Сверкош, Вацлав

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Вацлав Сверкош
Общая информация
Родился
Тршинец, ЧСР, ЧССР
Гражданство
Рост 184 см
Вес 78 кг
Позиция нападающий
Информация о клубе
Клуб свободный агент
Карьера
Молодёжные клубы
1990—1998 Фридек-Мистек
1998—2001 Баник (Острава)
Клубная карьера*
2001—2003 Баник Острава 48 (14)
2003—2007 Боруссия (М) 70 (17)
2006   Герта 10 (0)
2007   Аустрия (Вена) 7 (0)
2007—2008 Баник 39 (23)
2009—2011 Сошо 44 (10)
2011   Паниониос 11 (1)
2011—2014 Баник (Острава) 36 (6)
Национальная сборная**
1998—1999 Чехия (до 15) 11 (3)
1999—2000 Чехия (до 16) 20 (6)
2000—2001 Чехия (до 17) 12 (5)
2000—2001 Чехия (до 18) 7 (2)
2001—2002 Чехия (до 19) 12 (6)
2002—2003 Чехия (до 20) 4 (3)
2003—2005 Чехия (до 21) 23 (8)
2008—2010 Чехия 11 (3)

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 16 декабря 2014.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Ва́цлав Све́ркош (чеш. Václav Svěrkoš; 1 ноября 1983, Тршинец) — чешский футболист, нападающий.





Карьера

Сверкош начал заниматься футболом с семи лет при чешском клубе «Фридек-Мистек». В 1998 году, в возрасте 14 лет он перешёл в клуб «Баник». В 2003 году Сверкош был продан мёнхенгладбахской «Боруссии» за 1,5 миллиона евро.

В зимней паузе сезона 2005/06 чех был арендован берлинской «Гертой», однако не имел в этом клубе успеха. 1 июля 2006 года Сверкош возвратился в «Боруссию».

В январе 2007 года Сверкош был арендован на шесть месяцев венским клубом «Аустрия», в составе которого выиграл Кубок Австрии. Сезон 2007/08 Сверкош провёл в чешском «Банике» и стал лучшим бомбардиром чемпионата Чехии (15 голов).

В январе 2009 года подписал контракт с французским клубом «Сошо». Чешский форвард выступал под пятым номером. Контракт 27-летнего нападающего с французским клубом истекал следующим летом 2012, однако по взаимной договоренности соглашение было расторгнуто. В 2011 года Вацлав подписал контракт сроком на пять лет с клубом «Баник», в котором начинал свою карьеру в начале «нулевых» и выступал с 2007-го по 2009-й год.

В начале сезона 2014/15 «Баник» расторг контракт с футболистом.[1]

В национальной сборной Чехии Сверкош дебютировал в товарищеском матче со сборной Литвы 27 мая 2008 года. Провел за сборную 11 матчей и забил три мяча.

Статистика выступлений за сборную

Достижения

Напишите отзыв о статье "Сверкош, Вацлав"

Примечания

  1. [www.sport.cz/fotbal/synot-liga/clanek/616038-sverkos-uz-neni-hracem-baniku-penize-dostane-pokud-vyhraje-soud-s-peterou.html Svěrkoš už není hráčem Baníku. Peníze dostane, pokud vyhraje soud s Peterou], sport.cz  (чешск.)

Ссылки

  • [www.transfermarkt.com/vaclav-sverkos/profil/spieler/3528 Профиль на сайте transfermarkt.com(англ.)
  • [nv.fotbal.cz/reprezentace/statistiky/viewstat3.asp?name=SverkosVaclav Профиль на сайте Футбольной ассоциации Чехии]  (чешск.)
  • [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=27421 Статистика на сайте National Football Teams(англ.)
  • [football.ua/countrieselse/news/139255.html Переезд на Родину]


Отрывок, характеризующий Сверкош, Вацлав

Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.