Святослав Иванович
Святослав Иванович<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> | ||
| ||
---|---|---|
1359 — 1386 | ||
Предшественник: | Иван Александрович (князь смоленский) | |
Преемник: | Юрий Святославич | |
Вероисповедание: | Православие | |
Смерть: | 1386 | |
Род: | Рюриковичи | |
Отец: | Иван Александрович (князь смоленский) |
Святослав Иванович (ум. 1386) — великий князь Смоленский (1359—1386), сын Ивана Александровича Смоленского.
Содержание
Биография
По смерти отца занял смоленский престол[1]. В 1368 году участвовал в первом походе Ольгерда на Москву, во время так называемой «Литовщины». Когда Ольгерд вынужден был вернуться на западные границы своего княжества, чтобы отразить нападение тевтонцев, московские войска предприняли ответный поход в смоленские земли. В 1370 году смоленские войска приняли участие по втором походе Ольгерда на Москву, после чего Святослав получил угрожающее послание от константинопольского патриарха. В 1372 г. в рамках мирного договора между Москвой и Литвой был подписан также мир Москвы со Смоленском[2].
В 1375 году смоленские войска участвовали в походе Дмитрия Ивановича Московского на Тверь (одновременно Ольгерд совершил набег на смоленские земли), в 1380 году во главе с племянником Святослава, Иваном Васильевичем Вяземским участвовали в Куликовской битве.
В 1386 году смоленские войска осадили контролируемый Литвой Мстиславль, но вскоре подошли польско-литовские войска Ягайло Ольгердовича и нанесли смолянам поражение (Битва на реке Вехре), Святослав погиб, его старший сын Глеб попал в плен, и смоленский престол занял его второй сын Юрий, женатый на дочери Олега Ивановича Рязанского и Евпраксии Ольгердовны.
Дети
- Агриппина — жена Ивана Ольгимундовича Гольшанского
- Глеб (около 1353—1399) — князь Смоленский, убит в Битве на реке Ворскле.
- Юрий (около 1353—1407) — князь Смоленский.
- Александр Дашек (1358/60 — 1408) — родоначальник князей Дашковых.
- Юлиания (Ульяна) — первая жена литовского боярина Монивида.
- Анна — жена великого князя литовского Витовта[3]. Возможно, была дочерью не Святослава, а литовского боярина Судимонта (или его сестрой).
- Иван (около 1364—1403) — князь Вяземский, по другой версии князь Порховский, тогда как Вяземским князем был Иван — племянник Святослава Ивановича.
- Дочь (?)[4] — жена Бориса Михайловича (1362—1395), сына Михаила Тверского
См. также
Напишите отзыв о статье "Святослав Иванович"
Примечания
- ↑ Вл. Греков. Смоленские удельные князья // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
- ↑ Рудаков В. Е. Смоленская земля // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Анна (имя жен и дочерей русских князей и государей) // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. — СПб., 1907—1909.
- ↑ Лицевой летописный свод
Ссылки
- Л.Войтович [litopys.org.ua/index.html КНЯЗІВСЬКІ ДИНАСТІЇ CXIДНОЇ ЄВРОПИ]
- [www.allmonarchs.net/russia/other/smolensk/svyatoslav_ivanovich.html Все монархии мира]
- [www.hrono.ru/biograf/bio_s/svjat16ivan.php Проект «Хронос»]
- [rusgenealog.ru/index.php?id=gen_table&table_id=gen_rk_23 Проект «Русская знать», Смоленские и Брянские князья]
Отрывок, характеризующий Святослав Иванович
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!