Свинская

Деревня Свинская Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Тульская областьТульская область Муниципальный район Заокский Сельское поселение Муниципальное образование Малаховское Координаты 54°49′38″ с. ш. 37°22′23″ в. д.54.827299° с. ш. 37.372921° в. д. / 54.827299; 37.372921    Прежние названия Свинское, Соинское Высота центра 165 м Население 69 человек (2010) Национальный состав русские и др. Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 48734 Почтовый индекс 301000 Автомобильный код 71 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=70222860011 70 222 860 011] Код ОКТМО [classif.spb.ru/classificators/view/tma.php?st=A&kr=1&kod=70622435281 70 622 435 281] Официальный сайт [zaokskiy.tularegion.ru/pos/malahovskoe/ y.tularegion.ru/pos/malahovskoe/] Свинская Москва Тула Заокский Свинская

Свинская — деревня в Заокском районе Тульской области Российской Федерации (прежние названия: Свинское, Соинское). Входит в Романовский сельский округ муниципального образования Малаховское.

География

Расположена на севере Тульской области, в северной части Заокского района, недалеко от границы с Московской областью. Ближайший крупный город — Серпухов, расположен на северном берегу реки Ока, в 8-9 км к северу от деревни. Районный центр пгт Заокский расположен в 10 км южнее деревни. По дорогам общего пользования путь до районного центра составляет около 20 км, в зависимости от выбранного маршрута.

Деревня вплотную примыкает к железнодорожной станции Приокская Курского направления Московской железной дороги. При открытии станции, в 1867 году, она получила своё название от названия деревни, Свинская. В 1964 году станции было присвоено более «благозвучное» название, которое она носит и по сей день, Приокская. В 4 км восточнее деревни пролегают автодороги: старое Симферопольское шоссе и федеральная трасса М2 «Крым».

Рядом с деревней Свинская расположены многочисленные населённые пункты и СНТ. На северо-западе к деревне прилегает посёлок Приокский, на юго-западе деревня Прокшино. В 2 км на юго-востоке от деревни, находятся населённые пункты Паршино и Карпищево. В 3 км на северо-западе располагается деревня Подмоклово.

Через деревню протекает река Казанка, берущая своё начало в лесном массиве на северо-востоке от деревни, которая впадает в реку Сосна, на которой и расположена деревня. Впоследствии, за деревней Паршино, река Сосна впадает в Скнигу.

История

Деревня с названием Свинская, в Каширском уезде, уже присутствует на карте Московской провинции 1774 года. Согласно Планам Генерального межевания Тульской губернии 1790 года, деревня Свинская Алексинского уезда располагалось в на месте слияния рек Казанка и Сосна.

В изданной книге Списки населённых мест Российской империи, деревня указана как владельческое сельцо Свинское у реки Сосна, с 18 дворами и 122 жителями.

На Специальной карте Европейской России И. А. Стрельбицкого, составленной в 1865—1871 годах (лист 58, издание 1871 года), деревня указана с названием Соинское Московско-Курской железной дороги, вероятнее всего данное название присвоено ошибочно, ввиду его созвучности с названием Свинское. Согласно данным трёхвёрстной Военно-Топографическая карты Российской империи Ф. Ф. Шуберта и П. А. Тучкова деревня носит название Свинское и в ней находится помещичья усадьба.

В переизданной карте И. А. Стрельбицкого от 1918 года, деревня вновь обретает наименование Свинская и отмечено на ней как селение размером до 30 дворов.

К началу 1940-ых годов в деревне Свинская было 36 дворов.

В годы Великой Отечественной Войны, фронт проходил в 7 км северо-западнее деревни, за рекой Окой, где развернулись тяжёлые оборонительные бои за Серпухов. 15 декабря 1941 года в деревне сосредоточились 23-я и 34-я танковые бригады, они являлись частью ударной группировки входившей в состав 49-армии. На рассвете 16 декабря, ударная группировка начала своё выдвижение к восточному берегу реки Ока, и переправившись через реку, в 12:00 ударила по вражеским войскам в районе деревни Дракино.

По данным на 1989 год население деревни составляло около 90 человек.

В советское время в деревне располагалось почтовое отделение, после перестройки почтовое отделение было упразднено.

Население

Численность населения
2010
69

Внутреннее деление

Деревня состоит всего из 3 улиц, одна из которых носит название Московская.

Литература

• Михеенков Сергей Егорович. Кровавый плацдарм. 49-я армия в прорыве под Тарусой и боях на реке Угре. 1941-1942 / Безугольный А. Ю.. — Центрполиграф, 2012. — С. pp=16 — 17. — 316 с. — ISBN 978-5-227-03659-9.

Отрывок, характеризующий Свинская

Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.