Светотехническое оборудование летательных аппаратов

Светотехническое оборудование летательного аппарата — бортовые световые устройства.

Светотехническое оборудование летательного аппарата (ЛА) предназначено для обеспечения работы экипажа ЛА в сложных метеорологических условиях полёта и ночью, для сигнализации, а также для наземной подготовки ЛА в ночных условиях.

В зависимости от назначения (расположения) различают:

• внешнее светотехническое оборудование;
• внутреннее светотехническое оборудование.

Внешнее светотехническое оборудование

Внешнее устанавливается на крыле, фюзеляже, хвостовом оперении и предназначается для предотвращения столкновений в воздухе и на земле, освещения взлётно-посадочной полосы и рулёжной дорожки при взлёте, посадке и рулении по аэродрому. Подразделяется на светосигнальное и осветительное. К светосигнальному оборудованию относятся проблесковые (импульсные) маяки и бортовые аэронавигационные огни (БАНО). Широко распространены светильники типа БАНО-57 с односторонними зеркальными лампами СМ28-70, светильники АНО-4А с галогенными лампами КГСМ-27-4с, светильники БАНО-45 с зеркальной лампой СМ-22 (СМ28-28). Хвостовые огни, используемые на летательных аппаратах: ХС-57, ХС-62, ХС-39 и др.

Типовое осветительное оборудование состоит из посадочных, рулёжных и посадочно-рулёжных фар, фар освещения передней кромки крыла, воздухозаборников, фар подсветки опознавательных знаков (эмблем). Фары бывают выдвижными и невыдвижными. Посадочно-рулёжные фары (ПРФ) могут быть выполнены как в едином блоке (лампа-фара) с одной или двумя нитями накаливания, так и в виде самостоятельных изделий. Лампы-фары обычно монтируются в выдвижном каркасе с электроприводом, позволяющим их убирать в полёте в обвод фюзеляжа или крыла и выпускать на строго фиксированный угол при взлёте-посадке. В ряде случаев рулёжные фары фиксированно устанавливаются на стойках шасси или внутри передней кромки крыла.

На отечественных вертолётах нашли применение поисково-посадочные фары типа ФПП-7(М), особенность которых в том, что они могут не только выпускаться в продольной плоскости, но и наклонять лампу-фару в поперечной плоскости, что позволяет освещать места аварийно-спасательных и погрузочно-разгрузочных работ, производимых с вертолёта, отыскивать посадочную площадку в ночное время. Управляется такая фара с помощью специального четырёхконтактного с нейтралью нажимного выключателя (кнюппеля), расположенного на ручке «ШАГ-ГАЗ». В связи со сложностью уборки «в гнездо» такой фары, особенно после многократных перемещений её в разных направлениях, в механизме фары ФПП-7 используется схема автоматической уборки. Источником света в фаре ФПП-7 служит лампа-фара ЛФС-ПС27-450. Механизм выпуска-уборки имеет привод от электродвигателя ПДЗ-8, механизм поворота светооптической системы приводится в действие ещё одним электродвигателем ПДЗ-8. Аэронавигационные огни обычно состоят из боковых огней на консолях плоскостей: левый — красный, правый — зелёный, а также хвостового белого огня (на пассажирских самолётах также применяются белые габаритные огни на задней части законцовок плоскостей). Расположение светильников и точная фокусировка ламп аэронавигационных огней позволяют стороннему наблюдателю в ночное время определять пространственное положение и направление движения летательного аппарата. Для лучшей заметности в электросхему БАНО часто вводят элементы для получения прерывистого свечения (мигания).

На военных машинах для лучшей ориентации в строю при выполнении групповых полётов ночью применяются огни полёта строем типа ОПС-57 или ПССО-45, имеющие жёлтые или синие светофильтры соответственно и направленность светового потока назад под углом 45 градусов. Часто применяется расположение строевых огней в виде буквы «Т» на «спине» летательного аппарата.

На ряде самолётов применяются сигнальные огни выпущенного положения шасси — СОВШ, сигнализирующие наземному наблюдателю в ночное время о выходе стоек шасси. Впрочем, и посадочно-рулёжные фары, помимо своей основной функции — освещения в ночное время ВПП и РД, также используются для обозначения взлетающего или находящегося на глиссаде самолёта в дневное время. Самолёт при этом хорошо видно, ввиду огромной мощности ламп-фар.

Для подсвета штанги топливоприёмника и конуса самолёта-заправщика при выполнении воздушной заправки в тёмное время суток на самолётах в носовой части могут устанавливаться фары подсвета штанги (ФПШ), конструктивно подобные фарам ПРФ, но меньшей мощности. Для обозначения контакта конуса и штанги оператору заправки в передней кромке киля (форкиле) заправляемого самолёта расположен сигнальный огонь «сцепка», белый или зелёный.

На многих воздушных судах для освещения стоянки, при выполнении различных технических работ в ночное время используются посадочно-рулёжные фары, включённые на малую мощность, что пагубно отражается на их ресурсе. Более современные ВС имеют специальное нижнее освещение из групп светильников, иногда полностью по контуру машины.

На вертолётах, для светового обозначения контура плоскости, ометаемой несущим винтом, используются контурные огни. Внутри концевых обтекателей лопастей устанавливаются специальные малогабаритные лампы типа СЦ-88, закрытые прозрачными обтекателями из оргстекла. Напряжение питания этих ламп составляет 7,5 вольт, которые получают с помощью трансформатора типа ТН-115/7,5. Подвод питания к лопастям производится через кольцевой токосъемник на втулке несущего винта.

На пассажирских (коммерческих) самолётах в хвостовой части устанавливаются фары подсвета киля, для освещения в ночное время эмблемы авиакомпании — владельца воздушного судна.

Также на некоторых типах ЛА могут применяться габаритные, кодовые и сигнальные огни.

Внутреннее светотехническое оборудование

Освещение кабины и рабочих мест экипажа на самолётах первоначально выполнялась обычными лампами накаливания. В дальнейшем стали применять шкалы приборов и надписи на приборных досках, выполненные светонакопительной массой, с подсветкой приборных досок светильниками ультрафиолетового облучения (УФО). Для общего освещения в полёте предназначались потолочные плафоны синего света. Недостатки этого оборудования заставили кардинально изменить систему освещения кабин.

Отечественные летательные аппараты, разработанные в 70-х годах 20 века и позже, имеют для снижения утомляемости зрения у экипажа матово-зелёную (изумрудную) окраску приборных досок, щитков и панелей кабины. Для снижения времени адаптации зрения при переводе взгляда с приборных досок на внекабинные объекты при выполнении ночного полёта широко применяется красное освещение многоламповыми светильниками, не дающими теней, с плавной регулировкой яркости света и местное точечное освещение, а также светящиеся красным надписи и символы. Так как в красном свете зелёная кабина кажется коричневой, а красная окраска аварийных органов управления не различается совершенно, то вся аварийная раскраска выполняется в косую полоску с чередованием красных и зелёных, а также красных и белых линий.

Белое освещение применяется на земле, и в полёте — при необходимости, и реализуется теми же светильниками, что и красное, переключением групп ламп. Собственно светильник состоит из прямоугольного светопровода в корпусе с системой подвижного крепления, в котором на равном расстоянии монтируются лампы накаливания. Обычно красные лампы чередуются с белыми. Применяются лампы типа СМ28-2,8 белые, СМК28-2,8 красные и СМ-37, СМК-37. Схема регулировки яркости может быть собрана в распределительных коробках (РК) или блоках освещения (БО). Принцип регулировки основан на изменении тока перехода «коллектор-эмиттер» мощного транзистора при соответствующем изменении тока базы. В цепи базы каждого транзистора установлен переменный резистор, выведенный на щиток управления освещением, а в эмиттерную цепь включена нагрузка — группы ламп светильников. Переключение «красное — белое» производится группами реле. В более простом варианте для регулировки яркости ламп применяются мощные переменные сопротивления (реостаты).

Дежурное освещение кабин применяется при работах в кабине самолёта на земле. Могут использоваться самостоятельные плафоны для освещения проходов и рабочих мест или дополнительные лампы белого освещения в рабочих светильниках красно-белого освещения, или плафоны ПС-45 , П-39, и аналогичные. Кроме того, для местного освещения приборов и щитков на всех типах летательных аппаратов широко применяются одиночные светильники типа СМ-1БМ (белый), СМ-1КМ (красный), С-60, С-80, щелевые красные СВ, щелевые белые СВБ. Некоторые пульты управления покупных изделий имеют встроенную красную подсветку надписей и символов с помощью арматуры подсвета АПМ, а на вертолётах подсветка АПМ используются практически на всех электрощитках и панелях. В качестве аварийных источников света используются светильники СБК, которые устанавливаются на легкосъёмном подвижном основании или шарнирном подкосе. Эти светильники имеют собственную встроенную регулировку яркости света и переключаемый красно-белый светофильтр. В СБК устанавливается малогабаритная лампа СМ28-4,8.

В освещении техотсеков самолётов широко распространены светильники П-39 и ПС-45. Эти светильники монтируются на шарнирных основаниях, на подкосах или заподлицо с панелями внутренней обшивки отсеков. Иногда на них применяется белое матовое стекло-рассеиватель, но чаще установлена защитная сетка. Устанавливаются и плафоны с люминесцентными лампами дневного света, запитанные от бортовой сети переменного тока.

Освещение пассажирских салонов обычно делится на общее, ночное, дежурное и индивидуальное. Лампы общего, ночного и дежурного освещения расположены в общем световом коробе, обычно на потолке вдоль всего пассажирского салона. Часто применяются лампы дневного света типа ЛТБ и лампы накаливания. Группы ламп накаливания образуют ночное и дежурное освещение. Дежурное освещение включается при неработающих двигателях и отсутствии наземного аэродромного питания — от аккумуляторов. В коробе общего освещения через определённые интервалы включаются плафоны с лампочками, а также плафоны освещения входных дверей, плафоны освещения вестибюля, кухни, туалетов. Для индивидуального освещения пассажирских мест применяются точечные светильники, вмонтированные в багажные полки. Управление освещением в салонах осуществляется со щитка бортпроводника.

Литература и документация

• [lib.mexmat.ru/books/47278 Авиационное оборудование] / под ред. Ю. П. Доброленского. — М.: Военное издательство, 1989. — 248 с. — ISBN 5-203-00138-3.
• Электрооборудование летательных аппаратов (Учебное пособие). — Севастополь, 1974.
• «Самолётные и аэродромные световые приборы» Машиностроение 1964 год.
• «Кн.4 часть 3. Авиационное оборудование изделие Н»
• «Кн.4 часть 3. Авиационное оборудование изделие ВП»
• «Кн.4 часть 3. Авиационное оборудование изделие 4502»
• «Кн.4 часть 3. Авиационное оборудование изделие 80»
• «Кн.4 часть 3. Авиационное оборудование изделие 140»
• «Кн.4 часть 3. Авиационное оборудование изделие 501»

Отрывок, характеризующий Светотехническое оборудование летательных аппаратов

Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.