Свобода панорамы

Свобо́да панора́мы (нем. Panoramafreiheit) — возможность фотографировать и свободно распространять изображения защищённых авторскими правами объектов (зданий, скульптур и т. д.), находящихся в общественных местах.

В законодательстве разных стран права на фотографирование объектов различаются. В частности, эти правила очень строгие во Франции (вплоть до того, что по некоторым положениям нельзя свободно помещать фотографию входящей в общественное достояние Эйфелевой башни, авторские права на которую истекли, если фотография сделана в тёмное время суток, — из-за авторских прав на иллюминацию) и менее строги в Германии и значительном количестве других стран, в которых считается, что фотографии объектов и людей на улице или в публичных местах не запрещены для публикации.

В некоторых странах (Великобритания, Германия, Китайская Народная Республика) свобода панорамы закреплена законом. В других (некоторые государства бывшего СССР, Франция, Румыния) — значительно ограничена законодательством. В третьих (Соединённые Штаты Америки, Южная Корея, Россия) — распространяется только на некоторые категории объектов — например, только на здания. Существуют и государства (например, Италия), полностью запрещающие съёмку панорам. Закон многих стран разрешает неограниченное использование охраняемых авторскими правами изображений зданий и памятников только в некоммерческих целях.

Свобода панорамы в России

До октября 2014 г. в России допускалось «свободное» распространение изображений защищённых авторскими правами объектов, находящихся в общественных местах, но только в некоммерческих целях и при условии, что защищённое авторскими правами произведение не является основным объектом воспроизведения.

С 1 октября 2014 года законодательство изменилось — была установлена свобода панорамы для произведений архитектуры, градостроительства и садово-паркового искусства. Для произведений изобразительного искусства (например, скульптур) по-прежнему действуют ограничения.

Согласно статье 1276 Гражданского кодекса Российской Федерации:

1. Допускаются без согласия автора или иного правообладателя и без выплаты вознаграждения воспроизведение и распространение изготовленных экземпляров, сообщение в эфир или по кабелю, доведение до всеобщего сведения произведения изобразительного искусства или фотографического произведения, которые постоянно находятся в месте, открытом для свободного посещения, за исключением случаев, если изображение произведения является основным объектом использования или изображение произведения используется в целях извлечения прибыли. 2. Допускается свободное использование путём воспроизведения и распространения изготовленных экземпляров, сообщения в эфир или по кабелю, доведения до всеобщего сведения в форме изображений произведений архитектуры, градостроительства и произведений садово-паркового искусства, расположенных в месте, открытом для свободного посещения, или видных из этого места.

— Статья 1276 Гражданского кодекса Российской Федерации

Свобода панорамы на Украине

Украинское законодательство не предусматривает свободы панорамы. Ближайшими к СП по содержанию является положение пункта 4 статьи 21 Закона Украины «Об авторском праве и смежных правах», где отмечается, что «без согласия автора (или другого лица, имеющего авторское право), но с обязательным указанием имени автора и источника заимствования допускается воспроизведение с целью освещения текущих событий средствами фотографии или кинематографии, публичное извещение или другое публичное сообщение произведений, увиденных или услышанных в ходе таких событий, в объёме, оправданном информационной целью».

Свобода панорамы в Белоруссии

Согласно части 7 статьи 32 «Свободное использование объектов авторского права и смежных прав» закона Республики Беларусь «Об авторском праве и смежных правах» допускается без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным соблюдением личных неимущественных прав автора (указанием автора произведения):

Фотографическое произведение, произведения архитектуры, изобразительного искусства могут быть воспроизведены, переданы в эфир или по кабелю, а также сообщены для всеобщего сведения иным образом в случае, если такие произведения постоянно находятся в месте, открытом для свободного посещения. При этом изображение таких произведений не должно являться основным объектом воспроизведения, передачи в эфир, передачи по кабелю или иного сообщения для всеобщего сведения, а также не должно использоваться в коммерческих целях.

— [pravo.by/main.aspx?guid=3871&p0=H11100262 Об авторском праве и смежных правах. Закон Республики Беларусь от 17 мая 2011 г. № 262-З]. [www.webcitation.org/6CYGUtQic Архивировано из первоисточника 30 ноября 2012].

См. также

• Авторское право
• Добросовестное использование (авторское право)
• Общественное достояние
• Википедия:Свобода панорамы — свобода панорамы в Википедии

Ссылки

• Сравнение законов разных стран на Викискладе с точки зрения свободы панорамы  (англ.).
• [stride.com.ua/stride/ur/?m=archive&y=2009&mag=34&art=691 СВОБОДА ПАНОРАМИ ЯК ВАЖЛИВИЙ ІНСТИТУТ АВТОРСЬКОГО ПРАВА (ІНОЗЕМНИЙ ДОСВІД ПРАВОВОГО РЕГУЛЮВАННЯ)](недоступная ссылка — история). [web.archive.org/20130422065648/stride.com.ua/stride/ur/?m=archive&y=2009&mag=34&art=691 Архивировано из первоисточника 22 апреля 2013].  (укр.)

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Свобода панорамы

Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.