Свадьба Фигаро

Эта статья — об опере Моцарта. О пьесе-комедии Бомарше см. Безумный день, или Женитьба Фигаро.

Опера

Свадьба Фигаро
Le nozze di Figaro
Граф Альмавива, Сюзанна и Керубино за креслом. Сцена из 1-го акта. Акварель XIX в.
Композитор	Вольфганг Амадей Моцарт
Автор(ы) либретто	Лоренцо да Понте
Источник сюжета	одноимённая пьеса Бомарше
Жанр	опера-буффа
Действий	4
Год создания	1786
Первая постановка	1 мая 1786 года
Место первой постановки	Бургтеатр, Вена

«Свадьба Фигаро» (Le nozze di Figaro ossia la folle giornata) — опера-буффа Моцарта на итальянском языке, написанная на либретто Лоренцо да Понте по одноимённой пьесе Бомарше.

Премьера состоялась 1 мая 1786 года в венском Бургтеатре.

История создания

К сочинению музыки Моцарт приступил в декабре 1785 года в своей квартире на Домгассе в Вене и закончил его через пять месяцев. Премьера состоялась в Вене 1 мая 1786 года и прошла с незначительным успехом. Сначала пьеса Бомарше была запрещена в Вене, как произведение, высмеивающее аристократию и связанное с французской революцией.

Подлинное признание опера приобрела только после постановки в Праге в декабре того же года.

Премьера

Премьера оперы состоялась в бургтеатре Вены 1 мая 1786 года. Первыми двумя исполнениями дирижировал сам Моцарт (сидя за клавесином), позднее — Йозеф Вайгль. После первого исполнения в 1786 году последовало ещё 8 повторов, и хотя это было ничто по сравнению с частотой исполнения будущей «Волшебной флейты», премьера в общем расценивалась как успешная.

На русский язык либретто оперы впервые перевёл для пения Пётр Ильич Чайковский.

Действующие лица

Роль	Певческий голос	Премьера, 1 Мая 1786 (Дирижёр: В. А. Моцарт)
Граф Альмавива	бас	Стефано Мандини
Фигаро, его камердинер	баритон/бас	Франческо Бенуччи
Графиня Розина Альмавива	сопрано	Луиза Ласки
Сюзанна, её горничная и невеста Фигаро	сопрано	Нэнси Сторас
Керубино, паж графа	меццо-сопрано (травести)	Доротея Буссани
Бартоло, доктор из Севильи	бас	Франческо Буссани
Марселина, его ключница	меццо-сопрано	Мария Мандини
Дон Базилио, учитель пения	тенор	Майкл Келли
Дон Курцио, судья	тенор	Майкл Келли
Антонио, садовник графа, дядя Сюзанны	бас	Франческо Буссани
Барбарина, его дочь	сопрано	Анна Готтлиб
Смешанный хор крестьян, сельских жителей и слуг

Синопсис

Действие первое

В замке графа Альмавивы готовятся к свадьбе его камердинера Фигаро и Сюзанны, камеристки супруги графа Розины. Событие это становится причиной многих происшествий, ведь с графом надо держать ухо востро. Взять, например, его подарок: он отвёл молодым комнату, которая соединяет его покои с покоями графини. Не успеют господа их позвать, как и Фигаро, и Сюзанна тут как тут. Фигаро нравится комната, но Сюзанна… Что с ней? Она решительно отказывается от этого знака внимания со стороны графа. Где же твоя всегдашняя сообразительность, Фигаро? Ведь Альмавива наверняка хочет воспользоваться правом первой ночи! Сюзанне сразу стала ясна настоящая причина графской милости. Фигаро поражен. Граф после своей женитьбы на Розине объявил об отмене этого обычая. Как бы там ни было, Фигаро не даст себя провести. Он хорошо служит господину, но за свою честь сумеет постоять. Браку Фигаро и Сюзанны старается помешать графская экономка Марцелина и её старый возлюбленный – доктор Бартоло. Бартоло до сих пор не забыл, как ловкий цирюльник одурачил его, устроив женитьбу Альмавивы на красавице Розине. Сейчас мстительный старик решил воспользоваться случаем, чтобы расправиться с Фигаро. В своё время Фигаро занял у Марцелины деньги и письменно обязался в случае неуплаты жениться на ней. Предъявляя иск Марцелины, хитроумный Бартоло рассчитывает расстроить свадьбу независимого Фигаро, несмотря на то что Марцелина по-прежнему волнует его кровь. Сюзанна не на шутку озабочена создавшимся положением. С интересом слушает она юного пажа Керубино, повествующего о своей любви к графине. Впрочем, не к ней одной питает он нежные чувства. Юноша влюблён во всех женщин замка и поэтому частенько попадает в неприятные переделки. Совсем недавно граф застал его наедине с Барбариной, молоденькой племянницей садовника Антонио, и, разгневавшись, приказал выгнать юнца из замка. Только заступничество графини может смягчить гнев Альмавивы, и Керубино просит Сюзанну замолвить за него словечко перед госпожой. Но, как на грех, появляется граф. Заслышав его приближение, Керубино в испуге прячется за кресло и невольно становится свидетелем того, как Альмавива испрашивает свидание у Сюзанны. Однако и его светлости приходится последовать примеру пажа. Не желая, чтобы пришедший учитель пения Базилио застал его наедине с Сюзанной, Альмавива прячется. Он слышит рассказ Базилио о любви Керубино к графине. Вне себя от негодования выскакивает граф из своего укрытия и приходит в ярость, увидев Керубино. Несдобровать бы пажу, если бы не Сюзанна. Намекнув, что Керубино был свидетелем излияний графа, девушка несколько умерила гнев своего господина. Смущение графа ещё больше усиливается, когда ему приходится выслушать крестьян, явившихся благодарить сеньора за то, что он отменил феодальное право первой ночи. Крестьян привёл в замок Фигаро, который торопится скорее отпраздновать свою свадьбу с Сюзанной. Альмавиве ничего другого не остаётся, как разрешить свадьбу и милостиво согласиться быть на ней гостем. Воспользовавшись замешательством графа, Керубино вымаливает себе прощение. Но он должен немедленно отправиться в полк, на военную службу. Фигаро демонстрирует избалованному пажу "ужасы" военной службы.

Действие второе

Комната графини. Сюзанна, графиня и Фигаро решают проучить графа. Сюзанна должна пообещать Альмавиве свидание, но вместо неё к месту встречи явится переодетый Керубино. Едва пажа успели нарядить в платье Сюзанны, как он вынужден спрятаться в соседней комнате, ибо слышны шаги Альмавивы. Однако от внимания ревнивого графа не ускользнуло, что дверь комнаты заперта. Он требует от Розины ключ и, не получив его, отправляется за инструментом, чтобы взломать дверь. Графиня вынуждена подчиниться мужу и сопровождать его. Воспользовавшись этим, Сюзанна проникает в комнату, а Керубино выпрыгивает в окно. Граф торжествует, сейчас он уличит жену в измене. Дверь взломана – и из комнаты выходит Сюзанна. Посрамленный Альмавива вынужден просить у жены прощения. Но неожиданно появляется садовник Антонио с разбитым цветочным горшком. Кто-то выпрыгнул из окна и сломал цветы. Графиню и Сюзанну выручает находчивый Фигаро. Он заявляет, что только что сам выпрыгнул из окна. Граф в замешательстве. Приход Бартоло, Базилио и Марцелины резко меняет положение. Предъявлен к оплате иск старой дуэньи. У Фигаро нет денег, чтобы расплатиться с долгом – ему предстоит отвечать перед судом.

Действие третье

Зал в замке. Суд решил дело в пользу Марцелины, но Фигаро удается избежать женитьбы на дуэнье. Неожиданно выясняется, что он – похищенный в младенчестве сын Марцелины и Бартоло. Обрадованные родители решают сегодня же вместе со свадьбой вновь обретенного сына сыграть и свою свадьбу. Фигаро замечает, что граф читает какую-то записку. В ней Сюзанна назначила графу свидание. Предварительно она договорилась с графиней обменяться с ней платьем, и ночью к Альмавиве в сад придет его же собственная жена, переодетая Сюзанной. Записка заколота булавкой. Если граф согласен быть в условленный час в условленном месте, он должен вернуть Сюзанне булавку. Фигаро подозревает неладное и решает следить за графом.

Действие четвертое

Сад замка Альмавивы. При свете луны Барбарина ищет утерянную в траве булавку. На вопрос Фигаро, зачем она это делает, девушка отвечает, что по приказанию графа должна доставить булавку Сюзанне. Поражённый вероломством невесты, Фигаро решает устроить засаду и подкараулить Сюзанну с графом. Появление Сюзанны в костюме графини и графини в платье Сюзанны служит поводом для забавных недоразумений. В конце концов, все распутывается и выясняется. Граф молит жену о прощении, и Розина уступает его мольбам. Безумный день заканчивается веселым праздником.

Состав оркестра

• Деревянные духовые: 2 флейты, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота
• Медные духовые: 2 валторны, 2 трубы
• Ударные: литавры
• Струнные: I и II скрипки, альты, виолончели, контрабасы
• Клавишные: клавесин или фортепиано

Известные арии и музыкальные отрывки

• Увертюра
• «Se vuol ballare» — ария Фигаро, Act I, scene II
• «La vendetta» — ария доктора Бартоло, Act I, scene III
• «Non so più cosa son, cosa faccio» — ария Керубино, Act I, scene V
• «Non più andrai» — ария Фигаро, Act I, scene VIII
• «Porgi, amor, qualche ristoro» — ария графини, Act II, scene I
• «Voi, che sapete» — ария Керубино, Act II, scene II
• «Venite, inginocchiatevi» — ария Сюзанны, Act II, scene II
• «Hai gia vinta la causa…Vedrò mentr’io sospiro» — ария Альмавивы, in Act III, scene IV
• «E Susanna non vien!…Dove sono i bei momenti» — ария графини, Act III, scene VIII
• «Sull’aria...Che soave zeffiretto» — дуэт Сюзанны и графини Act III, scene X
• «L’ho perduta, me meschina» — ария Барбарины, in Act IV, scene I
• «Il capro e la capretta» — ария Марселины, Act IV, scene IV
• «In quegli anni» — ария дона Базилио, Act IV, scene VI
• «Tutto è disposto…Aprite un po' quegli occhi» — ария Фигаро, Act IV, scene VIII
• «Giunse alfin il momento…Deh vieni, non tardar» — ария Сюзанны, Act IV, scene X

Аудиозаписи

• 1948 год — дирижёр Курт Зандерлинг, хор и оркестр Всесоюзного радио (СССР)

Исполнители: Граф Альмавива — Владимир Захаров, Графиня — Наталья Рождественская, Фигаро — Георгий Абрамов, Сюзанна — Надежда Казанцева, Марцелина — Вера Макарова-Шевченко, Керубино — Нина Александрийская, Бартоло — Алексей Королёв, Базилио — Павел Понтрягин

• 1953 год — дирижёр Вильгельм Фуртвенглер, хор Венской оперы, Венский филармонический оркестр

Исполнители: Граф Альмавива — Пауль Шёффлер, Графиня — Элизабет Шварцкопф, Фигаро — Эрих Кунц, Сюзанна — Ирмгард Зеефрид, Марцелина — Зиглинда Вагнер, Керубино — Хильда Гюден, Бартоло — Эндре Корех, Базилио — Петер Клайн

• 1955 год — дирижёр Эрих Клайбер, Хор Венской государственной оперы, Венский филармонический оркестр (по лицензии — Мелодия, 4LP, 33Д—023411-18, 1968)

Исполнители: Граф Альмавива — Альфред Пёлль, Графиня — Лиза делла Каза, Фигаро — Чезаре Сьепи, Сюзанна — Хильда Гюден, Керубино — Сюзанна Данко

• 1968 год — дирижёр Карл Бём, хор и оркестр Немецкой оперы, EMI (Германия)

Исполнители: Граф Альмавива — Дитрих Фишер-Дискау, Графиня — Гундула Яновиц, Фигаро — Герман Прей, Сюзанна — Эдит Матис, Керубино — Татьяна Троянос

• 1990 год — дирижёр Джеймс Ливайн, хор и оркестр театра Метрополитен Опера (США)

Исполнители: Граф Альмавива — Томас Хэмпсон, Графиня — Кири Те Канава, Фигаро — Феруччо Фурланетто, Сюзанна — Дон Апшоу, Марцелина — Татьяна Троянос, Керубино — Анна Софи фон Оттер, Бартоло — Пол Плишка, Базилио — Энтони Лашура, Дон Курцио — Майкл Форест, Антонио — Ренато Капекки, Барбарина — Хайди Грант

• 2004 год — дирижёр Рене Якобс, хор Collegium Vocale Gent, оркестр Concerto Köln, Harmonia Mundi (Бельгия)

Исполнители: Граф Альмавива — Саймон Кинлисайд, Графиня — Вероника Жанс, Фигаро — Лоренцо Регаццо, Сюзанна — Патриция Чофи, Марцелина — Мари Маклохлин, Керубино — Ангелика Кирхшлагер

Ссылки

• [libretto-oper.ru/operas/mozart/svadba-figaro.php Полное либретто оперы «Свадьба Фигаро»]
• [www.chayka.org/article.php?id=991 Опере «Свадьба Фигаро» — 230 лет]
• [www.your-friend.info/vienna/sightseeing.html#Figaro-House Моцарт-Вена](en)
• [www.belcanto.ru/figaro.html#Синопсис оперы, история создания, критика на сайте "Бельканто"]
• [classiclive.org/index.php?option=com_content&view=article&id=113:2011-05-06-10-41-23&catid=37:2011-05-01-13-42-34&Itemid=62 Сюжет оперы Свадьба Фигаро]

Отрывок, характеризующий Свадьба Фигаро

«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.