Свобода совести

См. также: Свобода вероисповедания

Свобода совести — естественное право человека иметь любые убеждения. Свобода совести — более широкое понятие, чем свобода вероисповедания.

История

Реформация

Вопрос о свободе совести возник с началом Реформации в Европе. Идеологи Реформации выдвинули тезисы, которыми фактически отрицалась необходимость католической церкви с её иерархией и духовенства вообще. Одним из первых вопрос о свободе совести поставил Себастьян Кастеллио в опубликованном под псевдонимом памфлете «De haereticis, an sint persequendi» («Следует ли преследовать еретиков», 1554).

Билль о правах

Британский Билль о правах 1689 года признавал за личностью права иметь свои собственные мнения и убеждения, следовать своим убеждениям, что бы ни советовали окружающие, и т. д.

Декларация прав человека и гражданина

Во Франции принцип свободы совести был впервые провозглашён в статье 10 Декларации прав человека и гражданина (1789 г.), в которой речь идёт о том, что «никто не может быть преследуем за свои убеждения, даже религиозные, при условии, что их обнародование не угрожает общественному порядку». В Конституции была провозглашена «свобода религиозных культов» (сентябрь 1791 г.). Французский гражданский кодекс 1804 года — кодекс Наполеона вообще не касается религиозных вопросов, демонстрируя таким образом, что государство в своих фундаментальных основах является светским.

Конституция США

Первая Конституция США 1787 года не содержала перечня неотчуждаемых прав, поскольку отцы-основатели исходили из того, что естественно принадлежащие человеку права не нуждаются в подтверждении в тексте Основного закона. Их перечисление могло быть воспринято как исчерпывающий перечень прав и свобод, что могло привести к ущемлению прав, не вошедших в перечень. Отсутствие в Конституции перечня федерально закреплённых прав и свобод вызвало критику этого документа. Вновь избранному Конгрессу США в 1789 году были предложены проекты поправок, содержащих положения о политических и личных правах. Десять первых поправок к Конституции США, составивших федеральный Билль о правах, были ратифицированы к концу 1791 года. Были приняты поправки, предусматривавшие свободу вероисповеданий, свободу слова и печати, право народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями, неприкосновенность личности, жилища, бумаг и имущества и другие права.

Всеобщая декларация прав человека

Всеобщая декларация прав человека была принята на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН резолюцией 217 А (III) от 10 декабря 1948 года и определила базовые права человека. В статье 18 Декларации указано:

«Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных обрядов».

Современность

Франция

Во Франции действует принцип «светскости», то есть отделения политической и государственной власти от религиозных организаций и непризнания государством ни одной из религий. Государство и все его институты призваны оставаться одинаково нейтральными ко всем конфессиям и верованиям при одновременной гарантии полной свободы совести, культа и вероисповеданий вплоть до отказа от религии. Республика через секуляризацию общества не ведет борьбы с религиями или убеждениями, но сознательно вытесняет их из области осуществления политической и административной власти.

Все религиозные, духовные и философские идеи оставляются во Франции в исключительной области индивидуального сознания и частного выбора отдельных граждан.

Религиозные организации обязаны обеспечивать соблюдение общественного порядка. Ни одно вероисповедание или убеждение не может быть выше других (религия, атеизм, агностицизм или свободомыслие). На этом строится республиканский принцип «Свобода, равенство, братство».

Свобода совести начинается с признания права на «внутренние убеждения»: никого нельзя обязать обнародовать свои религиозные или философские убеждения. Например, упоминание о религиозной принадлежности при переписи населения является запрещённым. С другой стороны, никому не запрещено делать это по собственному желанию. В то же время закон защищает государственных чиновников: во всех административных документах запрещены ссылки на их религиозные или философские убеждения.

Свобода совести и отделение церкви от государства

Связь между свободой совести и отделением Церкви от государства, по-видимому, неоднозначна. С одной стороны, существует положительная корреляция между отделением церкви от государства и обеспечением в этом государстве свободы совести. Например, шариат включает в себя нормы и правовые и религиозные. Так, например, в 2006 году шариатский суд Афганистана приговорил к смертной казни Абдул Рахмана — мусульманина, сменившего религию. С другой стороны, отделение церкви от государства не гарантирует свободы совести, а неотделение её не исключает. Так, известны страны с государственной церковью (например, Великобритания и большинство других монархических государств Европы), тем не менее, обеспечивающие своим подданным право исповедовать религию по выбору или не исповедовать никакой. Напротив, в некоторых государствах с отделённой церковью (все коммунистические режимы, Ирак, Турция) адепты многих религий подвергались дискриминации.

Отделение церкви от государства происходило: в России — 1918 год (Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви), Франция — ратифицировано в 1905 году. Колумбия — 1853 год. США — 1787 год.

См. также

• Свобода вероисповедания
• Правовая философия

Литература

• «Свобода совести». Литературно-философский сборник. //Издательство И. Д. Сытина, 1906
• В. Э. Орландо «Принципы конституционного права»//Издательство В. М. Саблина, 1907
• Н. М. Коркунов. «Русское государственное право».//Москва, 1908
• [frontiers.loc.gov/cgi-bin/ampage «О свободе совести». Беседа сказанная Высокопреосвященным Николаем Архиепископом Варшавским. 26 сентября 1910]
• Н. А. Бердяев «Опыт парадоксальной этики»//из-во АСТ, 2003, стр.13
• П. Б. Струве. «Избранные сочинения».//Москва, Росспен, 1999, стр. 25-34
• В. Н. Иванов «Основные права и обязанности граждан СССР».//государственное издательство юридической литературы, 1953
• В. Г. Фуров «Буржуазные конституции и свобода совести». //Издательство политической литературы, 1983
• М. Г. Кириченко «Свобода совести в СССР».//из-во Юридическая литература, 1985
• А. Л. Адамишин «СССР и международное сотрудничество в области прав человека»//из-во Международные отношения, 1989
• В. Н. Савельев. «Свобода совести: история и теория»//Издательство: Высш. шк., 1991. ISBN 5-06-001989-6
• [forum.yurclub.ru/index.php?download=4371Е. Н. Тарновский «Четыре свободы»// из-во Макет, 1995, ISBN 5-85186-028-6]
• И. П. Зуев, Л. А. Баширов, Е. Г. Балагушкин. «Религия, свобода совести, государственно-церковные отношения в России»//Российская академия государственной службы при президенте РФ, 1996
• [www.lawlibrary.ru/izdanie2230583.html Свобода совести: проблемы теории и практики. Монография под ред.Ф. М. Рудинского, С. А. Бурьянова. М.: ЗАО ТФ «МИР», 2012. 1108 с. ISBN 978-5-91158-027-8]

Ссылки

• Murdoch J. [book.coe.int/sysmodules/RBS_fichier/admin/download.php?fileid=3012 Freedom of thought, conscience and religion. A guide to the implementation of Article 9 of the European Convention on Human Rights] Strasbourg, Council of Europe, 2007 (англ.)

Отрывок, характеризующий Свобода совести

M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.