Сверхповесть
Поделись знанием:
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
Сверхпо́весть — литературный жанр, изобретённый Велимиром Хлебниковым. В жанре сверхповести работал сам Хлебников и ещё некоторое незначительное количество его последователей. Термин также иногда используется исследователями.
По определению изобретателя, сверхповесть, в отличие от повести, складывается не из слов, а из самостоятельных отрывков, «каждый с своим особым богом, особой верой и особым уставом».
Наиболее известное произведение Хлебникова в жанре сверхповести — «Зангези», написанная в 1921—1922 и выпущенная после смерти поэта в июле 1922 года.
Напишите отзыв о статье "Сверхповесть"
Литература
- Перцова Н. Н. О строении «сверхповестей» В. Хлебникова // Текст. Интертекст. Культура: Материалы международной конференции / Институт русского языка имени В. В. Виноградова РАН. — М., 2001. — С. 142—143.
Отрывок, характеризующий Сверхповесть
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
