Свербеев, Дмитрий Дмитриевич
| Дмитрий Дмитриевич Свербеев | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 18 августа 1885 — 20 декабря 1891 | |||
| Предшественник: | князь Леонид Дмитриевич Урусов | ||
| Преемник: | Иван Михайлович Леонтьев | ||
| |||
| 20 декабря 1891 — 10 октября 1905 | |||
| Предшественник: | Дмитрий Сергеевич Сипягин | ||
| Преемник: | Леонид Михайлович Князев | ||
| Рождение: | 1845 | ||
| Смерть: | 1921 | ||
Дмитрий Дмитриевич Свербеев (1845—1921) — курляндский губернатор, камергер из рода Свербеевых. Сын Д. Н. Свербеева, брат А. Д. Свербеева.
Биография
Окончил курс в Гогенмейской академии сельских хозяйств в Вюртемберге. Служил сначала председателем Серпуховской уездной земской управы. Затем в 1875 году избран непременным членом Новосильского уездного по крестьянским делам присутствия и почетным мировым судьей по Серпуховскому уезду.
В 1881 году причислен к министерству юстиции, а в 1883 году командирован в временную коронационную комиссию в качестве чиновника особых поручении сверх штата. В том же году пожалован в звание камер-юнкера двора.
В 1885 году назначен тульским вице-губернатором, а в 1888 году утвержден почетным мировым судьей по Новосильскому уезду. В том же году производил ревизию делопроизводства Богородицкого и Белевского сиротских судов. В 1889 году пожалован в звание камергера.
В 1892 году назначен исполнять должность, а в 1894 году утвержден в должности курляндского губернатора, с производством в действительные статские советники. В 1893 году назначен почетным мировым судьей Митаво-Бауского округа.
Семья
Женат на Екатерине Фёдоровне Сухотиной (1849—1895). Их сыновья: Сергей, Николай, Фёдор — все трое военные моряки, все трое ушли в 1904 году в поход 2-й Дальневосточной эскадры вице-адмирала З. П. Рожественского. Фёдор заболел в походе и был с Магадагаскара отправлен обратно в Россию. Лейтенант Сергей Дмитриевич погиб при Цусиме на борту флагманского броненосца «Князь Суворов», Николай Дмитриевич погиб тогда же на крейсере «Светлана».
Дочь Мария Дмитриевна Свербеева (1873—1923) в 1900 г. вышла замуж за князя Николая Владимировича Голицына; их сын Кирилл — художник и мемуарист, отец А. К. Голицына.
Источники
- [dlib.rsl.ru/viewer/01004161228#?page=786 Альманах современных русских государственных деятелей]. — СПб.: Тип. Исидора Гольдберга, 1897. — С. 724.
Напишите отзыв о статье "Свербеев, Дмитрий Дмитриевич"
Отрывок, характеризующий Свербеев, Дмитрий Дмитриевич
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
