Свищевский, Дмитрий Тимофеевич

Дмитрий Тимофеевич Свищевский
генерал-майор Д. Т. Свищевский (фото 1892 года)
Дата рождения	11 февраля 1840(1840-02-11)
Место рождения	Херсонская губерния, Российская империя
Дата смерти	1922(1922)
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	инженерные войска
Годы службы	1844—1916
Звание	инженер-генерал
Командовал	Оренбургская (Туркестанская) сапёрная рота, 5-й сапёрный батальон, 2-я сапёрная бригада
Сражения/войны	Кавказская война, Туркестанские походы, Хивинский поход (1873), Русско-турецкая война (1877—1878)
Награды и премии	Орден Святого Станислава 3-й ст. (1863), Орден Святой Анны 4-й ст. (1866), Орден Святой Анны 3-й ст. (1867), Орден Святого Станислава 2-й ст. (1867), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1867), Золотое оружие «За храбрость» (1867), Орден Святой Анны 2-й ст. (1873), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1877), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1891), Орден Святой Анны 1-й ст. (1894), Орден Святого Владимира 2-й ст. (1899), Орден Белого орла (1904), Орден Святого Александра Невского (1909)

Дмитрий Тимофеевич Свищевский (1840—1922) — российский инженер-генерал, участник Туркестанских походов, член Военного совета Российской империи.

Биография

Родился 11 февраля 1840 года в Херсонской губернии, происходил из потомственных дворян Каменец-Подольской губернии, сын командира Кременчугского пехотного полка полковника Тимофея Ивановича Свищевского. Образование получил в 1-м кадетском корпусе, из которого выпущен 16 июня 1859 года прапорщиком в лейб-гвардии Павловский полк с прикомандированием к Николаевской инженерной академии.

В 1861—1863 годах Свищевский был командирован на Кавказ, где состоял в 6-м резервном батальоне Самурского пехотного полка и принимал участие в походах против горцев, 6 декабря 1863 года произведён в поручики. По возвращении продолжил обучение в Николаевской инженерной академии, по окончании которой по 1-му разряду 12 августа 1865 года был назначен в 2-й сапёрный Кавказский батальон и вскоре командирован в Туркестан.

В начале 1866 года Свищевский был переведён в Оренбургскую (впоследствии Туркестанскую) сапёрную роту и назначен состоять в распоряжении военного губернатора и командующего войсками в Туркестанской области. В том же году принял участие в кампании против Бухарского и Кокандского ханств, отличился в мае при осаде Ходжента; в рапорте генерала Романовского о штурме этого города сказано: «о поручике же Свищевском начальник колонны полковник Краевский отзывается с особенной похвалой».

2 октября 1866 года Свищевский назначен командиром Оренбургской сапёрной роты и в том же месяце вновь отличился: при осаде и последующем штурме Ура-Тюбе он обустраивал артиллерийские батареи, а вслед за тем устроил минный подкоп под стены крепости Яны-Курган и находился при штурме Джизака. За взятие Джизака он был награждён золотой саблей с надписью «За храбрость». В том же году он за боевые отличия был произведён в штабс-капитаны (со старшинством от 27 июля 1866 года).

В 1868 году Свищевский вновь принял участие в походе против бухарского эмира, который привёл к окончательному замирению Бухарского ханства, за отличия в этой кампании он был произведён в капитаны (со старшинством от 24 октября 1868 года).

Продолжая службу в войсках Туркестанского военного округа, Свищевский 25 декабря 1872 года был произведён в подполковники и в 1873 году в рядах Туркестанского отряда совершил кампанию против Хивинского ханства. Во время службы в Туркестане Свищевский руководил устройством водопроводов в европейской части Ташкента а также занимался исправлением существующих и строительством новых дорог в крае.

Произведённый 25 декабря 1875 года в полковники Свищевский тогда же был назначен командиром 5-го сапёрного батальона, во главе которого он в 1877—1878 годах сражался с турками на Балканах. Во время этой кампании Свищевский руководил проводом мостовых конструкций и принадлежностей из Слатины к Дунаю и Зимнице, отличился при наведении моста под огнём турок через Дунай у Никополя; за это дело его батальону были пожалованы Георгиевские трубы. В декабре 1877 года руководил работами по укреплению Шипкинской позиции, за что получил Монаршее благоволение.

17 августа 1888 года Свищевский был произведён в генерал-майоры и назначен начальником 2-й сапёрной бригады, 14 мая 1896 года получил чин генерал-лейтенанта. 23 февраля 1898 года назначен постоянным членом Инженерного комитета Главного инженерного управления, с 19 марта того же года являлся одновременно инспектором инженерных войск. 29 апреля 1906 года был назначен постоянным членом Комитета по образованию войск с оставлением в прежних должностях. С 7 августа 1909 года состоял в распоряжении военного министра, а 13 октября 1909 года назначен членом Военного вовета. 6 декабря того же года произведён в инженер-генералы.

1 января 1916 года Свищевский за истечением установленного законом шестилетнего срока пребывания в составе Военного совета был уволен в отставку с мундиром и пенсией. Скончался в 1922 году.

Семья

Брат Ипполит — кавалерийский офицер, сын Константин — капитан лейб-гвардии Финляндского полка, скончался в начале 1910-х годов.

Женат на дочери тайного советника Марии Евсеевне урождённой Саханской. Их дети:

• Константин (16 мая 1870 — апрель 1911)
• Дмитрий Дмитриевич Свищевский (14 октября 1876 — февраль 1942) — депутат Ленсовета, руководитель «Краснопутилстроя», главный инженер завода «Красный Путиловец», умер в Ленинграде во время блокады.
• Мария (22 декабря 1880 — 1940).

Награды

Среди прочих наград Свищевский имел ордена:

• Орден Святого Станислава 3-й степени (1863 год)
• Орден Святой Анны 4-й степени (1866 год)
• Орден Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом (1867 год)
• Орден Святого Станислава 2-й степени с мечами (1867 год, императорская корона к этому ордену пожалована в 1870 году)
• Орден Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом (1867 год)
• Золотая сабля с надписью «За храбрость» (22 декабря 1867 года)
• Орден Святой Анны 2-й степени с императорской короной и мечами (1873 год)
• Орден Святого Владимира 3-й степени с мечами (1877 год)
• Орден Святого Станислава 1-й степени (1891 год)
• Орден Святой Анны 1-й степени (6 декабря 1894 года)
• Орден Святого Владимира 2-й степени (6 декабря 1899 года)
• Орден Белого орла (6 декабря 1904 года)
• Орден Святого Александра Невского (16 июня 1909 года, алмазные знаки к этому ордену пожалованы 22 марта 1915 года)
• Персидский орден Золотой Звезды с алмазами (1901 год)

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том II. Л—Я. — М., 2009. — С. 466. — ISBN 978-5-9524-4167-5
• Исмаилов Э. Э. Золотое оружие с надписью «За храбрость». Списки кавалеров 1788—1913. — М., 2007. — 263, 497. — ISBN 978-5-903473-05-2
• Пономарёв В. П., Шабанов В. М. Кавалеры Императорского ордена Святого Александра Невского, 1725—1917: биобиблиографический словарь в трёх томах. Том 3. — М., 2009. — С. 882. — ISBN 978-5-89577-145-7
• «Разведчик». — 11 июля 1892 г. — № 100
• Туркестанский край. Сборник материалов для истории его завоевания. 1866 год. Ч. I (Т. 21). — Ташкент, 1915. — С. 148, 238, 274
• Туркестанский край. Сборник материалов для истории его завоевания. 1866 год. Ч. II (Т. 22). — Ташкент, 1915. — С. 104, 143, 158—159
• Список генералам по старшинству. Составлен по 15 апреля 1914 года. — Пг., 1914. — С. 83
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=2351 Свищевский, Дмитрий Тимофеевич] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• [levkovtsev-svischevsky.narod2.ru/istoriya_semi/#sdt Сайт истории семьи Левковцевых-Свищевских]

Отрывок, характеризующий Свищевский, Дмитрий Тимофеевич

После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».