Свердловский научно-исследовательский институт химического машиностроения

«СвердНИИхиммаш»
Тип	ОАО
Год основания	1942
Расположение	Екатеринбург, Россия.
Ключевые фигуры	Каримов Рауиль Сайфуллович (генеральный директор)
Отрасль	Научная деятельность, Производство специализированного оборудования
Продукция	Оборудование ядерного топливного цикла АЭС, химической, металлургической, нефтегазовой промышленностей
Число работников	1000
Сайт	[sverd.ru/ u]

К:Предприятия, основанные в 1942 году

Свердло́вский нау́чно-иссле́довательский институ́т хими́ческого машинострое́ния (ОАО «СвердНИИхиммаш») — ведущий советский, а впоследствии российский научно-исследовательский, производственный и конструкторский центр, расположенный в Екатеринбурге. Входит в ОАО «Атомэнергомаш» — машиностроительный дивизион государственной корпорации «Росатом». Основан в 1942 году с целью оказания технической поддержки оборонным предприятиям Урала во время Великой Отечественной войны.

Имеет собственные научно-экспериментальную, конструкторскую и машиностроительную базы. На предприятии разрабатывается и производится наукоёмкое нестандартное высокомеханизированное технологическое оборудование для предприятий ядерно-топливного цикла, предприятий по переработке различных видов отходов, оборудования для опреснения морских и обессоливания минерализованных вод, очистки сточных вод. Также создаётся оборудование для нефтегазовой, химической и пищевой промышленности, медицины и фармацевтики.

История

18 августа 1942 года приказом Народного комиссара миномётного вооружения СССР П. И. Паршина был создан научно-исследовательский институт химического машиностроения «НИИХИММАШ» в ведении Главхиммаша, расположенный в Свердловске. Будущий академик Н. А. Доллежаль, в то время был назначен главным инженером проекта. Он сформулировал научно-технические задачи коллектива развивающегося института, заложил организационные стандарты работы от получения технического задания через НИОКР до разработки конструкторско-технологической документации и выпуска машиностроительным производством института опытно-промышленных образцов новой техники. В институте были созданы испытательные стенды для экспериментальных исследований по гидродинамике, тепло-, массообмену процессов, и соответствующих видов и типов технологического оборудования. Институт стал выполнять отдельные виды работ для фронта и народного хозяйства страны, а с 1948 года для атомной промышленности.

В связи с ростом ядерно-энергетического комплекса СССР, создание и развитие радиохимических производств, объектов по производству радиоизотопов, ядерного энергетического топлива и компонентов ядерного оружия, на институт были возложены разработка и испытание новых машин и аппаратов с использованием достижений передовой науки и техники, изготовление и испытания опытных образцов, модернизация оборудования химико-металлургических и энергетических производств.

В 1957 году институт был переведён в состав предприятий Министерства среднего машиностроения, для которого выполнял ранее отдельные разработки теплотехнического и ёмкостного оборудования. СвердНИИхиммаш развился в комплексный конструкторский и научно-исследовательский институт с опытным производством. Он обеспечивал объекты атомной промышленности и энергетики СССР, а впоследствии Российской Федерации, специальным оборудованием практически для всех сегментов ядерного топливного цикла, являясь разработчиком технологических процессов, машин и аппаратов. Институт также создавал нестандартное оборудование гражданского назначения для химической, металлургической, и нефтегазовой отраслей промышленности. Нескольким десяткам сотрудников присвоены Государственные премии Совета Министров СССР, а также Ленинские премии.

В 1992 году СвердНИИхиммаш вошёл в состав Министерства РФ по атомной энергии, которое было преобразовано в Федеральное агентство по атомной энергии (впоследствии Государственную корпорацию по атомной энергии «Росатом») в 2004 году. В 2006 году ОАО «СвердНИИхиммаш» вошло в состав машиностроительного дивизиона «Атомэнергомаш», объединяющего более 50 российских и зарубежных компаний, в числе которых производственные предприятия, инжиниринговые центры и научно-исследовательские организации. Группа компаний «Атомэнергомаш» входит в государственный атомный энерго-промышленный комплекс «Атомэнергопром».

Научная деятельность

С момента своего основания СвердНИИхиммаш занимался научной деятельностью. На июнь 2014 года институт укомплектован высококвалифицированными инженерными кадрами, которые занимаются разработкой конструкторской и технологической документации, проведением необходимых НИР и ОКР при создании новых образцов оборудования, участвуют в монтаже и пуско-наладке оборудования, обучают будущий обслуживающий персонал, осуществляют авторский надзор. Институт располагает научно-технической библиотекой с фондом более 70 000 томов, технический архивом документации разработанного оборудования и собственным фондом патентов. Создан «Учебно-производственный центр атомной промышленности». Основной задачей центра является подготовка специалистов с высшим образованием для ОАО «СвердНИИхиммаш» по системе непрерывного образования «школа-ссуз-вуз» на базе УГТУ-УПИ. В институте действует очная и заочная аспирантура, издаются сборники научных трудов, сотрудники института участвуют в международных научно-технических конференциях в рамках МАГАТЭ.

Производство

Производственные мощности ОАО «СвердНИИхиммаш» оснащены оборудованием, позволяющим изготавливать детали и сборочные единицы в широком ассортименте из коррозионностойких, высоколегированных, жаропрочных сталей и сплавов, а также титана.

Производится основное и вспомогательное оборудование для предприятий ядерного топливного цикла и АЭС, оборудования для опреснения воды и водоподготовки для теплосетей, установки для химической и металлургической промышленностей, специальные установки для переработки и утилизации промышленных отходов.

ОАО «СвердНИИхиммаш» имеет государственные лицензии и сертификаты на разработку и изготовление оборудования для ядерных установок, радиационных источников и пунктов хранения ядерных материалов и радиоактивных веществ, хранилищ радиоактивных отходов, лицензию на право ведения образовательной деятельности по образовательным программам. Сертификат соответствия системы менеджмента качества института применительно к научно-исследовательской и проектно-конструкторской деятельности стандарта ISO 9001:2008.

Достижения

В 1961 году было принято решение о поручении институту разработки опреснительного завода в г. Шевченко и о водоснабжении Мангышлакской области Казахской ССР опреснённой водой с использованием пара от работающего реактора БН-350. Были испытаны две опытные установки: аналог зарубежной, и, предложенная специалистами СвердНИИхиммаша. По результатам испытаний была принята дистилляционная опреснительная установка СвердНИИхиммаша, которая 30 лет являлась единственной атомной опреснительной установкой в мире. За эту работу шести сотрудникам института была присуждена Ленинская премия в 1966 году.

В 1963 году СвердНИИхиммаш был привлечён к разработке оборудования нового химико-металлургического производства плутония высокого качества по новейшей технологии, безотходным технологическим циклом с безопасными условиями труда. Комплекс был пущен в эксплуатацию в конце 1970 года и работает по сей день в стабильном и безопасном режиме работы с высокими технико-экономическими показателями.

В 1974 году на Билибинской АЭС пущена первая система локализации аварий (СЛА). В 1977 году был сдан в эксплуатацию первый завод по переработке отработавшего ядерного топлива РТ-1. В 1980 году запущена линия для сборки твэлов для реакторов ВВЭР-1000 и линии для сборки твэлов БН-350 на НЗХК. В 2002 году разработан технический проект замкнутого ядерного топливного цикла реактора БРЕСТ-ОД-300 и БН-800. В 2007 году для АЭС «Куданкулам» в Индии и для АЭС «Бушер» в Иране было разработано и поставлено оборудование установок для сжигания водорода.

В последующие годы был разработан, изготовлен и запущен в эксплуатацию широкий спектр оборудования для различных АЭС России ближнего и дальнего зарубежья с сфере топливо-обеспечения и утилизации отработавшего ядерного топлива, систем безопасности персонала АЭС, вспомогательного и диагностического оборудования. Созданы и эксплуатируются в промышленности выпарные установки и вакуум-кристаллизаторы, фильтры, центрифуги, ионообменные и ректификационные колонны, адсорберы и абсорберы, средства механизации и герметизированного транспорта.

3 сентября 1999 года распоряжением Правительства Российской Федерации ОАО «СвердНИИхиммаш» было включено в перечень акционерных обществ, производящих продукцию (товары, услуги), имеющую стратегическое значение для обеспечения национальной безопасности государства, закреплённые в федеральной собственности, акции которых не подлежат досрочной продаже.

См. также

• Атомэнергопром
• ТВЭЛ
• Ядерная энергетика

Ссылки

• [sverd.ru// Официальный сайт]
• [www.atominfo.ru/newsi/p0037.htm Представители СвердНИИхиммаш завершили вторую сессию обучения в школе кадрового резерва профсоюзных лидеров]
• [www.seogan.ru/sverdniiximmash-zavershil-priemochnie-ispitaniya-pecheiy-spekaniya-tabletok-dlya-fgup-gxk.html СвердНИИхиммаш завершил приёмочные испытания печей спекания таблеток для ФГУП «ГХК»]

Литература

• Колодин Михаил Васильевич. ВОДА И ПУСТЫНИ. — Москва «Мысль», 1981. — ISBN 1905030000.

Отрывок, характеризующий Свердловский научно-исследовательский институт химического машиностроения

– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».