Альбан Британский

Альбан (Албан, Алба́ний, О́лбан) Британский, Албан Веруламский, лат. Albanus, англ. Alban; ок. 209—305) — первый святой мученик Британских островов, один из трёх святых вместе с Аароном и Юлием, чьё почитание сохранилось со времён Римской Британии.

Жизнеописание

Упоминание о мученичестве Альбана является одним из первых исторических свидетельств о христианстве в Британии. Согласно сообщениям историков Гильды (VI век) и Беды Достопочтенного, Альбан погиб во время гонений на христиан в 302—305 годах при императоре Диоклетиане. По другим данным его кончина относится ко времени императора Септимия Севера (ок. 200 года) или императора Деция (249—251 годы). Албан был римским воином. Обратившись в христианство под влиянием священника Амфибала, которого он укрывал во время преследований, Альбан был осуждён на смерть и обезглавлен в городе Веруламиуме, ныне — город Сент-Олбанс, названный в честь святого.

В житии говорится, что Альбан так проникся верой скрывавшегося у него Амфибала, что крестился. Когда власти узнали, что в его доме прячется беглец и прислали за ним воинов, то Альбан переоделся в одежду священника, что позволило последнему скрыться незамеченным. Когда Альбан предстал перед местным судьей, то ему было велено принести жертвоприношение богам. Но он отказался, произнеся слова, которые часто цитируются во время соборных молитв: «Я поклоняюсь Живому и Истинному Богу, Творцу всего». Этим его судьба была решена, и его повели на казнь, которая совершилась на вершине холма Веруламии.

Мощи св. Альбана очень почитаемы и к ним не иссякает поток паломников. Его каменная рака во время Реформации в декабре 1539 года была разбита на кусочки, которые использовались для возведения стены. В 1872 году было собрано более чем 2000 этих разрозненных фрагментов, и после реставрации его усыпальница снова выглядит как привычная средневековая английская усыпальница. Рядом с его ракой проходят регулярные службы, которые служат как православные, так и католические священники.

Также в храме находятся мощи св. Амфибала — того священника, через которого св. Альбан обратился в христианство. Согласно средневековым источникам, через некоторое время после своего удачного бегства он был схвачен и возвращен в Вертуламию, где и был казнен. Св. Амфибал не был вторым британским мучеником: им стал палач, который отказался исполнять смертный приговор, так его потрясла вера святого. Он был немедленно казнен, и принял Крещение пролитой за Христа кровью. Историк Беда свидетельствует, что у того палача, который встал на замену первого, глаза выпали из глазниц, как только голова святого слетела с плеч.

Первым засвидетельствованным в источниках фактом почитания Альбана является житие Германа Осеррского, который совершил паломничество к могиле Альбана ок. 429 года. Почитание Альбана было широко распространено в Англии. На месте мученичества Албана король Мерсии Оффа (ум. в 796 году), правитель Мерсии (Центр. Англия), основал бенедиктинское аббатство Сент-Олбанс — одно из самых крупных и знаменитых в средневековой Англии.

Литература

• Н. Ф. Усков, Д. В. Зайцев. [www.pravenc.ru/text/115636.html Альбан Британский] // Православная энциклопедия. Том II. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2001. — С. 69-70. — 752 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-89572-007-2

Ссылки

• [drevo.pravbeseda.ru/index.php?id=1616 Албан Веруламский на сайте «Древо»]

Отрывок, характеризующий Альбан Британский

– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.