у команды нет официального прозвища, её также часто называют именем главного тренера. Например, под руководством Такэси Окады команда была известна как Okada Japan (яп. 岡田ジャパン). В последнее время за сборной также закрепилось прозвище Синие самураи (англ. Samurai Blue, яп. サムライ・ブルー), но в прессе сборную по-прежнему называют именем главного тренера — Zaccheroni Japan (яп. ザッケローニジャパン) или Zac Japan (яп. ザックジャパン) Япония — самая титулованная национальная сборная в Азии, имеющая в своём активе 4 победы в розыгрышах Кубка Азии и выход в 1/8 финала на чемпионатах мира 2002 и 2010 годов. Япония также выходила в финал Кубка конфедераций 2001 года. История Первым значительным достижением Японии в международном футболе стала Олимпиада 1968 года в Мехико, где команда завоевала бронзовые медали. Но хотя это достижение и повысило признание футбола в Японии, отсутствие профессиональной лиги сильно затрудняло его развитие и Японии пришлось ждать ещё 30 лет до своего первого чемпионата мира. В 1991 году владельцы полупрофессиональной Японской футбольной лиги согласились на её роспуск и переформирование в профессиональную Джей-лигу, чтобы поднять престиж данного вида спорта и усилить национальную сборную. С образованием новой лиги в 1993 году, интерес к футболу и национальной команде значительно вырос. Однако, первая попытка квалифицироваться с помощью профессиональных игроков на чемпионат мира 1994 года закончилась для Японии досадной потерей путёвки в финальный раунд в последний момент, когда сборная не смогла обыграть Ирак в последнем матче квалификации. Этот матч, который проходил на нейтральном поле в Катаре, японские болельщики окрестили как «Трагедия в Дохе». Первым мировым первенством для Японии стал чемпионат мира по футболу 1998 во Франции, где она проиграла все 3 матча. В первых двух матчах, несмотря на хороший уровень игры, команда проиграла со счётом 0-1 Аргентине и Хорватии. А закончилось выступление Японии неожиданным поражением аутсайдерам из Ямайки со счётом 1-2. Четыре года спустя Япония вместе с Южной Кореей принимали у себя чемпионат мира 2002 года. Несмотря на ничью 2-2 в первом матче против Бельгии, команда прошла в следующий раунд, обыграв со счётом 1-0 Россию и со счётом 2-0 Тунис. Однако, их продвижение на этом закончилось и в 1/8 финала команда проиграла 0-1 будущему третьему призёру сборной Турции. 8 июня 2005 года Япония квалифицировалась на третий подряд чемпионат мира, обыграв на нейтральном поле КНДР со счётом 2-0. Однако, в Германии сборная не смогла выиграть ни одного матча, проиграв 1-3 Австралии, сыграв 0-0 с Хорватией и проиграв 1-4 Бразилии. Во время квалификации на чемпионат мира 2010 года в ЮАР, Япония стала первой командой после хозяев, попавшей в финальный раунд, обыграв на выезде Узбекистан 1-0. В первом матче Япония обыграла Камерун со счётом 1-0, но в следующей игре с таким же счётом проиграла Голландии. В решающем матче Япония уверенно обыграла Данию 3-1 и вышла в следующий раунд со второго места. В 1/8 финала Япония проиграла по пенальти Парагваю после того, как основное и дополнительное время матча закончилось со счётом 0-0. Значительно большего успеха Японии удалось достичь в Кубке Азии, где она одержала победу в 4 турнирах (1992, 2000, 2004, 2011) из 7, в которых принимала участие. Принципиальными соперниками Японии в Азии являются Южная Корея и Саудовская Аравия, а также, после вхождения в азиатскую зону, Австралия. В начале 2011 года Япония принимала участие в своём седьмом Кубке Азии, который проходил в Катаре. Команда заняла первое место в группе, сыграв вничью 1-1 с Иорданией и обыграв 2-1 Сирию и 5-0 Саудовскую Аравию. В четвертьфинале Японии удалось в меньшинстве одержать волевую победу 3-2 над хозяевами турнира. В 1/2 финала японцам противостоял их давний соперник — Южная Корея. Основное и дополнительное время матча закончилось со счётом 2-2, а в серии пенальти с лучшей стороны проявил себя голкипер Японии Эйдзи Кавасима, отбивший два удара корейцев. В финале Японии противостояла сборная Австралии. Основное время матча закончилось со счётом 0-0, а в овертайме точный удар новичка сборной Таданари Ли принёс Японии четвёртый титул победителя Кубка Азии. Япония — единственная команда не из Америки, которая принимала участие в Кубке Америки по футболу, будучи приглашённой туда в качестве гостя в 1999 и 2011 годах. 4 июня 2013 года, сыграв на своем поле вничью 1:1 со сборной Австралии, японцы гарантировали себе участие в Чемпионате мира 2014 года в Бразилии, который стал пятым подряд для страны восходящего солнца. Как и четырьмя годами ранее, эта сборная стала первой командой, квалифицировавшейся на турнир через сито отборочных матчей (самым первым участником мирового первенства всегда становится сборная страны-хозяйки). На турнире сборная заработала всего одно очко и не вышла из несложной группы. В первом матче, ведя со счётом 1:0 благодаря голу Хонды, сборная Кот-д’Ивуара за 3 минуты вышла вперёд и с таким счётом продержалась до конца матча. Во втором матче японцы сыграли нулевую ничью с Грецией. Чтобы выйти в плей-офф сборной нужно было обыгрывать Колумбию и чтобы Греция с минимальным счётом обыграла Кот-д’Ивуар; в случае ничьи в параллельном матче Японии нужно будет обыгрывать Колумбию с разницей в два мяча. Однако Греция выиграла свой матч со счётом 2:1, а азиаты проиграли со счётом 1:4 и пропустили вперёд греков. Форма В настоящее время экипировкой сборную Японии обеспечивает компания Adidas, официальный технический спонсор команды. Домашняя форма состоит из синей футболки с красным квадратом на шее и белыми полосами на плечах, белых шорт и синих гетр. Гостевая форма состоит из белой футболки, синих шорт и белых гетр. Дизайн формы национальной сборной претерпел в прошлом несколько изменений. В начале 80-х форма была белой с синим узором. Когда Японию тренировал Кэндзо Ёкояма (1988—1991), форма была красной и белой, совпадая с цветами национального флага. На форме, которая была у сборной на Кубке Азии 1992, были изображены белые полосы с красными ромбами. Во время первого чемпионата мира Японии в 1998 году, форма национальной сборной состояла из синих футболок с красно-белым огненным дизайном на рукавах. Домашняя 1917 1975–1980 1980 1984 1988–91 1992–96 1996–97 1998–99 1999–2000 2001 2002–03 2004–05 2006–07 2008–09 2010–11 2012–н.в. Гостевая 1999–2000 2001 2002–03 2004–05 2006–07 2008–09 2010–11 2012–н.в. Спонсорство Япония — одна из самых спонсируемых национальных сборных в мире. В 2006 году её спонсорский доход составил более 16.5 миллионов фунтов стерлингов. Главными спонсорами команды являются: Kirin, Adidas, Sony, Saison Card International, FamilyMart, Fujifilm, Japan Airlines и Nissan. Текущий состав Следующие игроки были включены в состав сборной на матчи 1 и 6 сентября 2016 года. Матчи и голы отредактированы по состоянию на 7 июня 2016 года № Позиция Игрок Дата рождения / возраст Матчи Голы Клуб Вр Сюсаку Нисикава 18 июня 1986 (37 лет) 25 0 Урава Ред Даймондс Вр Масааки Хигасигути 12 мая 1986 (37 лет) 2 0 Гамба Осака Вр Акихиро Хаяси 7 мая 1987 (36 лет) 0 0 Саган Тосу Защ Мая Ёсида 24 августа 1988 (35 лет) 65 9 Саутгемптон Защ Масато Морисигэ 21 мая 1987 (36 лет) 33 2 Токио Защ Готоку Сакаи 14 марта 1991 (33 года) 27 0 Гамбург Защ Хироки Сакаи 12 апреля 1990 (34 года) 27 0 Марсель Защ Ватару Эндо 9 февраля 1993 (31 год) 7 0 Урава Ред Даймондс Защ Косукэ Ота 23 июля 1987 (36 лет) 6 0 Витесс Защ Гэн Сёдзи 11 декабря 1992 (31 год) 2 0 Касима Антлерс Защ Юити Маруяма 16 июня 1989 (34 года) 0 0 Токио ПЗ Макото Хасэбэ 18 января 1984 (40 лет) 99 2 Айнтрахт Франкфурт ПЗ Синдзи Кагава 17 марта 1989 (35 лет) 80 27 Боруссия Дортмунд ПЗ Хироси Киётакэ 12 ноября 1989 (34 года) 37 3 Севилья ПЗ Хотару Ямагути 6 октября 1990 (33 года) 25 1 Сересо Осака ПЗ Ёсукэ Касиваги 15 декабря 1987 (36 лет) 10 0 Урава Ред Даймондс ПЗ Рёта Оосима 23 января 1993 (31 год) 0 0 Кавасаки Фронтале Нап Синдзи Окадзаки 16 апреля 1986 (38 лет) 102 49 Лестер Сити Нап Кэйсукэ Хонда 13 июня 1986 (37 лет) 80 35 Милан Нап Ёсинори Муто 15 июля 1992 (31 год) 18 2 Майнц 05 Нап Такаси Усами 6 мая 1992 (31 год) 16 3 Аугсбург Нап Гэнки Харагути 9 мая 1991 (32 года) 14 2 Герта Нап Такума Асано 10 ноября 1994 (29 лет) 5 1 Штутгарт Нап Ю Кобаяси 23 сентября 1987 (36 лет) 5 0 Кавасаки Фронтале Недавние вызовы Матчи и голы отредактированы по состоянию на 7 июня 2016 года № Позиция Игрок Дата рождения / возраст Матчи Голы Клуб Вр Эйдзи Кавасима 20 марта 1983 (41 год) 72 0 Мец Вр Сюити Гонда 3 марта 1989 (35 лет) 3 0 Хорн Защ Юто Нагатомо 12 сентября 1986 (37 лет) 90 3 Интернационале Защ Томоаки Макино 11 мая 1987 (36 лет) 23 2 Урава Ред Даймондс Защ Хироки Фудзихару 28 ноября 1988 (35 лет) 3 0 Гамба Осака ПЗ Юки Кобаяси 24 апреля 1992 (32 года) 1 0 Херенвен Нап Майк Хавенар 20 мая 1987 (36 лет) 18 4 АДО Ден Хааг Нап Му Канадзаки 12 февраля 1989 (35 лет) 10 2 Касима Антлерс Нап Такуми Минамино 16 января 1995 (29 лет) 2 0 Ред Булл См. также Игроки сборной Японии по футболу Напишите отзыв о статье "Сборная Японии по футболу" Ссылки [www.jfa.or.jp/eng/index.html Официальный сайт футбольной Ассоциации]  (англ.) [www.youtube.com/watch?v=37D60EH43yY&list=PL_j1q6IZUXZ8Gy_9eFmn7W44phJTbPsmp&index=24/ Состав сборной Японии 2013]

Отрывок, характеризующий Сборная Японии по футболу

Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.