Свободные профсоюзы Побережья
| Свободные профсоюзы Побережья WZZW польск. Wolne Związki Zawodowe Wybrzeża | |
| Дата основания | |
|---|---|
| Дата роспуска | |
| Тип |
нелегальное региональное профобъединение |
| Учредительный комитет | |
Свободные профсоюзы Побережья (польск. Wolne Związki Zawodowe Wybrzeża, WZZW) – польское нелегальное профобъединение 1978—1980 годов, одна из самых активных структур оппозиционного движения в ПНР. Действовали в городах Балтийского побережья. Способствовали созданию движения Солидарность.
Содержание
Рабочая оппозиция
Вторая половина 1970-х годов была отмечена в ПНР нарастанием экономических трудностей, социальной напряжённости и протестного движения. Летом 1976 произошли крупномасштабные рабочие выступления, жёстко подавленные властями. В сентябре того же года диссидентские активисты учредили Комитет защиты рабочих (КОР) В начале 1978 по инициативе Казимежа Свитоня была создана оппозиционная группа Свободные профсоюзы Верхней Силезии.
Верхнесилезская инициатива стала толчком для создания аналогичной нелегальной структуры на Балтийском побережье. Инициаторами выступили активисты диссидентского движения Анджей Гвязда и Кшиштоф Вышковский. Задачей было объявлено отстаивание гражданских и социальных прав трудящихся ненасильственными методами. При этом позиция формулировалась в контексте жёсткого противостояния режиму ПОРП.
1 августа 1978 года вышел первый номер бюллетеня Robotnik Wybrzeża. В опубликованной Декларации (главным автором был Вышковский), в частности, говорилось:
В ПНР есть профсоюзы, объединяющие миллионы трудящихся, обладающие собственной прессой, средствами, помещениями. Тем не менее, каждые несколько лет рабочие выходят на улицы, чтобы напомнить о своих правах. На них нападает милиция, их подвергают репрессиям. Даже большие группы рабочих в конфликтах с администрацией бессильны и изолированы. Положение обманутого в одиночку ещё труднее…
Мы не ставим перед собой политических целей, не навязываем своих членам и сторонникам какой-либо идеологии, мы не стремимся к власти. Но нам не избежать политических обвинений. Круг вопросов, рассматриваемых как политические, очень широк и охватывает практически всё, кроме поездок по грибы…
Наша деятельность законна и правомочна. Каждый человек имеет естественное право на защиту, на правосудие и на достойную жизнь — это гарантирует нам Конституция Польской Народной Республики и международные договоры, касающиеся прав человека и гражданина[1].
Организаторы и активисты
В первый состав Учредительного комитета входили Анджей Гвязда, Кшиштоф Вышковский и Антоний Соколовский. Вскоре Соколовского сменил Эдвин Mышк, а Вышковского – Анджей Бульц. В мае 1980 на место Бульца заступил Ян Карандзей.
Активистами профсоюза были Лех Валенса, Богдан Борусевич, Алина Пенковская, Марыля Плоньская, Богдан Лис, Анна Валентынович, Анджей Колодзей, Лех Качиньский, Казимеж Шолох, Иоанна Дуда-Гвязда, Пётр Малишевский, Богдан Фельский, Тадеуш Щепаньский[2]. Большинство из них (Валенса, Лис, Колодзей, Валентынович, Малишевский, Фельский, Щепаньский и другие) были рабочими, иногда инженерами (чета Гвязда). Представители гуманитарной интеллигенции (Качиньский, Борусевич) являлись скорее исключениями.
Деятельность и противостояние
Профсоюз занимал активную позицию в трудовых конфликтах, организовывал локальные протесты, выпускал большое количество печатной продукции (в частности опубликовал Конвенцию МОТ), оказывал помощь уволенным. Работа велась не только на промышленных предприятиях в городах Балтийского побережья, прежде всего в Гданьске, но и в окрестных кашубских деревнях.
Профсоюзы поддерживали тесную связь с КОР и Движением защиты прав человека и гражданина, во главе которого стоял Лешек Мочульский (в 1979 – основатель Конфедерации независимой Польши). С помощью этих структур удавалось широко информировать о деятельности WZZW. Отмечалось, что из всех оппозиционных организаций ПНР Свободные профсоюзы Побережья получали наибольшую поддержку в рабочей среде.
Власти ПНР преследовали активистов WZZW. Они подвергались увольнениям, давлению, угрозам. В марте 1980 при крайне подозрительных обстоятельствах погиб Тадеуш Щепаньский[3], которому ещё не исполнилось 20 лет. Похороны, собравшие около 2 тысяч человек, превратились в оппозиционную манифестацию. Расследование вели официальные правоохранительные органы ПНР, убийцы остались «не установлены». Существуют основания предполагать причастность СБ.
Госбезопасность пыталась внедрить агентуру в нелегальную организацию. Впоследствии выяснилось, что секретным агентом-осведомителем являлся Эдвин Мышк. С другой стороны, тайную связь с WZZW поддерживал капитан СБ Адам Ходыш[4], игравший роль своеобразного «польского Клеточникова».
В Августе 1980
Летом 1980 года члены WZZW составили костяк забастовочного актива[5]. Малишевский выступил инициатором забастовки на Гданьской судоверфи — первоначально акции протеста против увольнения Валенсы и Валентынович за участие в Свободных профсоюзах. Валенса, Лис и Колодзей возглавили Межзаводский забастовочный комитет, положивший организационное начало начало Солидарности.
Роль WZZW в августовских событиях отмечалась в советской прессе:
Руководитель забастовки в Гданьске Валеса (так в тексте — прим.) несколько лет занимался организацией т. н. «свободных профсоюзов Балтийского побережья».
«Правда», сентябрь 1980
С лета-осени 1980 Свободные профсоюзы Побережья прекратили самостоятельное существование, включившись в «Солидарность».
В новой Польше
Многие активисты WZZW стали крупными политиками в Третьей Речи Посполитой. Лех Валенса и Лех Качиньский были президентами Польши. Богдан Борусевич является маршалом сената. Кшиштоф Вышковский являлся советником правительства, известен как политический эксперт. Богдан Лис был сенатором и депутатом, является крупным общественным деятелем.
Отношения между многими ветеранами организации после победы сильно осложнились. Особенно враждебны друг к другу стали Валенса и Гвязда. Анна Валентынович вместе с Лехом Качиньским погибла в Смоленской авиакатастрофе. Трудно сложилась личная судьба Петра Малишевского. Больших успехов в бизнесе достиг осведомитель Мышк.
Подробная история Свободных профсоюзов Побережья написана Анджеем Колодзеем[6].
Напишите отзыв о статье "Свободные профсоюзы Побережья"
Примечания
- ↑ [www.wyszkowski.com.pl/index.php?option=com_content&view=article&id=573:rocznica-powstania-wolnych-zwizkow-zawodowych-wybrzea&catid=26 ROCZNICA POWSTANIA WOLNYCH ZWIĄZKÓW ZAWODOWYCH WYBRZEŻA]
- ↑ [tygodnik.onet.pl/historia/tyle-z-tego-zostalo/vxgfj Tyle z tego zostało]
- ↑ [www.solidarnosc.org.pl/ws/wp-content/uploads/2010/08/Cenckiewicz-Biuletyn-IPN-2006-8-9_67-68.pdf ZEMSTA CZY „WYPADEK PRZY PRACY”?]
- ↑ [wyborcza.pl/1,75248,138454.html Hodysz, Adam. Człowiek "Solidarności" w Służbie Bezpieczeństwa]
- ↑ [solidarizm.ru/txt/pocol.shtml Солидарность в возрасте Христа. Восстание]
- ↑ [www.fundacja-pih.pl/files/wzz.pdf Wolne Związki Zawodowe / Andrzej Kołodziej]
Отрывок, характеризующий Свободные профсоюзы Побережья
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
