Светлый путь Касым-хана

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Светлый путь Касым-хана
Проторенный[1], праведный[2], чистый[3] путь Касым-хана
Общая информация
Автор:

Касым-хан

Предыдущая:

Великая Яса Шынгыс-хана

Следующая:

Древний путь Есим-хана

Оригинальная версия
Название:

Қасым ханның қасқа жолы

Язык:

Казахский

Место издания:

Казахское ханство

Год издания:

1510-е годы

Русская версия

Све́тлый пу́ть Касы́м-ха́на (каз. Қасым ханның қасқа жолы, Qasım qannıñ qasqa jolı, قـاـسـىـم قـاـنـنـىـڭ قـاـسـقـا جـﯞـلـى , [qɑsɯˈm ɣaɯˈŋ qasq d͡ʑoɫɯˈ]?) — свод законов адата[Комм. 1], принятый в Казахском ханстве в период правления хана Касыма. Также упоминается как проторенный[1], праведный[2], чистый[3].





История

Наиболее известным предшественником закона «Светлого пути» являлась «Великая Яса» Чингисхана (монг. Их Засаг; каз. Ұлы Жасақ).

Ханы Казахского ханства не только руководствовались обычным правом, но и стремились систематизировать и кодифицировать их в виде отдельного свода законов и иных документов, ставших памятниками права.

После того, как в 1511 году Касым-султан стал ханом, он замечал, что в последнее время участились межродовые распри. Некоторые соседние государства[Комм. 2] перестали считаться с другими на том основание, что их правители[Комм. 3] более знатные и родовитые. Мелкие трения зачастую перерастали в большие скандалы. Было заметно, что раздувают междоусобицы султаны и бии[4] Касым беспокоился, что казахи могут раздробить своё государство, как это уже сделали их соседи. Чтобы не допустить этого он обнародовал закон, вводивший определенный порядок и требовавший от людей соблюдения исполнительной дисциплины.

Если будет так продолжаться, то казахов постигнет участь моголов и шайбанидов, которые разделились, рассыпались по крупицам[5].

Усиление Казахского ханства в период правления хана Касыма способствовало упорядочению правовых норм в жизни государства[6].

Содержание

В основу закона легли традиционные казахские обычаи и обычное казахское право. «Светлый путь» содержал в себе 5 положений[7]:

Другие своды законов

Есим-хан

Дальнейшее развитие казахского государства потребовало новых правовых реформ, которые в начале XVII века провёл Есим-хан. Новый свод законов сохранился в памяти народа как «Древний путь Есим-хана» (каз. Есім ханның ескі жолы). Также упоминается как старый[8] и исконный[9].

Формально это было дополнением к старым законам[10]. В правовом акте определялись полномочия хана, султанов, биев и батыров, а также их взаимные обязанности и права[11]. Новые законы предусматривали разбор уголовных дел, материальные иски и положение женщин в обществе. «Древний путь» получил широкое признание в обществе, где нормы адата и шариата были оптимально сближены и обеспечивали надлежащее урегулирование общественных отношений кочевников-скотоводов. Юридическое закрепление в научной литературе именуется как «бийская революция», согласно которой хан, ограничив права аристократии, опирался на биев.[12].

Высшей представительно-законодательной властью продолжал оставаться Маслихат (каз. Маслихат), в состав которого входили все представители, предводители казахских общин и влиятельные султаны. На каждое заседание Маслихата собиралось огромное количество народа. Собрание проводилось раз в год. Полномочия хана в результате реформ начала XVII века были существенно ограничены[12].

Тауке-хан

В конце XVII века в Казахском ханстве при хане Тауке снова были проведены реформы. Новый свод законов сохранился в памяти народа как «Семь положений» (каз. Жеті жарғы). Также упоминается как «Семь установлений»[13]. Законы ханов Касыма и Есима были дополнены двумя главами. Хан разработал этот свод вместе с биями Толе, Казыбеком, Айтеке, Едыге, Тайгельтыром, Байдалы, Кокымом и Сасыком[14].

Судебная власть была в руках биев. Особо сложные дела рассматривались съездом биев. В разбирательстве некоторых дел принимали участие султаны и хан. За разбор дел они получали вознаграждение, а также различные подарки.

Новый свод законов значительно ослабил распри между родами, усилил ханскую власть. Согласно нормам «Семи положений», хан признан единственным верховным властителем всех родов, всех земель Казахского ханства; его решения являлись окончательными. Во внешнеполитической сфере он был вправе объявлять войну и заключать мир, он являлся верховным главнокомандующим войсками; он имел право на ведение переговоров с другими государствами. В юридической сфере монарх имел право выносить смертные приговоры, исполнять функции верховного судьи, утверждать законы и выносить обязательные для всех приказания и распоряжения. Всем главам родов и племен вменялось в обязанность ежегодно являться на Курылтай. Явившиеся без оружия на собрание к участию в его работе не допускались, только вооруженные мужчины могли быть допущены на собрание: пришедшие безоружными лишались права голоса. Эти нормы государственного права были закреплены в «Семи Положениях»[12].

Напишите отзыв о статье "Светлый путь Касым-хана"

Примечания

Комментарии

Источники

  1. 1 2 [www.kaz-ekzams.ru/str12.html/ «Проторенный путь Касым-хана».]
  2. 1 2 [www.tarikh.kz/kazahskoe-hanstvo-feodalnaya-razdroblennost/zheti-zharg-y-zakony-hana-tauke/ «Праведный путь Касым-хана».]
  3. 1 2 [www.zonakz.net/articles/23079?mode=reply «Чистый путь Касым-хана».]
  4. [www.testent.ru/index/0-45/ Касым хан замечал, что в последнее время участились межродовые распри. Некоторые улусы перестали считаться с другими на том основании, что их ханы и беки более родовитые знатные. Мелкие трения зачастую перерастали в большие скандалы. Было заметно, что раздувают междоусобицы султаны и бии.]
  5. [www.testent.ru/index/0-45/ «Если будет так продолжаться, то казахов постигнет участь моголов и шайбанидов, которые разделились, рассыпались по крупицам»]
  6. Буркитбай Аяган «Казахстан». Национальная энциклопедия, 3 том. Человек с книгой. Статьи и публикации — С. 183.
  7. [www.e-history.kz/ru/publications/view/722/ Закон включал в себя пять основных разделов: имущественный, уголовный, военный, посольский и общественный]
  8. [www.kaz-lit.kz/hany/drev-put-esim/ «Старый путь Есим-хана»]
  9. [www.tak-to-ent.net/publ/8-1-0-234/ «Исконный путь хана Есима»]
  10. [www.e-history.kz/ru/publications/view/722/ Изменения были приняты как дополнение к кодексу Касым хана]
  11. [www.e-history.kz/ru/publications/view/722/ В этом правовом акте определялись полномочия хана, биев и батыров, а также их взаимные обязанности и права]
  12. 1 2 3 Сарсембаев М.А. КАЗАХСКОЕ ХАНСТВО КАК СУВЕРЕННОЕ ГОСУДАРСТВО СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЭПОХИ
  13. [www.testent.ru/index/0-47/ «Семь установлений»]
  14. [www.almaty-akshamy.kz/2015/08/21/жеті-жарғы-ата-заңның-түп-негізі/ «Күлтөбенің басында күнде жиын» деп аталып кеткен жиынға Төле би, Қазыбек би, Әйтеке би, Едіге би, Тайкелтір би, Байдали би, Қоқым би, Сасық би сияқты ірі, беделді билер қатыс­қан]

Литература

  • Сарсембаев М.А. [www.iz.adilet.gov.kz/sites/default/files/upload-files/kazahskoe_hanstvo1.pdf КАЗАХСКОЕ ХАНСТВО КАК СУВЕРЕННОЕ ГОСУДАРСТВО СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЭПОХИ]. — 2015.

КНЭ

Ссылки

  • [www.e-history.kz/ru/publications/view/722/ Первые законы степи]
  • [www.testent.ru/index/0-45/ Казахское ханство при Касым хане. «Светлый путь» Касым хана.]

При написании этой статьи использовался материал из издания «Казахстан. Национальная энциклопедия» (1998—2007), предоставленного редакцией «Қазақ энциклопедиясы» по лицензии Creative Commons [creativecommons.org/licenses/by-sa/3.0/deed.ru BY-SA 3.0 Unported].

Отрывок, характеризующий Светлый путь Касым-хана

– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.