Святослав Владимирович (князь древлянский)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Святослав Владимирович
князь древлянский
990 — 1015
Преемник: княжество вошло в состав Киевского княжества
 
Вероисповедание: христианство
Рождение: 982(0982)
Смерть: 1015(1015)
Сколе
Род: Рюриковичи
Отец: Владимир I Святославич
Мать: Мальфрида («Малфреда, княжна боемская»[1])

Святосла́в Влади́мирович (ок. 9821015) — князь древлянский, сын Владимира Святославича.





Биография

Большинство исследователей в списке детей Владимира Святославича помещают Святослава следом за Ярославом. Порядок старшинства сыновей Владимира Святославича остается условным. Но, если Святослав был сыном Малфриды, то он наиболее достоверно мог родиться в 982 г. Исходя из этого, Н. Баумгартен и некоторые другие исследователи считали Святослава старше Ярослава.

Около 990 г. Святослав получил Древлянское княжество.

В 1015 г., узнав о гибели Бориса и Глеба, Святослав покинул свою столицу и попытался бежать в Карпаты. Погоня догнала князя на берегу Опир близ нынешнего города Сколе. На берегу реки Стрый в сражении погибли семеро сыновей Святослава, и посёлок на том месте до сих пор называют Семигинив (в память семерых погибших). Легенда рассказывает о жестокой битве между Сколе и Гребеновым. Вся долина вдоль Опоры была покрыта телами погибших. Силы Святополка были большими, и он отдал приказ: «Сколоть их всех». С этим эпизодом легенда связывает название города Сколе. Князь Святослав погиб в этой битве, а его дружинники отказались перейти на службу к Святополку и осели в Бескидах, положив начало Славскому. Дочь (по другой версии — жена) Святослава, Парасковия (Парашка) укрылась на вершине горы и, настигнутая дружинниками Святополка, погибла (по легенде — бросилась с вершины горы). Сейчас гора названа в её честь Парашкой.

В отличие от двух других братьев, убитых Святополком, — Бориса и Глеба, — Святослав не был причислен к лику святых.

Гибель Святослава и борьба за власть между сыновьями Владимира Святославича лишила карпатских хорватов последнего союзника, и долины Боржавы и Латорицы были аннексированы венграми. Наследник венгерского престола, герцог Имре, получил титул dux exercitur regis Русской марки[2].

Многочисленные топонимы (Сколе, Славськ, Святослав (предместья Сколе), Славки (приток Опоры), Семигинов, р. Опир (Опор), урочище Святославле, речка Святославчик, Святославова могила) свидетельствуют в пользу легенды о гибели Святослава. Раскопки кургана, названного Святославовою могилой, даже при критичном подходе к их результатам, удостоверили, что это погребение знатного дружинника XI века. Возможно, что это был князь Святослав. Сейчас на его могиле устанавливается памятник работы известного львовского скульптора Т. Бриж.

Семья

Данные летописей могут быть интерпретированы так, что матерью Святослава была «чехиня». Это может объяснить единственный достоверно известный факт его биографии: в 1015 году, после смерти отца и вокняжения Святополка Окаянного, Святослав бежал от него «в горы Угорские» (Карпаты), то есть в направлении Чехии, но слуги Святополка нагнали его и убили. Татищев называет его мать Малфридой.
Никоновская летопись сообщает, что в 1002 году у Святослава родился сын Ян (то есть Иоанн). О нём нет больше никаких сведений, равно как нет и уверенности в достоверности этого известия.
Бегство Святослава через Карпаты, а также имя его сына Ян позволяют предположить, что его жена могла быть дочерью последнего боржавского князя, который с помощью такого союза надеялся отстоять независимость своего княжества.
Существует версия, что жена Святослава была венгерской принцессой. В. Шушарин и И. Шекера считают, что Святослав Владимирович состоял в браке с дочерью венгерского короля Стефана І, к которому и бежал в 1015 г. В венгерских источниках подтверждений этой версии нет.

Напишите отзыв о статье "Святослав Владимирович (князь древлянский)"

Примечания

  1. [kirsoft.com.ru/mir/KSNews_403.htm Василий Никитич Татищев. История Российская. Первая редакция]
  2. В. Пашуто пытался доказать, что Русская марка — это поселения королевской гвардии возле венгерской столицы. Речь идёт о поселении Оросвар (позднее Оросфольво, ныне Ороси) возле Вышеграда, где жили гвардейцы-русы, которые несли охрану королевского дворца, и их потомки. Эта гвардия могла появиться из времён Святослава Игоревича, который был союзником венгров, подобно тому, как русский корпус появился в Византии.</br>Но одного поселения гвардейцев было мало для организации Русской марки и пышной титулатуры наследника трона. Русской маркой могли быть лишь недавно завоёванные княжества карпатских хорватов. Ужанско-Земплинское княжество Лаборца было разгромлено ещё Арпадом на рубеже IX—X веков. В начале XI века сохраняло своё существование только Боржавское княжество, о чём свидетельствует система закромов на венгерских границах. Именно аннексия Боржавского княжества и могла привести к организации на землях Закарпатья, Пряшивщины и Ниршаги отдельной Русской марки, которая была передана герцогу Имре.

Литература

  1. Воейков Ю. Краткое родословное показание ныне здравствующих дворянских фамилий: Лопухиных, Волынских, Воейковых, Булгаковых, Коробановых, Кропотовых, Казаковых, Макаровых, Приклонских и Сабуровых. — М., 1798. — 124 с.
  2. Войтович Л. Генеалогія династій Рюриковичів і Гедиміновичів. — Киев, 1992. — 199 с.
  3. Войтович Л. [litopys.org.ua/dynasty/dyn.htm Князівські династії Східної Європи (кінець IX — початок XVI ст.): склад, суспільна і політична роль. Історико-генеалогічне дослідження]. — Львів: Інститут українознавства ім. І.Крип’якевича, 2000. — 649 с. — ISBN 966-02-1683-1. (укр.)
  4. Войтович Л. Слідами білих хорватів (укр.) // Літопис Червоної Калини. — 1992. — № 5–6. — С. 2–57.
  5. Грушевський М. С. Історія України-Руси. — Киев, 1992. –. — Т. 2. — 633 с.
  6. Карпов А. Ю. Владимир Святой. — М.: Мол. гвардия; Рус. слово, 1997. — 447 с. — (Жизнь замечательных людей: Серия биографий: Вып. 738). — ISBN 5-235-02274-2.
  7. Карпов А. Ю. Ярослав Мудрый. — М.: Мол. гвардия, 2001. — 581 с. — (Жизнь замечательных людей, Вып. 1008(808)). — ISBN 5-235-02435-4.
  8. Мельникова Е. А., Подосинов А. В., Бибиков М. В. Древняя Русь в свете зарубежных источников: Учеб. пособие для студентов вузов / Под ред. Е. А. Мельниковой. — М.: Логос, 1999. — 606 с. — ISBN 5-88439-088-2.
  9. Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях. — М.: Языки русской культуры, 2001.
  10. Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. — М., 1968. — 472 с.
  11. Устиянович К. Три цікаві загадки. — Чернівці, 1902. — 154 с.
  12. Шекера І. M. Київська Русь XI ст. у міжнародних відносинах. — Киев, 1967. — 240 с.
  13. Шушарин В. П. Русско-венгерские отношения в IX в // Международные связи России до XVII века. — М., 1961.
  14. Györfry G. Zur Geshichte der Eroberung Ochride durch Basileos II (нем.) // Art. / Congres International das Etudes Byzantines, 12-e. — Beograd, 1964. — Bd. 2. — S. 151–159.

Отрывок, характеризующий Святослав Владимирович (князь древлянский)



Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно.
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.