Брахмачари, Дхирендра

Свами Дхирендра Брахмачари (англ. Dhirendra Brahmachari, 1925, Бихар, Северная Индия или Кашмир — 1994, Ман Талаи, Джамму и Кашмир, Индия) — йогин, наставник Джавахарлала Неру и Индиры Ганди, ученик святого йогина Шри Махариши Картикейи. Создатель Центрального института йоги в Дели, бывший советник по делам йоги у Индиры Ганди.

Биография

Дхирендра Брахмачари был брамином, рождённым в благородном семействе из северо-индийского штата Бихар. Семья жила в бедности, поэтому Дхирендра Брахмачари ушёл из дома в поисках йоги. После нескольких месяцев блуждания Брахмачари пришёл в центральную область Индии — Уттар-Прадеш, где и встретил своего Гуру, Свами Картикейяджи. Он получил от него посвящение в традицию хатха-йоги, и начал жить и обучаться в его ашраме. В ашраме Дхирендра Брахмачари изучал крийа, асаны, пранаяму и мудры. Он изучил священные писания хатха-йоги — «Хатха-йога-прадипику», «Гхеранда-самхиту», «Горакша-паддхати» и «Бхакти-сагар-чарандас». После изучения хатха-йоги и ухода из ашрама, Дхирендра Брахмачари начал преподавание на востоке Индии. В это время он знакомится с Джавахарлалом Неру. Знакомство со многими известными деятелями Индии делает его известным преподавателем йоги. Через некоторое время Брахмачари основывает Вишваятан йога ашрам в Дели, Катра и Апарна ашрамы в штате Джамму и Кашмир и становится директором расположенного в Дели CRIY (Государственного Центрального научно-исследовательского института Йоги), который теперь носит имя Морарджа Десаи (MDNIY). Дхирендра Брахмачари сыграл не маловажную роль в организации прихода к власти Индиры Ганди. Свами Дхирендра Брахмачари погиб в 1994 году в авиационной катастрофе собственного самолёта над ашрамом в Ман Талаи, в штате Джамму и Кашмир.

Йогическое учение

Дхирендра Брахмачари был учеником йогина Шри Махариши Картикейи, который передал древние компоненты йоги, не известного большинству школ йоги сегодня в мире. Линию ученической преемственности хатха йоги стиля Дхирендры Брахмачари в наши дни представляет мастер Бал Мукунд Сингх, йогашала которого находится в Дели, а также Рейнхард Гаментхаллер, живущий в Швейцарии.

Дхирендра Брахмачари автор книг «Йога-сукшма-вьяяма» и «Йогасана Виджняна»

По приглашению Дхирендра Брахмачари и под его руководством врачи проводили многочисленные исследования в Вишваятан йога ашраме, с целью доказать и обосновать пользу упражнений йоги.

В 1960-х годах, Свами Брахмачари приезжал в СССР в качестве эксперта, когда советские учёные хотели исследовать некоторые техники йоги на предмет их использования в подготовке космонавтов. Особенное внимания в подготовке космонавтов уделялось дыхательным практикам. По словам организаторов эксперимента, практики Брахмачари практической пользы для космонавтов не принесли. Однако в йогическую группу к космонавтам удалось попасть и проф. философии МГУ В.В. Бродову (до того в т.ч. защитившему докторскую по индийской философии). Ощутив на собственном опыте благотворное влияние занятий йогой на подорванное во время ВОВ здоровье, В.В. Бродов становится деятельным пропагандистом йоги в СССР, пишет целый ряд книг и статей, становится соавтором и гл. консультантом получившего в те годы широкую известность фильма "Индийские йоги — кто они?".

Литература

• «Йога-сукшма-вьяяма» Дхирендра Брахмачари ISBN 5-220-00321-6
• «Йогасана Виджняна»

Ссылки

• [www.kundalini-yoga.ch/index.php?option=com_content&task=view&id=29&Itemid=51&lang=english Swami Dhirendra Brahmachari]

Отрывок, характеризующий Брахмачари, Дхирендра

– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.