Светлицкий, Григорий Петрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Светлицкий Григорий Петрович

Григорий Петрович Светлицкий (укр. Світлицький Григорій Петрович; 18721948) — русский и советский украинский художник.

Работал как пейзажист, портретист, писал жанровые картины. Участвовал в росписи Исаакиевского собора в Петербурге и Крестовоздвиженской церкви в Киеве. Занимался книжной иллюстрацией. В 1946 году первым удостоен звания народного художника Украинской ССР.[1]

«Всеобщая история искусств» характеризует его как представителя украинской национальной школы живописи, продолжавшего традиции передвижников, выделяя его жанровые картины «Возле станции Мотовиловка» (1909), «Музыканты» (1912) (обе в Национальном художественном музее Украины), в которых показана жизнь маленького человека. Для художника харектерен интерес к национальным образам и истории.[2]





Биография

Родился в Киеве в семье оркестранта оперного театра 20 сентября 1872 года.

Учился в рисовальной школе Н. Мурашко (1889—1893), затем — в Петербургской Императорской Академии художеств у И. Репина и Н. Кузнецова (1893—1900). В 1895 году был удостоен звания классного художника 3-й степени; в 1900 году получил звание классного художника 1-й степени за картину «Мелодия».

С 1901 по 1917 год Светлицкий возглавлял группу по реставрации Исаакиевского собора в Петербурге. За эту работу Николай II пожаловал Григорию Петровичу дворянский титул.

До 1918 года он работал в мозаичных мастерских Академии Художеств под руководством П. П. Чистякова. Жил в Петербурге до 1919 года; затем после того, как у него умерла жена и погиб сын Юрий, — в Киеве.

Экспонировал свои работы на выставках Общества художников им. А. И. Куинджи, ТПХВ (обе — 1918) и 1-й государственной свободной выставке произведений искусств (1919) в Петрограде. В советское время — на тематических выставках «По селам, местечкам и городам Украины» (1926), «В помощь жертвам наводнения в Западной Украине» (1927) в Киеве; Ассоциации художников червонной Украины (1927, 1928) в Харькове, Киеве, Чернигове; Всеукраинской юбилейной выставке, посвященной 10-летию Октября (1927) в Харькове; 2-й всеукраинской художественной выставке Наркомпроса УССР (1929, передвижная); 1-й передвижной художественной выставке на правобережной Украине (1929) и других.

Член Ассоциации художников Красной Украины. С 1947 года — профессор Киевского художественного института.

Умер 28 августа 1948 года в Киеве. Похоронен на Лукьяновском кладбище (участок 25, ряд 1, место 17).

Труды

Произведения Светлицкого представлены во многих музеях и частных собраниях, среди них — Национальный художественный музей Украины в Киеве.

Память

Внешние изображения
[svetlitskie.ru/uploaded/g_p_bust.jpg Бюст в Киеве]

  • В Киеве художнику установлена мемориальная доска, его имя носит киевская улица.
  • Также в Киеве в 1958 в Киеве был открыт его Дом-музей Светлицкого. Через 14 лет во дворе установили бронзовый бюст на гранитном постаменте.

Напишите отзыв о статье "Светлицкий, Григорий Петрович"

Примечания

  1. [artinvestment.ru/auctions/46040/biography.html СВЕТЛИЦКИЙ Григорий Петрович]
  2. Е. Костина. Искусство Украины, Белоруссии, Латвии, Эстонии, Литвы, Грузии, Армении , Азербайджана конца 19 —ачала 20 века // Всеобщая история искусств / под. ред. Б. В. Веймана и Ю. Д. Колпинского. — Москва: Искусство, 1966. — Т. VI, книга 2. — С. 78. — 408 с. — 60 200 экз.

Ссылки

  • [svetlitskie.ru/pages/254/ Светлицкие]
  • [uartlib.org/allbooks/grigoriy-svitlitskiy-komplekt-listivok/ Григорий Светлицкий. Комплект открыток. Киев, 1984.]
  • [www.korners.kiev.ua/russian/painters/204 Светлицкий Григорий Петрович (1872—1948)]
  • [lenta.crimea.ua/other/30873.html Он был убедительно искренним в своем творчестве]


Отрывок, характеризующий Светлицкий, Григорий Петрович

Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.