Людмила Чешская

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Святая Людмила»)
Перейти к: навигация, поиск
Святая Людмила

Икона святой Людмилы
(Владимирский скит, Валаамский монастырь)
Рождение

ок. 860 года

Смерть

15 сентября 921(0921-09-15)

Почитается

рядом христианских церквей

В лике

мучениц

День памяти

16 (29) сентября

Свята́я му́ченица Людми́ла, княгиня Чешская (чеш. Svatá Ludmila; ок. 86015 сентября 921, городище Тетин, Чехия) — жена чешского князя Борживоя I, воспитательница князя Вацлава Святого и регент при нём. Первая покровительница Чешского государства.





Биография

Людмила, согласно Кристиановой легенде — дочь князя пшован Славибора. Жена Борживоя I, первого христианского князя Чехии. Людмила и Борживой были крещены около 871 года епископом Мефодием в Велеграде, при дворе князя Святополка (874—885). После возвращения совместно правили более семи лет.

Так как многие чехи были недовольны политикой христианизации, проводимой Борживоем I, в 883 или в 884 году против князя поднялось восстание. Борживой бежал к князю Святополку I Моравскому и вскоре с его помощью подавил восстание. В честь победы он построил в своей столице церковь Св. Девы Марии. Когда через несколько лет Борживой умер, его земли перешли под непосредственную власть князя Святополка I , однако, после его смерти в 894 году, князем чехов стал старший сын Борживоя, Спытигнев I, который скончался в 915 году.

Правление принял следующий сын, Вратислав, женатый на Драгомире, номинальной христианке, поддерживающей языческие традиции. Вратислав скончался, оставив наследником восьмилетнего сына Вацлава (Венцеслава, Вячеслава). Вацлав был воспитан святой Людмилой в духе христианства, тогда как его брат Болеслав, воспитанный матерью, — в традициях язычества.

После смерти Вратислава Людмила продолжала оказывать влияние на внука. Она действовала как регент, поддерживая Вацлава. По наущению невестки Драгомиры двое убийц в ночь с 15 на 16 сентября 921 года ворвались в покои Людмилы и в возрасте около 60 лет она была задушена языческой знатью. Предположительно, в качестве орудия убийства была использована вуаль княгини, которая впоследствии стала её символом. Людмила стала мученицей и была причислена к лику святых в 11431144 годах.

В 925 году молодой чешский правитель Вацлав распорядился перенести останки Людмилы из Тетина в Прагу, в базилику Св. Георгия Победоносца (чеш. Svatý Jiří, Св. Йиржи) на Пражском граде, где они покоятся и по сей день. Голова святой Людмилы, покоится в реликварии римо-католического кафедрального собора святого Вита, рядом с головой её внука, также канонизированного Православной Церковью святого Вацлава (Вячеслава).[1]

Людмила почитается как святая покровительница Чехии, является также покровительницей бабушек, матерей и христианских учителей. День её празднования — 16 сентября, в этот день на территории Пражского града проводится праздничная месса. В тех Поместных православных церквях, где используется старый стиль, день памяти святой Людмилы припадает на 29 сентября по новому стилю.

Почитание в Русской Православной Церкви

Память святой мученице Людмиле в Русской Православной Церкви совершается 16 (29) сентября. Это имя носят многие российские женщины (смотри Людмила).

Семья

Напишите отзыв о статье "Людмила Чешская"

Литература

Примечания

  1. [www.pravoslavie.ru/put/87321.htm АРХИЕПИСКОП БЕРОУНСКИЙ ИОАКИМ: «СЛАВЯНСКИЕ НАРОДЫ ДОЛЖНЫ ДЕРЖАТЬСЯ ВМЕСТЕ»]

Ссылки

  • [days.pravoslavie.ru/Life/life1548.htm Мученица Людмила, княгиня чешская] на сайте Православие.Ru
  • [orthodox.tstu.ru/lestovka/incoming/LIUDMILA.ZIP Служба святой мученице Людмиле]

Отрывок, характеризующий Людмила Чешская

Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.