Свайнсона

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Свайнсона

Свайнсона прекрасная (Swainsona formosa)
Научная классификация
Международное научное название

Swainsona Salisb.[2], 1806

Синонимы
Типовой вид
Дочерние таксоны

Систематика
на Викивидах
Изображения
на Викискладе		</tr>
GRIN  [npgsweb.ars-grin.gov/gringlobal/taxonomygenus.aspx?id=11738 g:11738]
IPNI  [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_family=&find_genus=Swainsona&find_species=&find_infrafamily=&find_infragenus=&find_infraspecies=&find_authorAbbrev=&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_publicationTitle=&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=gen&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch ???]

Свайнсона (лат. Swainsona) — большой род растений семейства Бобовые (Fabaceae) из Австралазии. Включает в себя более 50 видов[4], многие из которых эндемики Австралии, один — Swainsona novae-zelandiae — встречается только в Новой Зеландии.

Относимый к трибе Galegeae, род Swainsonia образует кладу с новозеландскими родами Montigena, Clianthus, и Carmichaelia[5].

Род назван в честь английского ботаника Исаака Свайнсона (англ.)русск..

Растение известно своими уникальными кроваво-красными листьями, и цветами, с луковичной черной сердцевинкой. Это один из самых известных полевых цветков в Австралии. Его привычные места обитания — засушливые районы центральной и северо-западной Австралии, а его ареал простирается на все австралийские штаты, за исключением штата Виктории.

Образцы Свайнсоны были впервые собраны Уильямом Дампьером, который записал свои первые наблюдения 22 августа 1699. Эти образцы находятся сегодня в Филдинг-Дрюс Гербарии в Оксфордском университете в Англии. В 18-м веке растение называлось Cliantus dampieri, а позже стало более широко известно как Формоза Клайантус (Formosa в переводе с латинского «красивый»). Однако, позднее песчаная красавица была отнесена в семейство Бобовые под названием Swainsona formosa. Дальнейшая реклассификация Formosa Willdampia была предложена в публикации Western Australian Naturalist в 1999 году, однако это предложение было отвергнуто со стороны научного сообщества в 2000 году.

Время цветения - весна и лето, особенно ускоряется появление цвета после дождя. Большинство видов растений низкорослые или стелющиеся, однако в области Пилбара на северо-западной Австралии были обнаружены экземпляры высотой в 2 метра.

Вообще свайнсона не считается растением долгожителем, но ему можно продлить жизнь, если будут созданы благоприятные условия. Если не трогать корни, цветение может возобновиться в следующем сезоне.

Свайнсона хорошо приспособлена к жизни в пустынной местности. Мелкие семена имеют долгую жизнеспособность и могут прорастать через много лет. Семена свайнсоны имеют жесткое покрытие, которое защищает их содержимое от суровых засушливых сред до следующего дождя, однако тормозит прорастание в обычных бытовых условиях.

Для Свайнсоны губительны малейшие повреждения корней, но, когда она прорастает в хорошо дренированных почвах, то не требует частого полива, и может выдержать не только экстремальное тепло и солнечный свет, но и даже легкие заморозки.

Пустынный горох Стёрта не находится под угрозой исчезновения, но однако вывозить образцы растений из Австралии без специального разрешения считается незаконным. Растения также нельзя собирать на территории частных земельных участков без письменного согласия владельца земли.

Формоза Клайантус была принята в качестве эмблемы штата Южная Австралия 23 ноября 1961 года. Этот цветок как элемент нередко используется в искусстве фотографии и как декоративный отделочный мотив. Пустынный горох Стёрта также часто фигурирует в стихах и прозе, а также в некоторых легендах Австралии. Сегодня же чаще всего мир может увидеть Свайнсону на почтовых марках Австралии.



Виды

Некоторые виды:

Напишите отзыв о статье "Свайнсона"

Примечания

  1. ↑ Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
  2. ↑ Paradisus Londinensis: or Coloured Figures of Plants Cultivated in the vicinity of the Metropolis. London
  3. ↑ 1 2 [botany.si.edu/ing/INGsearch.cfm?searchword=Swainsona Сведения о роде Swainsona] в базе данных Index Nominum Genericorum Международной ассоциации по таксономии растений (IAPT). (англ.)
  4. ↑ [www.theplantlist.org/1.1/browse/A/Leguminosae/Swainsona/ список видов Swainsona] в базе сайта The Plant List
  5. ↑ Wagstaff, Steven J.; Peter B. Heenan and Michael J. Sanderson (1999). «[www.amjbot.org/cgi/reprint/86/9/1346 Classification, origins, and patterns of diversification in New Zealand Carmichaelia (Fabaceae)]». American Journal of Botany 86 (9): 1346–1356. Проверено 2008-07-26.

Ссылки

  • [www.anbg.gov.au/cgi-bin/apni?taxon_id=20745 Свайнсона: Таксономия] на сайте [www.anbg.gov.au/apni/index.html Australian Plant Name Index (APNI)]

Отрывок, характеризующий Свайнсона

Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Свайнсона&oldid=71464652»