Свиридов, Дмитрий Васильевич

Дмитрий Васильевич Свиридов
Дата рождения	1812(1812)
Дата смерти	1874(1874)
Принадлежность	Россия Россия
Род войск	инженерные войска
Звание	генерал-майор
Командовал	инженеры Кавказской армии
Сражения/войны	Туркестанские походы, Кавказская война
Награды и премии	Орден Святого Станислава 3-й ст. (1841), Орден Святой Анны 2-й ст. (1844), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1844), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1856), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1858), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1862)

Дмитрий Васильевич Свиридов (1812—1874) — генерал-майор, участник Кавказской войны.

Происходил из дворян Саратовской губернии, родился в 1812 году. Образование получил в Главном инженерном училище, откуда 6 декабря 1829 года был выпущен полевым инженер-подпоручиком, с назначением в Санкт-Петербургскую инженерную команду.

В 1840 и 1841 годах штабс-капитану Свиридову, состоявшему в то время на службе в Омской инженерной команде, было поручено возведение в Киргизской степи двух укреплений: Акмолинского и Джергам-Ачачского, причем он выдержал несколько вооружённых налётов киргиз-кайсаков, за труды и усердие, выказанные им при этом, он был награждён орденом св. Станислава 3-й степени.

С 1844 года Свиридов, будучи в то время в чине капитана, по личному желанию, был переведён в Грузинский инженерный округ, с назначением в Тифлисскую инженерную команду, с первых же дней его на новом месте службы Свиридов участвует его в непрерывных боевых столкновениях с горцами в продолжение восьми лет.

События 1843 года, памятные успехами Шамиля и целым рядом неудач, понесённых русскими войсками, требовали энергичных и настойчивых действий для более прочного водворения нашего влияния на Кавказе, поколебленного временными успехами горцев. Сознавая последствия ермоловской системы ведения войны с горцами, правительство вынуждено было вернуться к ней и медленно, шаг за шагом, но зато наверняка покорять пылавшую огнём восстания страну. Вследствие этого с открытием военных действий в лесах начали прорубать просеки, в горах и скалах прокладывались дороги и возводился целый ряд укреплений, могущих служить прочной базой для дальнейших операционных действий в Чечне и Дагестане. Свиридов принял самое деятельное участие в борьбе с природой и с горцами.

В 1844 году, с 14 мая по 19 ноября, он находился в составе войск Назрановского отряда и под руководством и наблюдением его было выстроено Назрановское укрепление, один из первых оплотов против горцев. В следующем году, в составе того же отряда, Свиридов участвовал 5 июня в быстром и удачном набеге на аул Шаудан-Шари и за отличие, оказанное им в этом деле, был награждён орденом св. Анны 2-й степени. Затем все время до конца года он заведовал работами на реке Сунже при устройстве Назрановского укрепления и двух сунженских станиц, которые к осени того же года были окончательно готовы. За труды, положенные им на это дело, он был награждён орденом св. Владимира 4-й степени.

В 1846 году, в составе отряда генерал-майора Нестерова, Свиридов почти весь год руководил постройкой Ачхоевского укрепления и 15 октября участвовал в отражении нападения горцев на русский отряд, причём за отличие, оказанное им при этом, был произведён в подполковники. Принимая затем, в 1848 году, деятельное участие при осаде и взятии аула Гергебиль, он был награждён императорской короной к ордену св. Анны 2-й степени. В 1849 году Свиридов был зачислен в ведомство начальника инженеров Отдельного Кавказского корпуса и, находясь в Чеченском отряде, принимал участие при возведении укрепления Тецли-Кичу.

Следующий год доставил ему новые отличия. Находясь в отряде генерала Нестерова (с 15 января по 15 февраля) он участвовал неоднократно в делах с горцами и за отличие, оказанное им при этом, был произведён в полковники. В 1851 и 1852 годах также принимал участие в экспедициях против горцев (в отряде генерал-лейтенанта Завадовского) и два раза был награждён Монаршим благоволением.

Затем наступает для него период мирной деятельности, продолжавшийся двенадцать лет. В 1855 году он был перечислен в Тифлисскую инженерную команду, в которой пробыл недолго. Как выдающийся инженерный штаб-офицер, в том же году он был назначен начальником VII округа корпуса инженеров военных поселений (впоследствии Кавказский инженерный округ). На своем новом посту Свиридов зарекомендовал себя с самой лучшей стороны и в 1858 году был награждён орденом св. Владимира 3-й степени. В том же году, вследствие упразднения Кавказского инженерного округа, он был назначен исправляющим должность начальника штаба начальника инженеров Кавказской армии, а 19 октября 1859 года за отличие по службе был произведён в генерал-майоры с утверждением в занимаемой должности.

Последней его наградой был орден св. Станислава 1-й степени, полученный им в 1862 году. Высочайшим приказом от 19 июля 1864 года Свиридов был отчислен по инженерному корпусу. Кроме перечисленных выше орденов и знаков отличий, он еще имел: знак отличия беспорочной службы за XX лет, орден св. Георгия 4-й степени (26 ноября 1856 года, за беспорочную выслугу 25 лет в офицерских чинах, № 9935 по кавалерскому списку Григоровича — Степанова) и бронзовую медаль в память войны 1853—1856 годов.

Свиридов скончался в 1874 году.

Его брат Иван также был генерал-майором и кавалером ордена св. Георгия 4-й степени.

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том II. Л—Я. М., 2009
• Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
• Список генералам по старшинству. Исправлено по 1 августа. СПб., 1872
• Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). СПб., 1869

Отрывок, характеризующий Свиридов, Дмитрий Васильевич

Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.