Свердловский областной комитет КПСС

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Свердловский областной комитет КПСС — орган управления структур КПСС (до октября 1952 г. — ВКП(б)) на территории Свердловской области. Существовал в 1934—1991 гг.





Структура и формирование

Состав обкома, включавший несколько десятков-сотен человек, избирался на проводимых раз в несколько лет областных партийных конференциях. На общих собраниях — пленумах обкома, проводившихся несколько раз в год, избиралось бюро обкома (до десяти человек — основных руководителей обкома) и секретари обкома, включая первого и второго (в 1930-е — 1940-е годы — также и третьего), а также утверждал заведующих отделами обкома. Первый секретарь обкома являлся высшим политическим руководителем области, его кандидатура утверждалась решением Политбюро ЦК КПСС. В апреле 1990 г. впервые в истории существования обкома были проведены альтернативные выборы 1-го секретаря (тайным голосованием, из четырёх кандидатур).

История

Первый состав обкома был утверждён на I областной партконференции 22 января 1934 г., проведённый в тот же день пленум обкома избрал первым секретарём И. Д. Кабакова, руководившего с 1929 г. Уральским обкомом ВКП(б). В 1937—1950 гг. первый секретарь Свердловского обкома по совместительству являлся первым секретарём Свердловского горкома ВКП(б), однако фактически городской парторганизацией руководил 2-й секретарь горкома.

В 1962 году в рамках реформы Хрущёва партийные и государственные организации на местах были разделены на промышленные и сельские. 18 декабря 1962 г. решением пленума обкома были созданы оргбюро Свердловских промышленного и сельского обкомов, 13 января 1963 г. прошёл I пленум Свердловского сельского обкома (1-м секретарём избран А. В. Борисов), а 15 января — промышленного (1-м секретарём избран К. К. Николаев). После отстранения Хрущёва от власти принцип разделения органов управления был отменён. 21 ноября 1964 г. прошёл объединённый пленум промышленного и сельского обкомов, который сформировал оргбюро Свердловского обкома. Первый (организационный) пленум обкома прошёл 25 декабря 1964 г. и избрал 1-м секретарём обкома К. К. Николаева.

После событий августа 1991 года КПСС прекратила свою деятельность, через три месяца, 6 ноября, она была запрещена указом Президента РСФСР, и 21 ноября 1991 г. распоряжением по Управлению делами Свердловского обкома он был ликвидирован.

1-е секретари Свердловского обкома ВКП(б)-КПСС

2-е секретари Свердловского обкома ВКП(б)-КПСС

  • Довгопол Виталий Иванович (1963—1964) — 2-й секретарь Свердловского промышленного обкома КПСС
  • Нохрин С.П. (1963—1964) — 2-й секретарь Свердловского сельского обкома КПСС

См. также

Источники

  • Аристов А. Незабываемое // Урал. 1981. № 5. С. 3—32.
  • Аристов А. Незабываемое // В тылу, как на фронте / сост. З. А. Янтовский. Свердловск, 1986. С. 3—78.
  • Все для фронта. Свердловская областная организация КПСС в годы Великой Отечественной войны (1941—1945). Документы и материалы. Свердловск, 1985. 384 с.
  • Ельцин Б. Н. Исповедь на заданную тему. Свердловск, 1990. 238 с.
  • Манюхин В. М. Прыжок назад: о Ельцине и о других. Екатеринбург, 2002. 264 с.
  • На главных направлениях: Свердловская областная организация КПСС в борьбе за ускоренное развитие экономики и повышение творческой активности трудящихся Среднего Урала (1960—1985). Документы и материалы. Свердловск, 1986. 240 с.
  • Общество и власть. Российская провинция. 1917—1985. Свердловская область. Документы и материалы / Институт истории и археологии УрО РАН; Управление архивами Свердловской области. Т. 1—2. Екатеринбург, 2005—2006.
  • Потапов И. И. Тридцать лет в президиуме: Субъективные заметки для объективной истории советского общества. Екатеринбург, 1997. 213 с.
  • Потапов И. И. У нас судьба была иная. Екатеринбург, 2002. 351 с.
  • Рябов Я. П. Мой ХХ век. Записки бывшего секретаря ЦК КПСС. М., 2000.
  • Рябов Я. П. Мой XX век. Записки секретаря ЦК КПСС. 2-е доп. изд. Москва, 2005. 397 с.
  • Свахина Р. С., Сушков А. В. Довгопол держался за «коровьи хвосты», и тагильское молочное стадо было спасено // Тагильский рабочий. 1997. 10 декабря.
  • Сушков А. В. Виталий Довгопол: «Много пакостного народа было и есть…» // Тагильский рабочий. 1999. 9 июля.

Напишите отзыв о статье "Свердловский областной комитет КПСС"

Литература

  • Воробьёв С. «Молотов увидал меня, …подошёл ко мне и расцеловался со мной»: история одного пермского самозванца // Веси [г. Екатеринбург]. 2015. № 9 (115). Ноябрь. Прил. С. 2—14. [www.ihist.uran.ru/files/2015_vesi-9-2015-obl-pril(all).pdf] [www.cdooso.ru/phocadownload/userupload/editions/vesi_mag_2015_9_pril.pdf]
  • Ермаков А. Д. Отечества ради [О К. К. Николаеве] // Мы приближали Победу. Очерки, воспоминания, письма. Екатеринбург, 2000. 528 с.
  • Килина А. Дача для товарища Кабакова: факты и легенды // Веси [г. Екатеринбург]. 2014. № 8 (104). Октябрь. «Средний Урал». С. 48—55. [www.cdooso.ru/phocadownload/userupload/editions/vesi_mag_2014_08.pdf]
  • Колдушко А. А. Социальные характеристики региональной партийной номенклатуры, репрессированной в 1937—1938 годах (по материалам Свердловской области) // Номенклатура и номенклатурные практики в России: материалы интернет-конференции «Номенклатура и номенклатурные практики в России» (февраль–апрель 2007 г.) / под ред. В. П. Мохова. Пермь, 2007. С. 159—170. [www.elis.pstu.ru/index.php?a=9&pod_id=34&pod3_id=175]
  • Колдушко А. А., Лейбович О. Л. Культовые практики местной номенклатуры до «большого террора» // Номенклатура и номенклатурные практики в России: материалы интернет-конференции «Номенклатура и номенклатурные практики в России» (февраль—апрель 2007 г.) / под ред. В. П. Мохова. Пермь, 2007. С. 171—187. [www.elis.pstu.ru/index.php?a=9&pod_id=34&pod3_id=180]
  • Колдушко А. А. «Каждый раз в новом галстуке…!» Культовые практики региональной номенклатуры в 1930-е годы // Наукові праці історичного факультету Запорізького державного університету. Вип. XXIII: Політична еліта в історії Украіни. Запоріжжя: Просвіта, 2008. С. 229—239. [www.nbuv.gov.ua/portal/Soc_Gum/Npifznu/2008_23/23/koldushko.pdf].
  • Колдушко А. А. Проблема эффективности работы региональной номенклатуры в первой половине 1930-х годов (на примере Свердловской области) // Вестник Пермского национального исследовательского политехнического университета. Культура, история, философия, право. 2009. № 1. С. 159—168.
  • Колдушко А. А. Образование как элемент социального портрета партийной номенклатуры в 1920—1930-е годы (на примере Свердловской и Пермской областей) // Вестник Пермского национального исследовательского политехнического университета. Культура, история, философия, право. 2010. № 3. С. 105—111. [vestnik.pstu.ru/kult/archives/?id=&folder_id=358]
  • Колдушко А. А. Процессы инкорпорации и экскорпорации партийной номенклатуры в 1920-х—1930-х гг. // Власть. 2012. № 3. С. 173—176. [www.isras.ru/files/File/Vlast/2012/03/Koldushko.pdf]
  • Кузнецов Л. Ф. Кабаков Иван Дмитриевич // 37-й на Урале. Свердловск, 1990. С. 68—74.
  • Лейбович О., Колдушко А. А жертвы кто? Культовые практики местной номенклатуры до большого террора // Ретроспектива. Пермский историко-архивный журнал. 2008. № 1 (6). С. 15—23.
  • Попов А. А. Кабаков Иван Дмитриевич // Большевики-ленинцы на Урале. Свердловск, 1989.
  • Романов В. Я. Иван Кабаков. Свердловск, 1965. 93 с.
  • Свердловская областная организация КПСС 1903—1982. Т. 1. Свердловск, 1983. 208 с.
  • Свердловская областная организация КПСС 1903—1982. Т. 2. Свердловск, 1983. 272 с.
  • Сушков А. В., Разинков С. Л. Руководители Свердловской области: первые секретари обкома ВКП(б)—КПСС и председатели облисполкома. 1934—1991: биографический справочник. Екатеринбург, 2003. 284 с. [www.cdooso.ru/phocadownload/userupload/editions/rukovoditeli-so-spravocnnik.pdf]
  • Сушков А. В. Институт отраслевых секретарей в системе партийно-государственного руководства Свердловской области накануне и в годы Великой Отечественной войны // Война и российское общество: 1914—1945 годы. Материалы Пятых уральских военно-исторических чтений, посвященных 80-летию профессора И. Ф. Плотникова. Екатеринбург. 22—23 сентября 2005 г. Екатеринбург, 2005. С. 145—151.
  • Сушков А. В. Архивные источники реконструкции социально-профессионального портрета руководителей Свердловской области 1934—1991 гг. // Архивы Урала. 2006. № 9—10. С. 364—369.
  • Сушков А. В. Руководители города Свердловска: первые секретари горкома ВКП(б)—КПСС (1932—1991), вторые секретари горкома ВКП(б) (1937—1950): историко-биографический справочник. Екатеринбург, 2007. 168 с.
  • Сушков А. В., Яркова Е. И. «Я не враг народа». Документы о причинах самоубийства второго секретаря Свердловского обкома ВКП(б) К. Ф. Пшеницына. 1937 г. // Исторический архив. 2008. № 3. С. 110—129.
  • Сушков А. В. Раздел V. Партийно-государственная номенклатура Среднего Урала в 1945—1964 гг.: коллизии власти // Государство и народ в условиях социалистического эксперимента: опыт ретроспективного анализа / отв. ред. д.и.н. А. В. Сперанский; Российская академия наук, Уральское отделение, Институт истории и археологии. Екатеринбург, 2008. С. 166—202.
  • Сушков А. В. «Кадры решают всё!»: кадровая политика И. В. Сталина и руководители Свердловской области во второй половине 1930-х гг. // Актуализация исторического знания и исторического образования в современном обществе. Ежегодник: XVII всероссийские историко-педагогические чтения. Екатеринбург, 2013. Ч. II. С. 265—278. [elibrary.ru/item.asp?id=19074317]
  • Сушков А. Крах «империи товарища Кабакова»: свердловское руководство в политических водоворотах 1937 года // Веси [г. Екатеринбург]. 2013. № 6 (92). Август. Спецвыпуск «Екатеринбург—Свердловск—Екатеринбург». С. 46—84. [www.cdooso.ru/phocadownload/userupload/editions/vesi_mag_2013_06.pdf]
  • Сушков А. В., Яркова Е. И. Заведующие промышленно-транспортным отделом Свердловского обкома ВКП(б) в 1930-е гг.: социально-профессиональный портрет // Урал индустриальный. Бакунинские чтения. Индустриальная модернизация Урала в XVIII—XXI вв.: материалы XI Всероссийской научной конференции. Екатеринбург. 26—27 сентября 2013 г. / отв. ред. Д. В. Гаврилов. В 2-х т. Екатеринбург, 2013. Т. 1. С. 384—395. [www.ihist.uran.ru/files/scientific_works/Tom_1.pdf]
  • Сушков А. Неизвестный 1937-й. «Дело визовского бунтаря» Максима Григорьева // Веси [г. Екатеринбург]. 2014. № 8 (104). Октябрь. «Средний Урал». С. 16—47. [www.cdooso.ru/phocadownload/userupload/editions/vesi_mag_2014_08.pdf]

Ссылки

  • [www.knowbysight.info/1_RSFSR/00143.asp www.knowbysight.info]
  • [www.businesspress.ru/newspaper/article_mId_33_aId_274438.html Интервью Я. П. Рябова, посвященное Б. Н. Ельцину]

Отрывок, характеризующий Свердловский областной комитет КПСС



Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.


Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.