Свинторог

Свинторо́г (Швянтарагис, лит. Šventaragis, польск. Świntorog) — легендарный литовский князь, сын Утенуса, внук Куковойта, прапрадед Довмонта.

По легенде прожил 98 лет и правил в 1268—1271 годах. Ему приписывается основание традиции погребального ритуала при впадении Вильни (лит. Vilnia, Vilnelė, польск. Wilejka) в Вилию (лит. Neris, польск. Wilija).

По преданиям, зафиксированным в летописях, Свинторог, выбрав место в устье Вильни, наказал своему сыну Гермонту (Скирмонт, Кгирмонт; Germantas, Giermunt) после смерти сжечь здесь его тело и впредь только в этом месте осуществлять обрядовые сожжения трупов литовских князей и бояр. По его имени место получило название долина Свинторога (Šventaragio slėnis, dolina Świntoroga) в историческом центре современного Вильнюса, включающем Кафедральную площадь и территорию парка вокруг Замковой горы с башней Гедимина и Кафедрального собора.

Согласно легенде, позднее князь Гедимин, после охоты заночевав в этом священном месте, увидел чудесный вещий сон и основал столицу — Вильнюс.

Имя Свинторога носит короткая улица Швянтарагё (Šventaragio g., в период между мировыми войнами Марии Магдалены, ulica Marji Magdaleny, в советское время улица Юлюса Янониса) вдоль южной стороны Кафедральной площади.

Отрывок, характеризующий Свинторог

Как будто пораженный чем то необычайным, виконт пожал плечами и о опустил глаза в то время, как она усаживалась перед ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.