Свобода информации

Свобода информации — понятие, используемое для обозначения группы прав и свобод, включая свободу выражения убеждений (свобода слова), свободное функционирование средств массовой информации (свобода печати), право общества на получение от государственных служб информации, имеющей общественное значение, свободу распространения информации любым законным способом.

Свобода искать, получать и распространять информацию является одним из важнейших политических и личных прав человека и включена в Всеобщую декларацию прав человека (Ст. 19). Свобода слова, расширением которой является свобода информации, — это фундаментальное право человека, признанное в международном праве.

Свобода информации, как свобода выражения своих мыслей, не зависит от носителя и способа передачи информации: устно, письменно, печатно, через Интернет или в форме художественного творчества. Таким образом, правовая охрана этой свободы распространяется как на содержание информации, так и на средства её выражения. Свобода информации может быть связана с приватностью в контексте Интернета и современных информационных технологий.

Вместе с тем, свобода информации может быть ограничена, как для соблюдения других прав личности (тайна связи, защита от вмешательства в личную и семейную жизнь), так и для защиты интересов общества (ограничения в период действия чрезвычайного или военного положения).

Право общества на получение информации

Право общества на получение от государственных служб информации, право на доступ граждан к правительственным документам входит в конституции многих стран и в целом рассматривается, как признак открытости управления. Реализация права общества на получение информации может быть затруднена без специальных механизмов, обеспечивающих это право; такие законы приняты в более чем девяноста странах мира. Тем не менее, существуют различные понимания целей свободы информации, в зависимости от разных концепций либеральной демократии.

Так, в Соединенном Королевстве долгое время оставался в силе принцип административной тайны, ограничение на доступ к документам парламента базировалось на принципах суверенности парламента и парламентских привилегиях. Согласно закону о государственной документации, массовому представлению подлежали только специально отобранные документы центрального правительства, и только по истечении 30-летнего срока. С принятием в 1989 г. «Закона о государственной тайне» и других законодательных актов был установлен контроль за доступом к информации был ужесточен, деятельность госслужащих отнесена к категории конфиденциальной, и им запрещено вести дневники. Ограничения были значительно смягчены с принятием в 2000 году «Акта о свободе информации».

Одним из базовых принципов в обеспечении права общества на получение информации является установление бремени доказательства на стороне, обязанной предоставлять информацию. Т.е запрашивающий информацию не должен предоставлять причин для запроса, но для непредставления информации должна быть представлена причина. Законы о свободе информации обычно не вполне распространяются на частный бизнес, и с переходом каких-то функций от государства к частным компаниям, доступ к информации, бывшей ранее открытой, может быть затруднен.

Свобода информации в России

Конституция Российской Федерации

Глава 2. Права и свободы человека и гражданина

Статья 29.4 Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом.

Статья 29 Конституции РФ объединяет право получать, производить и распространять информацию с правом на свободу слова и свободу средств массовой информации. При этом указываются как средства для соблюдения этих прав — запрет цензуры, так и ограничения — государственная тайна, запрет пропаганды социальной, национальной или религиозной превосходства и вражды.

С 2010 года в России вступил в силу закон «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления». Неправомерный отказ со стороны должностного лица в предоставлении гражданину или организации информации, предоставление которой предусмотрено федеральными законами, и предоставление заведомо недостоверной информации признаются административным правонарушением.

См. также

• Свобода печати
• Свобода слова
• Открытое государство
• Информационное общество
• Интернет-цензура
• Орхусская конвенция
• Freedom of information legislation  (англ.)
• Right to know  (англ.)

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/dic_economic_law/14040/СВОБОДА Свобода информации] // Энциклопедический словарь экономики и права. 2005.
• [www.strana-oz.ru/?numid=18&article=887 О.Афанасьева. ПРАВО ГРАЖДАН НА ИНФОРМАЦИЮ И ЕГО ГАРАНТИИ]
• [www.svobodainfo.org/ru Сайт Института развития свободы информации]

Отрывок, характеризующий Свобода информации

– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.