Свет, Яков Михайлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Яков Михайлович Свет
Дата рождения:

19 января 1911(1911-01-19)

Место рождения:

Санкт-Петербург

Дата смерти:

18 февраля 1987(1987-02-18) (76 лет)

Место смерти:

Москва

Гражданство:

СССР СССР

Я́ков Миха́йлович Све́т (19 января 1911, Санкт-Петербург — 18 февраля 1987, Москва) — советский писатель и переводчик, инженер-геолог, кандидат геолого-минералогических наук, исследователь истории Испании и Латинской Америки. Владел русским, украинским, испанским, португальским, английским, французским, итальянским и староитальянским языками. Член Союза писателей СССР (1974), член Литфонда СССР (1977).





Биография

Яков Михайлович Свет родился в 1911 году в Санкт-Петербурге в семье адвоката Михаила Яковлевича Света[1]. Семья жила недалеко от Литейного проспекта.

В 1920-х годах из-за Гражданской войны, голода и разрухи семья переехала на Украину, в Енакиево Екатеринославской губернии. Учась в украинской школе, Яков Свет овладел украинским языком, а на прогулках по терриконам, научился распознавать различные минералы и начал коллекционировать камни. В 1926 году он вместе с родителями из Енакиево переехал в Киев.

В Киеве Яков Свет познакомился Виктором Платоновичем Некрасовым после того как они оказались соседями по дому № 24 на улице Кузнечной. Вместе они издавали «Газету будущего» (в единственном экземпляре). На страницах газеты они писали про войны на Аляске, высадку на Марс и другие приключенческие и детективные истории. В 18 лет Яков Свет работал техником-геологом в Волынской экспедиции.

В 1930-х годах, переехав в Москву, он участвовал в составе комплексной изыскательской партии института «Гипрозолото». В 1931 году Яков Михайлович поступил и в 1936 году окончил Московский геологоразведочный институт им. С. Орджоникидзе, специальность инженерная геология. С 1935 по 1939 год он работал в Институте геологических наук Академии наук СССР (младшим научным сотрудником).

В 1939 году призван в Красную Армию в инженерный полк. На маньчжурской границе он был очень тяжело ранен. Из-за состояния здоровья был комиссован из армии в 1943 году.

По возвращению в Москву Яков Свет в 1945 году в аспирантуре Института геологических наук АН СССР защитил диссертацию на степень кандидата геолого-минералогических наук (на испанском языке). В 1949 году Яков Михайлович поступил на работу в издательство «Иностранная литература». В это же время он публикует различные статьи по морской тематике в «Большой Советской энциклопедии», «Детской энциклопедии», «Дипломатическом словаре», а также пишет предисловия и комментарии к художественным произведениям различных латиноамериканских и испанских писателей.

Ушел из жизни Яков Свет 18 февраля 1987 года в Москве и был похоронен в колумбарии Донского кладбища.

Публикации

Книги

  • Свет Я. М. По следам путешественников и мореплавателей Востока: Очерки. — М.: Географгиз, 1955. — 184 с. — 50 000 экз.[2]
  • Свет Я. М. Фернандо Магеллан. — М.: Географгиз, 1956. — 40 с. — (Замечательные географы и путешественники).[3]
  • Свет Я. М. За кормой сто тысяч ли. — М.: Географгиз, 1960. — 192 с.
    • Свет Я. М. За кормой сто тысяч ли. — М.: Ломоносов, 2011. — 200 с. — (История. География. Этнография). — 1500 экз. — ISBN 978-5-91678-102-1.
  • Свет Я. М. Мореплаватель туманного Альбиона: (Джемс Кук). — М.: Географгиз, 1963. — 80 с. — (Замечательные географы и путешественники). — 75 000 экз.[4]
  • Свет Я. М. Последний инка. — М.: Детская литература, 1964. — 541 с.
  • Свет Я. М. История открытия и исследования Австралии и Океании. — М.: Мысль, 1966. — 388 с. — (Открытие Земли). — 12 000 экз.[5]
  • Свет Я. М. В страну Офир: (Педро Сармьенто де Гамбоа). — М.: Мысль, 1967. — 232 с. — 30 000 экз.[6].
  • Свет Я. М. Севильская западня: Тяжба о колумбовом наследстве / Худ. И. Блиох. — М.: Молодая гвардия, 1968. — 304 с. — (Бригантина). — 65 000 экз.[7]
  • Свет Я. М. После Марко Поло: Путешествия западных чужеземцев в страны Трех Индий. — М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1968. — 240 с. — (Путешествия по странам Востока). — 15 000 экз.[8]
  • Свет Я. М. Алая линия: Повесть / Худ. В. Высоцкий. — М.: Детская литература, 1969. — 160 с. — 50 000 экз.
  • Свет Я. М. Колумб. — М.: Молодая гвардия, 1973. — 368 с. — (Жизнь замечательных людей). — 65 000 экз.
  • Свет Я. М. Одиссея поневоле: Необыкновенные приключения индейца Диего на островах моря-океана и в королевствах Кастильском и Арагонском / Оформление художника Р. Варшамова. — М.: Мысль, 1974. — 184 с. — 65 000 экз.
  • Свет Я. М. Джемс Кук. — М.: Мысль, 1979. — 112 с. — (Замечательные географы и путешественники). — 80 000 экз.

Исторические переводы

  • Джеймс Кук. Плавание к Южному полюсу и вокруг света / Сокр. пер. с англ. — М.: Географгиз, 1948.
  • Путешествия Христофора Колумба: дневники, письма, документы / Коммент. и послесл. Я. Света. — М.: Географгиз, 1950. — 532 с. (переиздана — М.: ООО «Издательство Эксмо», 2008)[9].
  • «История Испании» Рафаэля Альтамира-и-Кревеа. В 2-х томах. — М.: Издательство иностранной литературы, 1951.[10].
  • Джеймс Кук. Первое кругосветное плавание капитана Джеймса Кука. Плавание на Индевре в 1768—1771 г. / Вступ. ст., коммент. и послесл. Я. Света. — М.: Географгиз, 1960. (переиздана — М.: ООО «Издательство Эксмо», 2008)
  • Второе кругосветное плавание капитана Джеймса Кука. Плавание к Южному полюсу и вокруг света в 1772—1775 г.. — М.: Мысль, 1964.
  • Третье плавание капитана Джеймса Кука. Плавание в Тихом океане в 1776—1780 г. / Пер. с англ., вступ. ст. и коммент. Я. М. Света. — М.: Мысль, 1971. — 640 с. — 23 000 экз.

Также в 2009 году в московском ООО «Издательство Эксмо» были переизданы книги Антонио Пигафетты «Путешествие Магеллана» со вступительной статьей Якова Света (ранее опубликована — М.: Географгиз, 1950) и книга А. О. Эксвемелина «Пираты Америки» с предисловием Якова Света (ранее опубликована М.: Мысль, 1968).

Награды

Напишите отзыв о статье "Свет, Яков Михайлович"

Ссылки

  • [www.nekrassov-viktor.com/Books/Nekrasov-Yasia%20Svet.aspx Виктор Некрасов. Яся Свет. Маленькие портреты]

Примечания

  1. Свет Я. М. Последний инка: Алая линия. — МК-Периодика, 2002.
  2. [books.google.com/books?id=YRQEywAACAAJ&dq=inauthor:%22Яков+Михайлович+Свет%22&hl=en&sa=X&ei=gUwvVN-RM4qwogT7hoCIAQ&ved=0CC0Q6AEwAjgK По следам путешественников и мореплавателей Востока: Очерки. Государственное издательство географической литературы, 1955. — 184 с]
  3. [books.google.com/books?id=01kNAQAAIAAJ&dq=inauthor:%22Яков+Михайлович+Свет%22&hl=en&sa=X&ei=PD8vVJXpNs-IsQSMooHYBw&ved=0CDYQ6AEwAw Фернандо Магеллан. Гос. изд-во геогр. лит-ры, 1956 — 37 с.]
  4. [books.google.com/books?id=KmofSwAACAAJ&dq=inauthor:%22%D0%AF%D0%BA%D0%BE%D0%B2+%D0%9C%D0%B8%D1%85%D0%B0%D0%B9%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D0%A1%D0%B2%D0%B5%D1%82%22&hl=en&sa=X&ei=gUwvVN-RM4qwogT7hoCIAQ&ved=0CFYQ6AEwCDgK Мореплаватель туманного Альбиона. — Гос. изд-во геогр. лит-ры, 1963. — 78 с.]
  5. [books.google.com/books?id=VPg5AQAAIAAJ&q=inauthor:%22Яков+Михайлович+Свет%22&dq=inauthor:%22Яков+Михайлович+Свет%22&hl=en&sa=X&ei=PD8vVJXpNs-IsQSMooHYBw&ved=0CCYQ6AEwAQ История открытия и исследования Австралии и Океании. — Изд-во Мысль, 1966. — 388 с.]
  6. [books.google.com/books?id=WJy2pwAACAAJ&dq=inauthor:%22Яков+Михайлович+Свет%22&hl=en&sa=X&ei=JVIvVIOvFY7qoASc1oCgDQ&ved=0CCYQ6AEwATgU В страну Офир. Мысль, 1967. — 228 с.]
  7. [books.google.com/books?id=ljzqAAAAMAAJ&q=inauthor:%22Яков+Михайлович+Свет%22&dq=inauthor:%22Яков+Михайлович+Свет%22&hl=en&sa=X&ei=PD8vVJXpNs-IsQSMooHYBw&ved=0CEwQ6AEwBg Севильская западня. — Молодая гвардия, 1968. — 304 с.]
  8. [books.google.com/books?id=uUY6AQAAIAAJ&q=inauthor:%22Яков+Михайлович+Свет%22&dq=inauthor:%22Яков+Михайлович+Свет%22&hl=en&sa=X&ei=PD8vVJXpNs-IsQSMooHYBw&ved=0CDwQ6AEwBA После Марко Поло. — «Наука», 1968. — 238 с.]
  9. [books.google.com/books?id=230xHQAACAAJ&dq=inauthor:%22Яков+Михайлович+Свет%22&hl=en&sa=X&ei=JVIvVIOvFY7qoASc1oCgDQ&ved=0CCoQ6AEwAjgU Путешествия Христофора Колумба: дневники, письма, документы. — Гос. изд-во географической литературы, 1950. — 532 с.]
  10. [books.google.com/books?id=701DtwAACAAJ&dq=inauthor:%22Яков+Михайлович+Свет%22&hl=en&sa=X&ei=JVIvVIOvFY7qoASc1oCgDQ&ved=0CDMQ6AEwAzgU История Испании. — Изд-во Иностранной литературы, 1951.]

Отрывок, характеризующий Свет, Яков Михайлович

– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.