Свято-Введенский Островной монастырь

Монастырь
Покровская Свято-Введенская Островная женская пу́стынь
Страна	Россия
Посёлок	Введенский (Владимирская область)
Координаты	55°55′30″ с. ш. 39°07′14″ в. д.55.9252583° с. ш. 39.1205972° в. д. / 55.9252583; 39.1205972
Конфессия	православие
Епархия	Александровская епархия
Тип	женский
Основатель	иноки Сергий и Тимофей
Дата основания	1708
Дата упразднения	1918-1995
Здания: Введенский собор • Никольская церковь • Настоятельский корпус • Келейные корпуса • Звонница
Известные насельники	старец Клеопа
Настоятель	игуменья Феврония
Состояние	действующий

Покро́вская Свя́то-Введе́нская Островна́я пу́стынь (Свято-Введенский Островной монастырь) — православный женский (в прошлом мужской) монастырь. Подворье Александровской епархии Русской Православной Церкви. Расположен на острове посреди Вятского (теперь — Введенского) озера, по прямой в 4 км от города Покрова, Петушинского района Владимирской области.

История

Монастырь основан в самом конце XVII в. иноками Антониевой пу́стыни Сергием и Тимофеем, удалившимся на остров Вятского озера и поставившими там деревянную часовню и деревянную же келью. Уединение, по преданию, длилось недолго — о «старцах» пошёл слух по округе и начали приходить желающие стать насельниками новой пу́стыни. Иноки принимали всех. К началу нового, XVIII в., островная братия настолько умножилась, что было принято решение просить о благословении на постройку собственного островного храма. Что и было сделано.

XVIII век

В декабре 1708 г. была получена грамота от Местоблюстителя Патриаршего престола, Митрополита Рязанского и Муромского Стефана (Яворского), в которой монахи благословлялись:

…на Вятском озере, на острову, на угодном церковному строению месте … построить церковь во имя Введения Пресвятой Богородицы…

Храм был построен в центре острова, на очищенном от леса месте, и 14 января 1710 г. освящён приехавшим из Москвы иеромонахом Иоакинием. Был тот храм деревянным:

… осмерик, а поверх шестерик, крыша тёсом, глава и шея обиты чешуёю деревянной, на главе крест деревянный опаен жестью …

Прежнюю островную часовню перенесли на Владимирский тракт и использовали в дальнейшем «для сбору от доброхотных дателей денег на содержание монастыря». Часовня простояла возле дороги до 1740-х гг., доход приносила небольшой, неоднократно разграблялась и, в конце концов, была разобрана покровским священником Григорием Фадеевым. Несколько времени спустя её возобновили, но уже каменной, а в 1880-е годы — когда Владимирская дорога сместилась — часовня была перенесена вслед за трактом. Возле неё построили одноэтажный кирпичный дом для монахов-послушников. Ежегодно, до 1918 г., в Ильин день от пу́стыни к часовне совершался Крестный ход.

Инок Сергий по постройке храма был рукоположен в иеромонахи и назначен первым настоятелем (строителем) монастыря. Его наставничество длилось недолго — в 1713 г. он почил в Бозе и на его место из Москвы был прислан монах Нектарий.

Вятское озеро, равно как и земли вокруг, являлись вотчиной князей Голицыных. С возникновением пустыни Голицины отдали озеро и сам остров в собственность монастыря. Передача была безвозмездной. В 1711 г. — ещё при Сергии — монастырской братии отошли рыбные промыслы, ранее принадлежавшие Антониевой пу́стыни:

Лета 1711 июня 11 дня по указу Великого Государя … отданы по разряду … рыбные ловли Антониевы пустыни … озеро Вяцкое … и большое озеро Беленское … из него проток в Шитское озеро … озеро Ланковское … для того, что прежние обротчики отказали, а вновь никого не нашлось, а оброку платить ему строителю с братией присланного канцелярского три рубли шестнадцать алтын четыре деньги …

Иными словами, налог на рыбную ловлю в названных озёрах платить было некому, и промысел отдали — с обязательством этот налог платить — только что возникшему монастырю. Монастырь же плохо справлялся с отчислениями в казну, бедствовал — сбор денег в городах и на Владимирском тракте не спасал, — и в 1722 или 1724 г. потерял самостоятельность. Его приписали к Иоанно-Богословской пу́стыни дворцовой Куньевской волости Московского уезда (ныне — село Богослово на трассе М7). «Строитель» Нектарий с 5-ю монахами переселился в Богослово, предварительно продав за 17 руб. храм в село Покровское священнику Григорию Фадееву, а монастырский колокол за 11 руб. — священнику села Воскресенского Алексею Амбросиеву. В пу́стыни осталось 14 монахов.

Самостоятельность монастырю вернул своим указом «правительствующий Синод» в 1729 г. На место Нектария приехал иеромонах Александр из Антониево-Любецкого монастыря Черниговской губернии. Колокол возвратили в 1735 г., при новом настоятеле Лаврентии, а церковь так и осталась в Покровском — взамен неё на острове возвели новый, каменный, храм. Храм был пятиглав, при нём была построена шатровая колокольня с колоколом и часами с боем. Рядом поставили каменную же церковь во имя Николая Чудотворца — «тёплую», для служб в зимние времена. На воротах пу́стыни выстроили деревянную церковку в честь пророка Илии.

Лаврентий оставался настоятелем обители по 1758 г. — до самой своей кончины — с небольшим перерывом в 1752-54 гг. (настоятель — Иоасаф). Затем строителем был игумен Алимпий, а с 1760 по 1778 г. — старец Клеопа, ученик преподобного Паисия Величковского.

Будучи строителем монастыря, иеромонах Клеопа ввел в пу́стыни строгое общежитие и особый Афонский устав, требовавший от монастырской братии молитвенного подвига. Ища уединённой иноческой жизни, он дважды, в 1765 и в 1770 гг., внезапно покидал обитель, но всякий раз просьбами монахов по возвращении восстанавливался в чине настоятеля. После исчезновения и возвращения 1770 года, некоторое время — до 1773 — пребывал в монастыре рядовым монахом, затем вновь стал его строителем. Почил в Бозе, в полном согласии со своим предсказанием, 9 марта 1778 г., в свой любимый праздник — День памяти сорока мучеников, в Севастийском озере мучившихся.

При Клеопе, в 1768 г., пу́стынь посетил академик П. С. Паллас со своею экспедицией, предпринятой по Высочайшему указу Екатерины II Великой. Об этом событии в его дневнике имеется запись:

Недалеко от Покрова … протекающая река Воля делает залив или озеро с островом, на котором находится Введенская пустыня, имеющая наиприятнейшее положение в свете.

XIX век

В XIX столетии монастырь прирастал имуществом и богател. Павел I пожаловал пустыни сенные покосы и мельницу на реке Мелёже при деревне Новой (ныне — деревня Глазуны Фряновского городского поселения). Мельница сдавалась монахами в аренду и приносила доходу 200 руб. в год. В 1831 г. княгиня Татьяна Михайловна Прозоровская, владевшая селом Ивановским в 7-и км от обители, передала монастырю 20 десятин земли на ближайшем берегу озера:

… пожертвована в вечное монастырское владение болотная, находящаяся на берегу Вятского озера земля …

На этой территории со временем возвели монастырскую гостиницу со двором, где по обычаю, введённому ещё Клеопой, богомольцы могли бесплатно провести три дня — но не более,— и так же бесплатно столоваться в обители. В 1856 г. эти 20 десятин стали предметом спора между монастырём и ротмистром князем К. Ф. Голицыным, который к тому времени стал владельцем Ивановского и пожелал забрать себе «самовластно присвоенную в пользу Пустыни» землю. Тяжба длилась 5 лет и завершилась 28 октября 1861 г. вердиктом Гражданского суда, по которому спорная земля передавалась «в полное и неотъемлемое владение Введенской островной пустыни без права апелляции со стороны князя Голицына».

В 1876—1878 гг., при настоятеле Иосифе, была перестроена и расширена зимняя церковь святителя Николая Чудотворца. В числе жертвователей на реконструкцию значатся промышленники Морозовы. В 1891—1894 гг. прежний Введенский храм был заменён новым — из красного кирпича — также пятиглавым. Иконостас был посеребрён и позлащён, а соборные стены — расписаны образами «греческого письма». Этому храму досталось пережить в следующем, XX-ом, веке разорение, реконструкцию и новое освящение. При храме поставили колокольню (не сохранилась), по периметру острова возвели кирпичные здания келий, настоятельский корпус и кирпичную же ограду.

XX век

Внешние изображения
	[macrodmin.ru/wp-content/uploads/2015/05/G0089349.jpg Монастырь с высоты птичьего полета.]

К началу 10-х гг. монастырь выглядел вполне благополучным: его запасной капитал в 1910 г. оценивался в 65 тыс. руб., пахотной земли в 1911 г. было 15 десятин 128 саженей, сенокосной — 23 дес. 230 саж., лесу — 227 дес. 936 саж., болота и неугодий — 52 дес. 1152 саж. Из этого числа в аренду сдавалось 34 дес. 1124 саж., обрабатывалось собственными силами 8 дес. 1512 саж. Братии было 30 человек, в обитель тянулись паломники — в том же 1911 г. монастырь отпустил 1500 бесплатных обедов, — при обители работала школа (в 1911 г. учились: 12 мальчиков и 11 девочек).

В 1918 г. Свято-Введенский монастырь был закрыт — имущество национализировали. Богослужение в бывших монастырских церквях происходило до 1924 г., хором руководили покровские монахини Екатерина и Евпраския. Остальные островные здания и сама территория острова использовались сначала под дом престарелых и инвалидов, затем — под детский дом. В 1932 г. в бывшем монастыре обосновалась женская подростковая колония, с 1935 г. переданная в ведение МВД и поменявшая в связи с этим название на «трудовую воспитательную колонию». В 1940 г. всю оставшуюся монастырскую собственность перевезли в Покров и начали перестраивать здания. Срубили купола и подкупольные барабаны, во Введенском храме устроили школу для заключённых девиц, а в Никольской церкви — клуб и кинозал.

16 сентября 1991 г. исполком Владимирского областного совета народных депутатов принял решение «О передаче в ведение Владимирской Епархии зданий храмов и монастырей, расположенных на территории области». На основании этого решения островные храмы были возвращены Церкви, хотя и не сразу — 2 этаж Свято-Введенского собора и Николькая церковь отошли монастырю только через 3 года, в 1994 г. Оба были в «жалком» виде: с протёкшими кровлями, без какого-либо ремонта и без куполов — кресты пришлось устанавливать непосредственно на крышах. К этому времени в Веденском соборе на 2-м этаже располагался музей, а на первом — спортзал, мастерские и склад мебели. Никольская церковь оставалась клубом.

6 октября 1993 г. указом Архиепископа Владимирского и Суздальского Евлогия церковно-приходская община островных храмов была закрыта, и на её месте образована община иноческая — как подворье Муромского Свято-Троицкого Новодевичьего монастыря. Ещё в августе 1993 г. из названной обители на остров прибыли первые насельницы, старшей из которых была инокиня Христина. 6 июня 1995 года по постановлению Святейшего Синода подворию присвоен статус «женской обители», а сестра Христина, ставшая к этому времени монахиней Февронией, назначена настоятельницей возрождённого монастыря.

В 2001 г. взамен уничтоженной колокольни возвели кирпичную звонницу, которую оснастили вновь отлитыми колоколами. Часть из них сделали в мастерской братьев Шуваловых в Романове-Борисоглебске (ныне: Тутаев), а часть — на заводе им. М. В. Хруничева.

Интересные факты

• По свидетельствам очевидцев, передача Никольского храма возрождённому монастырю произошла не вполне обычно. В мае 1994 года будущая игуменья Февронья обратилась к директору колонии В. С. Карпенко с просьбой о разрешении отслужить в здании храма на территории колонии молебен на Николу вешнего. В ответ директор ответил, что передаёт Никольскую церковь монастырю, ибо во сне к нему пришёл «какой-то седой старичок» и сказал, что храм нужно отдать. Первая служба в Никольской церкви прошла на Рождество 1995 года.

Список настоятелей

• Сергий, иеромонах — 1710—1713
• Нектарий, иеромонах — 1713—1716
• Александр, иеромонах — 1729—1735
• Лаврентий, иеромонах — 1735—1752
• Иоасаф (Иосиф), игумен — 1752—1754
• Лаврентий, иеромонах — 1754—1758
• Алимпий, иеромонах — 1758—1761
• Клеопа, иеромонах — 1761—1770
• Тимофей — 1770—1773
• Клеопа, иеромонах — 1773—1778
• Паисий, иеромонах — 1778
• Игнатий, иеромонах — 1779—1781
• Спиридон, иеромонах — даты неизвестны
• Дамиан, иеромонах — 1843—1859
• Филарет, иеромонах — 1859—1863
• Герасим, игумен — 1863—1866
• Митрофан — 1866—1876
• Иосиф — 1876—1891
• Сергий (Меморский) — 1895—1898?
• Павел, архимандрит — 1911—1919

• Феврония, игуменья — 1995 — наст.время

Источники

• Самойлов Н. [dlib.rsl.ru/viewer/01003542731 Историческое описание Введенской островной пустыни.] — М: Университетская типография, 1830. — 39 с.
• Историческое описание Введенской пустыни / / В. Добронравов. — Владимир : 1909 — 63 с.,- Загл. обл.: Введенская Островская пустынь Владимирской епархии.
• Покров. Покровский уезд: (документы, статьи, воспоминания) / Колосова Лидия Борисовна. — Владимир: Калейдоскоп, 2008. — 287 с.

Ссылки

• [vgv.avo.ru/11/1/999200/25.HTM Виртуальный Владимир]
• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/or_file.cgi?5_673 Русское православие]

Отрывок, характеризующий Свято-Введенский Островной монастырь

– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.