Святой Павел (корабль, 1693)
«Святой Павел» (полное название «Святой апостол Павел», также известен как «Апостол Павел») — русское торговое судно, заложенное во время первого визита Петра I в Архангельск в 1693 году на судоверфи в Соломбале. Судно было спущено на воду 20 мая 1694 года[2]. Одно из шести трёхпалубных торговых судов, построенных на государевой верфи в период с 1694 по 1701 годы[3].
«Святой Павел» имел на вооружении 24 пушки. Они были отлиты на заводе в Олонце лично Петром I. Также Петр собственноручно выточил такелажные блоки судна.
«Святой Павел» получил «проездную грамоту» на право заграничной торговли и ходил под трёхцветным флагом[4].
Напишите отзыв о статье "Святой Павел (корабль, 1693)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.randewy.ru/nk/belomorfl.html Фрегаты, пароходы, бриги, шлюп и шхуны Беломорской флотилии] (рус.). randewy.ru. Проверено 11 февраля 2014.
- ↑ В. Галенко [www.vokrugsveta.ru/vs/article/1222/ Корабли, флаги и крепости] (рус.) // «Вокруг света» : журнал. — 1995. — № 7 (2658).
- ↑ Владимир Контровский. [samlib.ru/k/kontrowskij_w_i/x96.shtml Торговый флот в истории России] (рус.).
- ↑ [www.rossimvolika.ru/gos-simv/gos-flag/istoriya/pod-ocherk/ Подробный очерк истории российского флага] (рус.).
Источники
- В. Галенко [www.vokrugsveta.ru/vs/article/1222/ Корабли, флаги и крепости] (рус.) // «Вокруг света» : журнал. — 1995. — № 7 (2658).
|
||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Святой Павел (корабль, 1693)
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
