Амвросий Медиоланский

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Святой Амвросий»)
Перейти к: навигация, поиск
Амвросий Мидиоланский
Ambrosius Mediolanensis

Святитель Амвросий, мозаика базилики святого Амвросия, Милан, IV-V века
Рождение

около 340 года
Августа-Треверорум (совр. Трир)

Смерть

4 апреля 397(0397-04-04)
Медиоланум (совр. Милан)

Почитается

в Православной, Католической церквях

В лике

святителей

Главная святыня

мощи в базилике святого Амвросия в Милане

День памяти

7 (20) декабря

Труды

богословские труды

Амвро́сий Медиола́нский (лат. Ambrosius Mediolanensis; ок. 340, Августа-Треверорум, Белгика, Римская империя — 4 апреля 397, Медиоланум, Италия, Западная Римская империя) — миланский епископ, проповедник и гимнограф. Один из четырёх великих латинских учителей церкви, он обратил в христианство и крестил блаженного Августина. Авторитет Амвросия был настолько велик, что он оказывал влияние на политику императора Феодосия Великого, тем самым создав значимый прецедент в отношениях государства и церкви. Его мистические гимны не чужды неоплатонизму плотиновского извода. Почитается как святой и западными, и восточными церквями, его почитание началось задолго до Великой схизмы.





Биография

Детство и юность

Амвросий Медиоланский родился около 340 года в городе Тревире (ныне Трир, Германия) в богатой и знатной римской семье. Тревир был в то время резиденцией префектов римской провинции Галлия, некоторые исследователи даже полагают, что отец Амвросия был префектом. Семья будущего епископа приняла христианство в начале IV века. Святая мученица Сотерия, пострадавшая за исповедование христианства во время великого гонения при императоре Диоклетиане была двоюродной сестрой Амвросия.

После смерти отца в 352 году семья Амвросия переселилась в Рим, где он получил превосходное образование. В 370 г. Амвросий закончил обучение. После краткого периода работы адвокатом в префектуре города Сирмий (ныне Сремска Митровица, Сербия) Амвросий получил должность советника префекта Италии Проба, который был христианином и, ценя таланты молодого и способного Амвросия, покровительствовал ему.

В 373 году Амвросий был назначен на должность префекта северной Италии с резиденцией в Медиолане (ныне Милан), который был тогда вторым городом Италии вслед за Римом.

Епископское служение

Медиолан во время наместничества Амвросия сотрясали распри между арианами и ортодоксальными христианами. В 374 г. эти распри помешали избранию нового епископа, поскольку каждая сторона хотела видеть на этом месте своего ставленника. В качестве компромисса была предложена кандидатура Амвросия, который пользовался уважением в городе. Амвросий, который даже не был крещён (практика позднего крещения была распространена в то время даже в христианских семьях), пытался отказаться, но после поддержки его кандидатуры императором Валентинианом I, согласился.

30 ноября 374 г. Амвросий был крещён, затем рукоположён в священники и 7 декабря поставлен в епископы, пройдя, таким образом за 7 дней все ступени церковной иерархии.

После избрания он пожертвовал Церкви всё своё огромное богатство и до конца жизни соблюдал обет нестяжательства, ведя скромный и строгий образ жизни.

Одной из главных сфер деятельности епископа была борьба с арианством и язычеством. Строго отстаивая чистоту ортодоксальной веры, он добился на этом поприще значительных успехов.

Императоры Валентиниан I, Грациан и Феодосий I весьма уважали миланского епископа и во многом под его влиянием боролись с язычеством в Империи. После того, как Феодосий жестоко расправился с восставшими фессалоникийцами, Амвросий наложил на него епитимию, отлучил от причастия и предложил публично покаяться. Авторитет епископа был таков, что император вынужден был подчиниться. Согласно Федориту Кирскому в 390 году Феодосий в праздник Рождества Христова, сложив знаки своего императорского достоинства, публично принёс покаяние в храме и был допущен до причастия.

Последние годы жизни

К концу жизни епископ Амвросий пользовался всенародной любовью. Христианские источники сообщают о многочисленных чудесах, совершённых им в этот период. Однажды во Флоренции, пребывая в доме Децента, он ,согласно этим источникам, воскресил умершего мальчика. Под его руководством в Милане были построены две базилики — Амвросианская и Апостольская (ныне храм св. Назария), а также основан мужской монастырь. Умер св. Амвросий 4 апреля 397 г. в Великую субботу.

После смерти

Почитание Амвросия как святого началось вскоре после его смерти, о чем свидетельствуют его латинские и греческие жития, написанные в V веке[1]. В Католической церкви память святого Амвросия совершается 7 декабря, в Православной церкви — 7 (20) декабря.

Святой Амвросий является покровителем Милана.

В 1447—1450 гг на территории близ Милана существовала Амброзианская республика, названная в честь святого.

Богословие

Превосходное образование Амвросия позволило ему глубоко изучить подлинники произведений восточных Отцов Церкви, усвоить и продолжить их идеи, перекинув, таким образом, мостик от них в латинское богословие.

В догматических вопросах богословские труды Амвросия затрагивают проблемы, актуальные для споров с арианами — богословие Троицы (лат. Trinitas), христологию, учение о таинствах и покаянии. Идею "единосущия" Амвросий передавал словом "unius substantiae cum Patre". Многие его работы посвящены толкованию книг Священного Писания и комментариям к ним. Важнейшей областью наследия св. Амвросия являются его проповеди. Они, как правило, исполнены горячей веры, обличают грехи, в первую очередь, гордость и разврат. В труде «О таинствах» св. Амвросий собрал свои проповеди для только что крещёных христиан.

Наиболее известные труды св. Амвросия:

  • «О таинствах» («De sacramentis»)
  • «О православной вере» («De fide orthodoxa»)
  • «О Св. Духе» («De Spiritu Sancto»)
  • «Шестоднев» («Hexaemeron»)

Выдающийся латинский богослов св. Августин считал Амвросия Медиоланского своим учителем и наставником.

Музыка и гимнография

Перу св. Амвросия приписывается от 12 до 18 поэтико-музыкальных гимнов, дошедших до наших дней. Четыре из них («Aeterne rerum conditor», «Deus creator omnium», «Jam surgit hora tertia», «Veni redemptor gentium»)[2] ему приписывал уже Августин. Наиболее известен гимн «Те Deum laudamus» («Тебя, Бога, хвалим»), в отношении которого авторство Св. Амвросия оспаривается.

Амвросий также был автором 42 гекзаметров на подписях к фрескам Амвросианской базилики. Эти стихи дошли до нас, хотя сами фрески не сохранились.

Хорошее музыкальное образование и большие способности позволили св. Амвросию стать реформатором церковного пения. В частности, именно он ввёл в богослужебную практику Запада антифонное пение.

С именем св. Амвросия Медиоланского связано также появление особого, отличающегося от латинского, амвросианского литургического обряда и особой традиции певческого обихода, известного в музыкальной науке как «амвросианское пение» (см. Григорианский хорал). Амвросианский обряд поныне используется в Миланской епархии.

Иконография

Св. Амвросий изображается с епископской палицей, посохом, бичом в руке (символ победы над арианами и язычниками). Картины с изображением св. Амвросия создавались многими художниками, среди которых — Рубенс и ван Дейк.

Переводы

  • Амвросий Медиоланский. Полные творения. — Киев, 1875.
  • О должностях священнослужителей церкви Христовой. — Киев, 1875. LXXIX, 222 с.
  • [www.odinblago.ru/a_mediolanskiy_2o_pokayanii Две книги о покаянии.] / Пер. И. Харламова. — М., 1884. — 219 с.
    • переизд.: Амвросий Медиоланский. Две книги о покаянии. Две книги о преставлении брата его Сатира. Слово утешительное на смерть императора Валентиниана Младшего. Слово на смерть Феодосия Великого. Церковь, мистическая Ева. Гимны. / Пер. прот. Иоанна Харламова, вступ. ст. В. А. Никитина. (Серия «Учители неразделенной Церкви»). — М., Учебно-информационный экуменический центр ап. Павла. [1997?]. — 208 с.
  • О покаянии. О надежде воскресения. — М., ИСИС. 1999.
  • [www.odinblago.ru/o_devstve Творения по вопросу о девстве и браке.] / Пер. А. Вознесенского. — Казань, 1901. — 267 с.
    • (репринт: М., 1997; М., ИСИС. 2000.)
  • [tvereparhia.ru/biblioteka-2/a/1020-amvrosij-mediolanskij/13141-amvrosij-mediolanskij-ob-obyazannostyakh-svyashchennosluzhitelej-de-officiis-ministrorum-tvorenie-sv-amvrosiya-episkopa-mediolanskogo-1908-1995 Об обязанностях священнослужителей.] — Казань, 1908. — 380 с.
    • (репринт: М.; Рига: Благовест, 1995. — 379 с.)
  • Вечерняя песнь. Песнь о мучениках. Песнь на третий час. / Пер. С. С. Аверинцева. Письмо об алтаре Победы. Утешение на смерть Валентиниана II. / Пер. И. П. Стрельниковой. О девственницах. Книга 2. Шестоднев. / Пер. О. Е. Нестеровой. // Памятники средневековой латинской литературы IV—VII вв. — М.: Наследие, 1998. — С. 55-96.
  • Письма XVII, XVIII, LVII. / Пер. М. М. Казакова. // История Древнего Рима. Тексты и документы: Учебное пособие. Ч. 1. — М., 2004. — С. 407—420.

В серии «Collection Budé» издано сочинение «Об обязанностях»:

  • Saint Ambroise. Les Devoirs.
    • T. I: Livre I. Texte établi, traduit et annoté par M. Testard. 2e tirage 2002. — 412 p.
    • T. II: Livres II et III. Texte établi, traduit et annoté par M. Testard. 2e tirage 2002. — 411 p.

Напишите отзыв о статье "Амвросий Медиоланский"

Примечания

  1. [www.pravenc.ru/text/114346.html Амвросий Медиоланский] // Православная энциклопедия. Том II. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2001. — С. 119-135. — 752 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-89572-007-2
  2. Переводы инципитов: «Бессмертный творец всего сущего», «Бог, творец всего сущего», «Уже наступает час третий», «Приди, Спаситель народов».

Литература

  • Лосев С. Св. Амвросий Медиоланский как толкователь св. писания Ветхого завета. — Киев, 1897.
  • Адамов И. И. Святитель Амвросий Медиоланский. — Сергиев Посад, 1915; — М., 2006. — 584 с.
  • Казаков М. М. Епископ и империя: Амвросий Медиоланский и Римская империя в IV веке. — Смоленск, 1995. — 336 с.
  • Пареди А. Святой Амвросий Медиоланский и его время. — Милан: «Христианская Россия», 1991.
  • Католическая энциклопедия. — М.: Изд. францисканцев, 2002.
  • Альбрехт М. фон. История римской литературы. Т. 3. — М., 2005. — С. 1771—1786.
  • Щеголева Л. И. Сюжеты об Амвросии Медиоланском во временнике Георгия Монаха // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. — 2003. — № 1(11). — С. 30-38.

Ссылки

  • [www.biblioteka3.ru/biblioteka/pravoslavnaja-bogoslovskaja-jenciklopedija/tom-1/amvrosij-mediolanskij.html Амвросий Медиоланский] // Православная Богословская Энциклопедия. Том 1. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу «Странник» за 1900 г.
  • Амвросий Миланский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • [azbyka.ru/otechnik/Amvrosij_Mediolanskij/ Свт. Амвросий Медиоланский на сайте «Азбука веры»]
  • [www.newadvent.org/cathen/01383c.htm Св. Амвросий в Католической энциклопедии]  (англ.)
  • [www.catholic.org/saints/saint.php?saint_id=16 Статья о св. Амвросии в каталоге святых]  (англ.)
  • [www.bogoslov.ru/persons/2565017/index.html Биография на научно-богословском портале Богослов. РУ]
  • [antology.rchgi.spb.ru/Ambrosius/autor_rus.htm Труды св. Амвросия, библиография, комментарии и ссылки на сайте «Философская библиотека средневековья»]
  • [www.thelatinlibrary.com/ambrose.html Избранные латинские тексты]
  • [www.documentacatholicaomnia.eu/20_40_0339-0397-_Ambrosius_Mediolanensis,_Sanctus.html Ambrosius Mediolanensis, Sanctus]
  • [www.tertullian.org/fathers/index.htm Английский перевод 91 письма]
  • [www.proza.ru/2013/10/16/1357 Житие Св. Амвросия Миланского (перевод на русский)]

Отрывок, характеризующий Амвросий Медиоланский

– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.