Святой Матфей (Микеланджело)

Рафаэль. Евангелист Матфей (штудия по Микеланджело)

Микеланджело

Святой Матфей. ок. 1505—1506 гг.

итал. San Matteo

Мрамор. Высота 216 см

Академия изящных искусств, Флоренция

К:Скульптуры 1505 года

Евангелист Матфей (итал. San Matteo; также — Святой Матфей) — незаконченная мраморная статуя апостола Матфея, созданная Микеланджело около 1505−1506 гг. Уильям Уоллес отмечал, что это произведение Микеланджело имело значительное влияние на его современников, в частности оно проcлеживается в позе Святой Екатерины с картины Рафаэля и в скульптурах Якопо Сансовино, в частности в статуе Святого Иакова.

История создания

24 апреля 1503 года Микеланджело подписал договор с шерстяным цехом (итал. Arte della Lana) на создание двенадцати статуй апостолов для собора Санта-Мария-дель-Фьоре, с условием, что он должен выдавать по одной работе в год^[а]. Договором предусматривалось, что скульптор сам поедет в Каррару для выбора мрамора. По меньшей мере пять блоков были доставлены во Флоренцию в 1504. Микеланджело успел начать только одну статую — статую Святого Матфея.

Описание

Мраморный блок, из которого Микеланджело ваял статую, сохранил свои прямоугольные формы. Сама фигура святого выполнена в сильном контрапосте — левая нога поднята и опирается на камень, что вызывает изменение оси между тазом и плечами. В правой руке он держит книгу, крепко прижимая её к телу. Голова апостола обращена влево и вверх. Левая рука лежит вдоль тела свободно, как ненужная, поскольку Левий Матфей записывал не собственные слова, а сказанные ему ангелом .

Как отметил Лазарев, поза святого совсем необычная, поскольку кажется, что Матфей пытается высвободиться из камня, но тот держит его и не отпускает.

Техника «non finito»

Вазари рассматривал эту работу не как статую, а как предварительную заготовку или модель. Он писал, что Микеланджело «сделал еще эскиз мраморной статуи св. Матфея для Санта-Мария-дель-Фьоре. Этот эскиз показывает большую законченность и учит скульпторов, каким образом нужно вырезать статуи из мрамора, не портя его, как снимать мрамор слоями так, чтобы можно было всегда целесообразно использовать его, немного убрать или изменить, если это потребуется» . Эрик Шильяно же писал, что «Святой Матфей — это значительно больше, и значительно меньше, чем просто незавершённая статуя». По мнению Шильяно, Микеланджело не хотел разбивать камень, потому что «видел, что влияние сделанного частично состояло в том, чего он не делал, в камне, который он не забрал». Он также приводит слова Питера Роквелла (англ. Peter Rockwell), современного скульптора и искусствоведа, что подход, который Вазари описал как совершенный и правильный, на самом деле является «неудобной и сложной техникой для вырубки статуи, а также необычной для того периода, да и для самого Микеланджело. Это скорее алгоритм раскрытия, а не практический способ».

В надгробной речи на смерть Микеланджело, Бенедетто Варки (итал. Benedetto Varchi) отмечает это произведение как показывающее «глубину и совершенство интеллекта и таланта» скульптора. Это может считаться одним из первых документированных свидетельств признания незаконченного произведения искусства.

Образ в искусстве

Штудия Рафаэля по евангелисту Матфею датируется 1507 годом. Сейчас рисунок хранится в Британском музее. Четко прорисована левая рука, а правая с книгой даже не намечена. Рафаэль продолжил линии ног, так, что видны икры святого.

В 1998 году было опубликовано стихотворение «Микеланджело: Св. Матфей — незавершен» Луизы Лоуренс Уайт (англ. Louise Lawrence White), в котором скульптор перестал работать над камнем после того, как добрался до его сердца.

Примечания

а. ^{^} высота каждой из скульптур устанавливалась как «четыре локтя с четвертью» (248,2 см)

Источники

• Вазари Д. Жизнеописания прославленных живописцев, скульпторов и архитекторов = итал. Le Vite de’piu eccelenti Pittori, Scultori e Architetti. — К.: Искусство, 1970. — С. 296 —429, 497 —507. — 520 с.  (укр.)
• Микеланджело. Поэзия. Письма. Суждения современников / сост. В. Н. Гращенков. — М.: Искусство, 1983. — 451 с.
• Эрпель Фриц. Микеланджело / Пер. с нем. Сергея Данильченко. — Берлин: Хеншель, 1990. — 72 с. — ISBN 3-362-00044-4.
• Шульц К. Камень и боль: роман. — М.: Эксмо, 2007. — 688 с. — ISBN 5-699-20485-7.
• Eric Scigliano. Michelangelo's Mountain: The Quest For Perfection In The Marble Quarries Of Carrara. — Simon and Schuster, 2005. — 352 с.  (англ.)
• John Addington Symonds. [www.manybooks.net/support/s/symondsj/symondsj11241124211242-8pdfLRG.pdf The Life of Michelangelo Buonarroti]. — 1893.  (англ.)
• William Wallace. The Treasures of Michelangelo. — Andre Deutsch, 2010. — ISBN 978-0-233-00253-8.  (англ.)

Отрывок, характеризующий Святой Матфей (Микеланджело)

– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.