Свистунов, Пётр Николаевич

Пётр Николаевич Свистунов
Дата рождения	27 июля (8 августа) 1803(1803-08-08)
Место рождения	Санкт-Петербург, Санкт-Петербургская губерния, Российская империя
Дата смерти	15 (27) февраля 1889(1889-02-27) (85 лет)
Место смерти	Москва, Российская империя
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Годы службы	1823—1825
Звание	корнет губернский секретарь
Часть	Кавалергардский полк

Пётр Николаевич Свистунов (27 июля (8 августа) 1803, Санкт-Петербург — 15 (27) февраля 1889, Москва), корнет лейб-гвардейского Кавалергардского полка, декабрист, мемуарист.

Биография

Был старшим сыном в семье старинного дворянского рода Свистуновых. Отец — камергер Николай Петрович Свистунов (ум. 1815), мать — Мария Алексеевна, урождённая Ржевская (ум. 1866 в Париже). Кроме младшего сына, Алексея, ставшего действительным тайным советником, в семье родились ещё четыре дочери. За семьёй было до 5 тысяч душ в разных губерниях и каменный дом в Санкт-Петербурге.

Воспитывался Пётр сначала в иезуитском пансионе и пансионе барона Шабо, затем в Пажеском корпусе; 20 апреля 1823 года был выпущен из камер-пажей корнетом в Кавалергардский полк.

Состоял членом петербургской ячейки Южного общества (1823), участвовал в деятельности Северного общества. Приказ об его аресте отдан 19 декабря 1825 года, арестован в Москве в ночь на 21 декабря 1825 года, после чего 23 декабря 1825 года доставлен в Петропавловскую крепость («посадить в Алексеевский равелин, дав бумагу и содержа строго, но снабжая всем, что пожелает, то есть чаем») в № 1 офицерского дома. В июне 1826 года пытался покончить жизнь самоубийством.

Осужден по II разряду и по конфирмации 10 июля 1826 года приговорен в каторжную работу на 20 лет, 22 августа 1826 года срок сокращен до 15 лет. 18 января 1827 года отправлен из Петропавловской крепости в Сибирь (приметы: рост 2 аршина 6 вершков, «лицо белое, продолговатое, глаза серые, нос большой с маленькою горбинкою, волосы на голове и бровях светлорусые, на левой стороне шеи родимое небольшое пятнышко»).

3 марта 1827 года доставлен в Читинский острог. В сентябре 1830 года прибыл в Петровский завод. 8 ноября 1832 года срок сокращен до 10 лет. По указу 14 декабря 1835 года обращен на поселение в с. Идинское (Каменку) Иркутской губернии.

По ходатайству мужа сестры генерал-майора графа Бальмена 17 августа 1837 года разрешено перевести в г. Курган Курганского округа Тобольской губернии, 4 декабря 1837 года отправлен туда, прибыл 21 января 1838 года, купил в Кургане дом (за 3320 рублей), принадлежавший декабристу М. А. Назимову. В Кургане Свистунов много внимания уделял ботаническим экскурсиям, составлял гербарий. Читал книги, которые получал от родных, занимался музыкой, прекрасно играл на виолончели, пел, сам сочинял. Проявлял внимание и любовь к школьному делу, дарил Курганскому уездному училищу книги, журналы, атласы.

30 сентября 1841 года по просьбе брата, А. Н. Свистунова, разрешено вступить на службу в одно из присутственных мест г. Тобольска, 23 ноября 1841 года определен канцелярским служителем в тобольское общее губернское управление, сверх того, был письмоводителем тобольского губернского административно-статистического комитета с 27 октября 1844 года по 21 января 1847 года.

В 1842 году Пётр Николаевич приезжал на несколько дней в Курган, чтобы обвенчаться с 16-летней девицей Татьяной Александровной Неугодниковой, приёмной дочерью бывшего курганского земского исправника, надворного советника А. И. Дуранова.

11 октября 1847 года прикомандирован для письмоводства в Комитет для рассмотрения проекта законов для бродячих и кочевых инородцев Тобольской губернии. 17 марта 1849 года за отличие по высочайшему повелению произведен в коллежские регистраторы, а затем по выслуге лет в губернские секретари. По манифесту об амнистии 26 августа 1856 года ему и детям, рожденным после приговора, дарованы права потомственного дворянства.

10 марта 1857 года прибыл с семьей в Москву, 16 марта 1857 года выехал в Калугу, 1 апреля 1857 года высочайше разрешено выехать за границу на 6 недель для свидания с матерью, с высочайшего разрешения (15 ноября 1857) получил от своего брата, А. Н. Свистунова, часть отцовского наследства — имение в Лихвинском и Козельском уездах Калужской губернии при с. Салтановском с деревнями и в с. Мишневе и д. Алешне (733 души). В 1859 году избран в члены Калужского губернского комитета по устройству быта помещичьих крестьян. 27 мая 1860 года разрешено пребывание в столицах, но под надзором, состоял членом от правительства в Калужском по крестьянским делам присутствии, вице-президент губернского статистического комитета, преподавал французскую литературу в калужской женской гимназии (1862).

В 1863—1889 жил в Москве, где и умер. Похоронен в Ново-Алексеевском монастыре (в 1929 году прах был перенесён в некрополь Донского монастыря; памятник на новом месте захоронения был установлен Моссоветом в 1951 году).

Семья

Жена (с 25 января 1842 года) — Татьяна Александровна Неугодникова (ум. 1875), приемная дочь смотрителя курганского уездного училища надворного советника Александра Ивановича Дуранова, её отец курганский квартальный надзиратель Степан Елисеевич Неугодников.

Дети:

• Магдалина (род. 11 июня 1848)
• Николай (род. и ум. 1850)
• Иван (род. 3 октября 1851)
• Екатерина (17 мая 1853—1878) в замужестве Масленникова
• Варвара (род. 1867)

Литература

• Декабристы. Биографический справочник / Под редакцией М. В. Нечкиной. — М.: Наука, 1988. — С. 164, 316. — 448 с. — 50 000 экз.

Ссылки

• [decemb.hobby.ru/index.shtml?alphavit/alf_s Свистунов Петр Николаевич] / Музей декабристов
• [www.hrono.ru/biograf/bio_s/svistunov.html Свистунов, Пётр Николаевич]. На сайте «Хронос».

Отрывок, характеризующий Свистунов, Пётр Николаевич

– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?